— Ага, на самом солнцепеке! — иронично буркнул Сенсей. — Да мы здесь через полчаса зажаримся дочерна и превратимся в сухарики. В тень надо заползать.

— Жаль, пива нет, — пробормотала пластом лежавшая Ольга.

Сенсей склонился над ней, и, закинув совершенно обессилевшую женщину на плечо, словно горжетку, двинулся в сторону видневшейся неподалеку скалистой гряды. У самого ее основания чернела густая тень.

— Оставь меня, — слабо возмутилась Ольга.

— Молчи женщина, если ты умрешь, кого я здесь трахать буду? — расхохотался Сенсей, по-хозяйски похлопав ее по крутому бедру. — К местным теткам я и на пушечный выстрел не подойду. Еще не хватает лихорадку Эбола подцепить!

— Кому, чего, а шелудивому баня, — недовольно проворчал Иннокентий Павлович, тяжело поднимаясь и отправляясь вслед за Сенсеем. — Хотя, если честно, я льщу себе надеждой найти здесь какую-нибудь смазливую египтяночку.

Все это время, Некра о чем-то оживленно разговаривал с Абу. Он так увлекся беседой, что совсем позабыл не только о своих друзьях, но и о скарабее доставившим их сюда. Между тем, гигантский жук, покончив с раздавленным им разбойником, вновь распустил свои крылья и надсадно жужжа, поднялся в воздух. Судя по направлению, он возвращался к тому самому месту, откуда недавно вывалился в этот древний мир из временного тоннеля. Но что-то было не так. Скарабея мотало и швыряло словно самолет, попавший в зону турбулентности. Пару раз он резко снижался, почти каясь земли своим черным брюхом. Чувствовалось, что полет дается ему с очень большим трудом.

— Летит тяжело, словно утюг! — тревожно воскликнул Иннокентий Павлович. — Такое ощущение, что он сейчас навернется.

— Не каркай! — покосился на него Сенсей. — Эта зверюшка нам хорошую службу сослужила. Если бы не жук, кормили бы мы сейчас с тобой раков в речке Ежовке.

Но Иннокентий Павлович, видимо все, же успел накаркать, потому что скарабей после очередного резкого спуска, не смог вновь набрать высоты и с грохотом врезался в землю, вздымая клубы красной пыли. Некра прекратил оживленный обмен мнениями с юным соотечественником и с горестными воплями кинулся в сторону неудачно приземлившегося гиганта. Из черного тот стал пепельно-коричневым, благодаря клубам пыли, осевшим на его панцире.

Остановившись на приличном расстоянии от жука, Некра во все глаза смотрел на гигантское насекомое. С ним явно творилсь, что-то неладное. Так и не сумев сложить до конца свои слюдяные крылья, жук безжалостно смял их, опустив сверху черные закрылки. Из четырех дыр в панцире пузырясь, выделялась какая-то белесая слизь, тонкими нитями тянущаяся за упорно ползущим насекомым.

Внезапно жук остановился и, привстав на передних лапах, изверг из своего нутра изжеванный золотой ящик, вперемежку с окровавленными кусками человеческой плоти. После этого, встав на задние лапы, совершенно обессилевший скарабей, принялся заползать во вновь прогрызаемый им тоннель.

К этому времени к Некра подошел Сенсей и провожая взглядом, исчезающего в воздухе скарабея сочувственно сказал:

— Зацепили все-таки нашего жучка, автоматчики хреновы!

Действительно пули, выпущенные в скарабея боевиками, там, в России, в процессе отхода во временной тоннель, медленно исподволь делали свое черное дело. У жука, несмотря на его чудовищную мощь и поразительную выносливость, хватило сил на то чтобы засунуть в тоннель лишь половину своего корпуса. После этого он неожиданно остановился и замер. Некра тревожно переглянулся с Сенсеем. Они не могли понять, то ли жук окончательно обессилел, то ли просто издох.

Понимая, что такая остановка чревата ужасными последствиями Некра с Сенсеем наперегонки кинулись в сторону застрявшего гигантского насекомого. Невзирая на серьезную опасность, друзья принялись толкать его в зад, пытаясь протолкнуть застрявшую многотонную тушу вперед. При этом Некра мешая египетские и русские слова, умоляя скарабея, чтобы он поберег себя.

