– Да?

– Считаю необходимым сказать вот что. Из глубины первого тысячелетия до нашей эры до нас дошла глиняная ассирийская табличка. На ней клинописью написан следующий текст: «Если почва страны нефть начнет выделять, страна эта будет несчастна». Я – нефтяник, всю жизнь я искал нефть. Нефть была для меня почти что религией. Но теперь, в нынешних условиях, я готов подписаться под этими словами.

– Почему? – машинально произнес Председатель.

– Потому что следует признать: обилие природных ресурсов не принесло нашей Родине счастья. Это факт.

Председатель сделал глоток коньяку, подумал: полтора года… Пусть два. Дети подземелья не успеют. Не успеют!

– Но ситуация не безнадежна, – говорил академик. – Тяжела, но не безнадежна. Я полагаю, что, руководствуясь национальными интересами России, нужно сократить продажу углеводородов за границу. В разы.

Председатель уже овладел собой, он даже улыбнулся, сказал:

– Ну вот – не зря все-таки поработала ваша комиссия. Предлагаю за это выпить.

Петров ответил:

– Господин Председатель…

Председатель перебил:

– Мы же договариались с вами, Игорь Палыч, дорогой – Сергей Сергеич.

Петров сказал:

– Прошу простить, Сергей Сергеич… Позвольте, я выскажу некоторые свои соображения по поводу.

– Конечно. Конечно, Игорь Палыч. С огромным интересом узнаем ваше мнение.

Академик несколько секунд молчал, потом произнес:

– Я много думал над той ситуацией, в которой оказалась нынче наша страна… И пришел к выводу, что настало время обратиться к мировому сообществу и к нашему народу. И может быть, в первую очередь именно к народу. И сказать правду. Всю правду… Вы меня понимаете?

Председатель протянул академику руку, проникновенно посмотрел в глаза:

– Скажем, дорогой Игорь Палыч, непременно скажем. И – благодарю вас за все.

– Да я собственно… да не за что. Это вам спасибо. Я ведь думал, что вы…

– Что вы думали? Договаривайте.

– Я, признаться, ожидал совершенно другой реакции.

– Думали, что Председатель – людоед?

– Сергей Сергеич!

– Да ладно. Думали, думали… Впрочем, это все не имеет значения. Спасибо вам, дорогой Игорь Палыч.

– Да за что же?

– За поддержку, за понимание… Предлагаю все-таки выпить.

Выпили. Академик сказал:

– Я, признаюсь, действительно не ожидал… А когда, Сергей Сергеич, вы обратитесь к народу?

– В самое ближайшее время. Возможно, в день Столицы, а может быть, еще раньше. Например, во время визита к нам главы Турции.

Петров поднялся. Он выглядел взволнованным. Председатель тоже поднялся. Они вновь обменялись рукопожатием.

– Но я, – сказал Председатель, попрошу вас пока никому не рассказывать о нашей беседе.

– Конечно, конечно…

Когда академик ушел Председатель сказал Чердыне:

– Изолировать… И его и всех, с кем он летал на Кольский.

Чердыня кивнул и добавил:

– Так может, автокатастрофа?

– Нет, они еще могут пригодиться.

– Так я и не предлагаю их убивать – оставим в живых. Об– честь– венности предъявим разбитый автомобиль и обгоревшие трупы.

– Дело, – согласился Председатель. Он налил себе коньяку и спросил: – Как думаешь, Геня, продержимся мы два года?

– Нет.

Председатель залпом выпил коньяк.

Ворон сидел на вершине айсберга и смотрел на Председателя. Птица – большая, черная – выглядела опасной. Председатель не понимал, почему, но точно знал: что-то опасное таится во взгляде птицы.

Председателя разбудил смех Шмульки. Он разлепил веки, приподнял голову. Зоя сидела в кресле, смотрела какое-то шоу на канале «Приколы».

Председатель сел, позвал: Зайка! – Зоя обернулась: – О– о, проснулся великий и ужасный!

– Дай попить… соку… и виски плесни.

Она встала, принесла стакан, кувшин с холодным соком и бутылку виски. Налила – пропорции уже знала. Председатель сел на сексодроме, жадно выпил почти полстакана. Зоя присела рядом.

– Кстати, с чего это ты так крепенько выпил, о великий?

