– Отлично понимаю.

И Ракетчик тоже кивнул головой, буркнул: «Чертовщина какая-то…. Иван продолжил:

– Вот… скептически я к этому отнесся. Но уже через неделю шаман дал о себе знать. Это для меня было полной неожиданностью. В общем, дело было так: мы проводили зачистку на территории полуразрушенного завода – там могла скрываться группа боевиков… Я шел по полузатопленному подвалу, как вдруг в голове – до сих пор помню это ощущение! – в голове у меня прозвучал низкий вибрирующий звук. Это было настолько неожиданно, что я остановился. А звук – то ли человеческий голос, то ли звериный рык – прокатился вдоль позвоночника, стек по ноге… Я и самому себе не могу объяснить, как понял, что это шаман и что впереди опасность, но как-то понял и закричал: «Ложись!» – и сам прыгнул в сторону, плюхнулся в вонючую воду. А через секунду из глубины этого подвала начал бить пулемет. Пулеметчика забросали гранатами, а из наших никого даже не зацепило – чудо. Ко мне потом бойцы подходили, спрашивали: «Как же вы, товарищ старший лейтенант, высмотрели-то его? Он же, сука, сидел там, как в доте, один ствол торчал в „амбразуре“…» Я тогда ответил правду: а я его не увидел, я его услышал… Вот так я «познакомился» с шаманом. И, хотите верьте, хотите нет, но он меня не раз выручал. Правда, были случаи, когда шаман отмалчивался…

Иван замолчал. И все сидели некоторое время молча. Потом Дервиш произнес:

– Ну что же? Чего-то в этом духе я и ожидал… Меня, Иван Сергеич, вы нимало не удивили. Я ведь в Африке работал. В самой глубинке. И сталкивался там с такими вещами, что… В общем, мы об этом даже не упоминали в отчетах. А то посчитают сумасшедшим – отзовут к чертовой матери. Посему скажу: я вам безусловно верю и рад тому, что среди нас незримо присутствует шаман.

Ракетчик сказал: «Да-да, конечно…»

Президент РФ потрогал узел галстука. Слегка сдвинул его влево, потом вправо – признак сильного раздражения. Глава администрации президента, Антон Викторович Сластенов, знал это точно. Привычки своего босса Сластенов изучил «от» и «до».

– Ты, – сказал президент, – когда прилетел?

– Только что. Прямо с самолета сюда. Президент встал с кресла, прошелся по кабинету и остановился напротив окна. Сказал:

– Полчаса назад Сучка звонила.

– Чего хотела курица мажорная?

– Чего хотела? До хера чего хотела… Они там у себя на вашингтонщине уже спланировали большую зачистку здесь, у нас.

Сластенов пожал плечами:

– Это было ожидаемо. Мы и без нее уже проводим зачистку.

Президент резко повернулся, подошел к столу, взял лист бумаги и толкнул его через стол Сластенову:

– А это? – произнес он раздраженно. – Это тоже ожидаемо?

Сластенов невозмутимо взял лист бумаги, быстро прочитал.

– Ну? – спросил президент.

– Круто солит Сучка, – сказал Сластенов и задумался. Через несколько секунд он повторил: – Круто солит.

– Ты обратил внимание на пункт номер четыре – амнистия? Под каким соусом подать амнистию в условиях чрезвычайного положения? Я уже говорил с этим… с министром юстиции. Он за голову хватается.

– Да он всегда за голову хватается… Выгнать его к чертовой матери.

– Нельзя, его на Западе любят – правозащитник, понимаешь, да еще и голубой… А теперь – амнистия! Вот скажи: как ее обосновать?

Сластенов сказал:

– Никак. Провести секретным указом без опубликования в печати.

Президент подумал недолго и сказал:

– Волна все равно пойдет. Сластенов ответил:

– Конечно пойдет… да и хер с ней. Президент снова подергал узел галстука, спросил:

– А кого амнистировать?

– В 53-м, после смерти Сталина, уже проводили амнистию. Тогда освободили следующие категории: тех, у кого срок меньше пяти, беременных баб и баб с малолетними спиногрызами, пожилых и малолеток, а также осужденных за должностные и экономические… и так далее. Остальным сократили срок наполовину. За исключением осужденных за «контрреволюционные преступления», бандитизм и мокруху… Тогда хотели провести амнистию за два-три месяца. Но не смогли уложиться даже за четыре, а кое-где мудохались полгода и больше.