— Давай, ползи, скотина упрямая! Мать твою, растак! — далеко по пустыне разносился четырехэтажный мат Сенсея.

Им на помощь пришли, едва державшиеся на ногах, после изнурительного перехода, Ольга и Иннокентий Павлович. Даже Абу, поборов суеверный ужас перед черным чудовищем толкал его вперед, что было силы.

В какой-то момент им показалось, что скарабей вновь зашевелился. Но тут невидимые стены мягко сомкнулись. Стоявшие внизу люди едва успели отбежать в сторону, когда сверху на них рухнула, весившая не менее тонны, задняя половина туши скарабея. Временной тоннель, с тихим всхлипом исчез, вместе с передней половиной гигантского насекомого.

После поимки лазутчика из Проклятой штольни нужно было предпринимать срочные меры, чтобы не допустить массового вторжения из подземелья его обитателей в верхний мир. Веревий появился в церкви, где отчитался перед батюшкой о том, что вход в Проклятую штольню надежно замурован. Это было, безусловно, правдой, но лишь отчасти. Действительно ход, ведущий к Проклятой штольне, был надежно перекрыт массивной кирпичной стеной. Веревий, однако, скромно умолчал о том, что в этой стене был оставлен проход, который был заперт массивной дубовой дверью, окованной железом. На два огромных засова были навешены пудовые амбарные замки.

О поимке загадочного подземного существа знали лишь четыре человека — Карл, Веревий и двое его доверенных мужиков, которые принимали участие в поимке. Именно они, вооружившись винтовками, по переменке безотлучно дежурили возле входа в коридор, ведущий их основной шахты к Проклятой штольне. Сделано это было для того, чтобы никто, не дай бог, не узнал про дверь.

Выловленное в штольне чудо-юдо было посажено в специально изготовленную для него клетку в подвале дома Веревия. С легкой руки Веревия, его нарекли Сынком. Все время, свободное от основных занятий в анатомичке, Карл проводил возле него. Он пытался найти подход к Сынку, чтобы понять, что тот из себя представляет? При помощи картинок из азбуки Карл начал знакомить Сынка с чуждым для него верхним миром.

Неожиданно выяснилась странная вещь. Оказалось, что Сынок совершенно не может, есть мясо животных. После каждой попытки накормить его этим добротным продуктом, того неминуемо выворачивало наизнанку. Этот натолкнуло Карла на определенные размышления, и так как нужно было чем-то срочно кормить Сынка, пока тот не издох с голоду, он решился на рискованный эксперимент.

Ближе к вечеру Карл прихватил с собой из анатомички человеческую ногу, вернее ее верхнюю часть. От коленного сустава до таза. Просунув этот чудовищный окорок между прутьев решетки, в которой содержался Сынок, Карл едва успел отойти в сторону. С поразительной жадностью подземный житель накинулся на предложенную ему страшную пищу. Обчистив берцовую кость от мяса, он еще долго обгладывал ее, благодарно поглядывая на Карла спасшего его от голодной смерти. Никаких неприятных последствий, обычно сопровождавших поедание говядины или свинины, не последовало.

Из этого страшного факта Карл сделал любопытный вывод. Ввиду того, что Сынок принадлежал к неизвестному виду подземных троглодитов, по всей видимости, уже давно вымерших, он с весьма большой натяжкой мог быть причислен к расе гуманоидов. По тому, с какой жадностью Сынок поедал человеческое мясо, нетрудно было догадаться, что оно является для него хорошо знакомой и привычной пищей. Это в свою очередь со всей определенностью указывало на то, что обитатели Проклятой штольни были каннибалами.

Сообщение о том, что их питомец является людоедом, казалось, нисколько не обескуражило Веревия.

Он лишь поскреб бороду и добродушно проворчал, глядя на Сынка:

— Да я гляжу, тебя проще убить, чем прокормить! Ладно, чего-нибудь придумаем.

Придумывать ничего не пришлось. Поздним вечером этого же дня в ворота Веревия несмело постучали. На лай, который подняли цепные кобели, Веревий вышел сам. Отперев калитку и увидев там странника, просящего милостыню, он хотел было огреть его плетью, которую прихватил с собой на всякий случай, но в самый последний момент отчего-то передумал.