Председатель допил сок и ответил:

– Огорчил меня один… урод.

– Наш серийный убийца?

– Нет… академик Петров.

– Это тот, который создает эликсир? – быстро спросила она – после того, как Председатель рассказал ей о «таблетке», Зоя постоянно думала про это. Несколько раз пыталась расспрашивать, но Председатель от разговора уклонялся. Сейчас – Зоя знала это точно – его можно разговорить.

– Нет, – сказал Председатель. – Академик Петров – геолог, нефтяник. Он провел ревизию наших ресурсов. При нынешних объемах добычи нефти осталось года на полтора.

– А-а, – разочарованно протянула Зоя. Нефть и какой-то нефтяник был ей неинтересен. – А кто работает над эликсиром?

– Дети подземелья.

– Дети подземелья?

– Это я их так зову. Дети подземелья – это группа ученых. Они живут и работают в моем бункере, под землей. Поэтому – дети подземелья… Они над этим эликсиром уже давно работают, никак не могут довести до ума.

– Но ведь он уже есть. Ты же принимаешь его.

– Я-то принимаю… Но только я один. А для того, чтобы таблетка стала реальным рычагом влияния, требуется производство. Сотни порций в месяц. Детишки говорят: мы сможем это сделать. Но не раньше, чем через полтора-два года. Там проблемы… большие… Таблетка или, если тебе больше нравится, – эликсир может послужить заменой нефти… газа, леса – всего! Но его еще нет. Реально – нет!.. А нефть может кончиться раньше, чем они доведут таблетку до реального производства. – Председатель протянул стакан: налей еще. Зоя налила водки и соку. Председатель выпил, сказал: – Ситуация вот какая: мы существуем до тех пор, пока гоним на Запад нефть. Как только поставки прекратятся, они перестанут поставлять жратву. А через месяц после того, как они перестанут присылать жратву, быдло взбунтуется… Тогда – все! Тогда нужно будет бежать.

– А… куда?

– В том-то и дело, что некуда.

– Как же так, Сережа?

– А вот так! Без нефти мы никому не нужны. Никто нас спасать не станет. Напротив – падающего обязательно подтолкнут.

– Но президент Франции… Он же твой друг!

– Брось! – Председатель поморщился. – Какой еще друг? Да у него и своих проблем полно. Вон, быдло черножопое – арабы с неграми – уже половину Франции на уши поставили. Они считают, что раз «лихорадка Х» не трогает белых…

– Как же? Ведь белые тоже болеют.

– Белые температурят несколько дней и выздоравливают, а черные дохнут, как мухи… Вот они и решили, что «лихорадка Х» – это биологическое оружие, которое создали белые, чтобы истребить черных. И что – презику французскому есть дело до меня?

– Но что же делать?

– Не знаю. Не-зна-ю… Остается только надеяться, что «таблетку» мы получим раньше, чем кончится нефть.

Ворон на вершине айсберга раскатисто рассмеялся.

На хуторе первые дни отсыпались. Только Кот с утра уходил в лес – за грибами, или садился в лодку и уходил в озеро – на рыбалку. Возвращался без грибов – их и не было – без рыбы, мрачный. Дервиш всем сказал: не трогайте его. Помаленьку отойдет.

Немой начал мастерить игрушки для Алексея. Сделал огромного воздушного змея, парусник, маханического ежика. Лешка был в восторге, ходил за Немым хвостом. Студент парился в бане, купался – вода была еще теплой – играл в домино с Братишкой, Глебом и Лизой. Иногда к ним присоединялся Дервиш.

За неделю на хутор дважды приезжал Николай. Второй раз приехал не один – привез кого-то к Евгению Васильевичу.

Кот действительно отошел, уединяться перестал. Он сказал: хватит гулять, – – и начал ежедневные тренировки в стрельбе. Он стрелял с правой руки и с левой. С обеих. На бегу. В падении. На звук… В ученики к нему напросились Студент и Глеб. Вскоре Кот объявил: извините, ребята, но настоящих профи из вас не получится. Я вас, конечно, п– поднатаскаю, но… Можно сжечь тысячи п– патронов, но так и не научиться. Это как с музыкой – либо есть слух, либо его нет. Вот у меня нет слуха, так меня хоть п– палкой по голове бей – ну не сыграю я на скрипке…