– Сучка, если ты обратил внимание, хочет, чтобы мы все провернули за месяц.

– Обратил. Потому и заостряю ваше внимание на опыте бериевской амнистии. Так вот, в 53-м, фактически сразу после смерти Отца, при Лаврентий Палыче, гулаговский аппарат работал исправно. И то не смогли сделать в срок… А при нынешнем всеобщем похулизме?

– Что предлагаешь?

– Это Старик Сучку настропалил, – ответил Сластенов не по существу. Про себя подумал, что не имеет никакого значения, за какой срок – за месяц или за три – проведут амнистию. Итог будет один: полное уничтожение страны… А этого Сластенову не хотелось – он с этой страны кормился. И не исключал, что когда-нибудь сможет встать у руля.

– Старик не Старик – какая разница? – сказал президент. – Делать-то все равно придется нам. Я спрашиваю: что предлагаешь?

– Колупаться со статьями да со сроками – мудовые страдания. Зашьемся начисто. Поэтому амнистировать нужно всех, кто отбарабанил две трети срока. За исключением пожизненных – маньяков да людоедов.

Узел галстука влево – вправо:

– Сурово. Это ж мы так выпустим на волю тьму отморозков. А у нас и так преступность… того.

– Потому и не страшно. Она уже настолько «того», что если и станет выше, то никто не заметит…

Президент встал, вновь прошелся по кабинету и остановился у окна. Сунул руки в карманы, покачался с пятки на носок. Не оборачиваясь, спросил:

– Ну а пункт номер шесть? Номер шесть, блядь, пункт… что скажешь?

Сластенов пожал плечами.

– А что номер шесть? Они все равно обречены. А так проявим акт гуманизма.

– Ну… ну, готовь проект указа.

Старику позвонил командующий Объединенными Космическими силами Соединенных Штатов Америки и сообщил, что направляет на «Голиаф» эксперта, ведущего специалиста «известного вам проекта». Через одиннадцать часов сотрудники службы безопасности «Голиафа» встретили его в аэропорту Икалуита и доставили на платформу.

Когда прибыл эксперт, был уже вечер, Старик сидел в гостиной у камина, читал статью в «The Sunday Times». Он не любил читать с монитора, поэтому Рита распечатывала ему все необходимые материалы. Старик сидел у камина, держал в руках несколько листов бумаги. Статья была посвящена смерти Карлы дель Понте и называлась «Самоубийство или все-таки убийство?». Отставную прокуроршу нашли мертвой в кресле в гостиной собственного дома. В руках она держала свою скандальную книгу «Охота: я и военные преступники». Старик отлично знал, как и почему погибла грозная прокурорша, и статья его забавляла.

Эксперт оказался маленьким, лысым, в старомодных очках и похожим на гнома. Непонятно только – на доброго или злого. Поскольку работу Объединенных Космических сил курировало Национальное разведывательное управление, то Старик решил, что, скорее, на злого.

– Ну, – сказал S.D., когда познакомились, – расскажите мне о вашем «Созвездии смерти».

– Но ваши люди отобрали мой ноутбук, – возмущенно заявил Гном.

– А что – без ноутбука нельзя рассказать?

– Но, видите ли, вся графика…

– Если вам понадобится что-либо отобразить графически, то вот карандаш, вот бумага. Начинайте.

– Что конкретно вас интересует?

– Реальные возможности этого вашего «Созвездия смерти». Подчеркиваю – реальные.

Гном посмотрел на часы, прикинул что-то и сказал:

– Примерно минут через тридцать над нами пролетит – мы специально перевели ее на эту орбиту – наша боевая платформа. Если вы пожелаете, мы можем устроить показательное шоу.

– Шоу мне – благодарю вас – не нужно, – довольно сухо произнес S. D. – Мне дело нужно… Что конкретно вы можете продемонстрировать?

– Ну например, как наша «Энола Гэй» стреляет.

– «Энола Гэй»? [35] – удивленно произнес Старик.