– Достать-то я достану. Весь вопрос, сколько времени понадобится. Не боишься, что придется здесь дня три просидеть?

– Не боюсь. Иди.

– Я тебя, Робинзон, уж не обессудь, замкну снаружи. Братишка открыл ворота, выкатил мотоцикл. Потом побряцал замками и уехал, а Иван остался – человеку, объявленному в розыск, в городе лучше не появляться. Тем более если город маленький, провинциальный.

Иван запер ворота изнутри, лег на диван и стал смотреть на лучик света, в котором плясали пылинки… Терминатор, говоришь? Ну-ну… видали мы уже Терминаторов.

Часов через десять за воротами раздался звук мотора. Иван вскочил, бесшумно подошел к воротам, выглянул в щель, увидел Братишку. Братишка заглушил двигатель, слез с мотоцикла. Потом отпер замок, распахнул дверь. От Братишки за два метра разило пивом.

– Достал? – спросил Иван.

Братишка привалился плечом к косяку, ответил весело:

– Заяц трепаться не любит!

– Заходи, не маячь в дверях.

Братишка вошел, запустил руку в карман, вытащил черный полиэтиленовый пакет. Он все делал нарочито медленно – понимал, что Ивану не терпится увидеть «сувенир», и сознательно нагнетал… Иван молчал.

– Держи, – смилостивился Братишка.

Иван заглянул внутрь пакета – там лежал сотовый телефон.

– Ай, молодец, – сказал Иван. – Ай, какой же ты, Братишка, молодец.

Телефон неожиданно ожил, начал наигрывать восточную мелодию. Несколько секунд Братишка и Иван смотрели на него. Иван улыбнулся, а Братишка усмехнулся, бросил:

– Ну ты, блин, сияешь, как будто трахнул Синди Кроуфорд.

– На хрен мне Синди Кроуфорд? А ты там не засветился?

– Шутишь, начальник? Чисто взял.

– Это хорошо. А трос привез?

– Пятимиллиметровый. В коляске. Там же баллон с краской.

– Тогда поехали. Нечего кота за хвост тянуть. Мотоцикл они оставили в лесу, в километре от поля, усеянного «зубами дракона», пошли пешком. Еще утром Иван присмотрел подходящее для операции место. Участок дороги на длине около двухсот метров был почти прямой, на нем можно хорошо разогнаться, и мотоциклист – любитель быстрой езды – обязательно это сделает. Иван выбрал две сосны напротив друг друга, сказал:

– То, что доктор прописал. Натягиваем.

Братишка спросил:

– А на какой высоте?

– Детский сад, – сказал Иван почти весело. – Откуда вас таких Седой набрал?

– Образование, ваше благородие, я получал в университете «Кресты». Диплом ношу с собой – на плече. Показать?

– Не надо… От земли метр.

Вдвоем быстро натянули трос.

– А если он уже проехал? – спросил Братишка.

– Значит, будем ждать утра.

– А если утром первым поедет джип? Иван подергал трос, сказал:

– А если? А если?.. Можешь предложить что-то дельное?

– Да мне, вообще-то, по хуссейну. Просто хотелось бы, чтобы первым ехал байкер. Мне кажется, что так будет справедливо.

Иван опрыскал блестящий трос коричневой краской из баллончика. Отошел метров на двадцать, немного присел и осмотрел свою работу. Остался доволен. Вернувшись к Братишке, произнес:

– Даже если первым будет джип, то джигиты все равно догадаются, с какой целью этот трос здесь повесили. Последствия понятны?

– Чего ж не понять? Начнутся разборки… согласно, тэкскзть, закону гор.

– Точно. – Иван еще раз бросил взгляд на трос, потом подошел к сосне справа от дороги и положил «трофейный» телефон между корнями, рядом со свободным концом троса. Удовлетворенно сказал:

– Вот так.

Расположились в старом окопе – метрах в сорока от дороги. Редколесье позволяло довольно хорошо видеть дорогу. Оставалось только ждать. Прошел час. Потом другой. К вечеру изрядно похолодало, от дыхания шел пар. Время тянулось медленно. Единственным развлечением служил «трофейный» телефон – сначала он звонил довольно часто, потом звонки стали реже, а паузы между ними длиннее.

Звук мотора раздался когда уже решили: сегодня «джигит-терминатор» уже не приедет.

– Едет! – громко прошептал Братишка.

– Слышу, – отозвался Иван.

Рокот мотора стал ближе, громче, а через двадцать секунд за деревьями замелькал свет мотоциклетной фары, потом из-за поворота выскочил мотоцикл. На прямой джигит добавил газу. «Харлей» бросился вперед, как волк, атакующий жертву.

Иван и Братишка напряженно ждали, смотрели, как мелькает между стволами свет фары… Спустя несколько секунд раздался звук. Он был похож на удар огромного медиатора по басовой струне.

…Идрис Магомедов увидел трос в последний момент. На скорости восемьдесят километров в час разглядеть над дорогой «струну» толщиной пять миллиметров невозможно, но он все-таки увидел. Однако было уже поздно. «Струна» перерезала горло, рассекла позвонки. Обезглавленное тело по-прежнему сидело в седле, руки сжимали руль. Из перерубленной шеи били фонтаны крови. Мотоцикл ехал вперед, нес своего мертвого наездника. Голова болталась сзади.

На повороте мотоцикл ударился в камень, тело выбросило вперед. А мотоцикл развернуло боком, он упал. Силой инерции его потащило по земле. Летел в стороны сорванный с каменной подкладки мох, скрежетал металл, сыпались искры. Топливный шланг «Харлея» сорвало со штуцера, на мох хлынул бензин. Спустя секунду на мох упала искра.

Иван и Братишка не могли видеть того, что происходило на дороге – по крайней мере в подробностях. Они только услышали «струну» и последовавший за ним скрежет металла по камню… А потом увидели, как полыхнуло над дорогой. Это горящий бензин попал на свечку можжевельника. Пламя мгновенно охватило сухое дерево.

– Амбец джигиту, – пробормотал Братишка. – Уходим?

– Подождем, – ответил Иван. Он сидел, жевал прошлогоднюю былинку, смотрел на дорогу. Он ждал джип – хотелось убедиться, что все рассчитал правильно.

Иван ждал, но джипа все не было. Иван не мог знать, что на джипе, который обычно сопровождал Идриса, прокололи колесо и сейчас меняют его всего в двух километрах от места событий.

Прошло две минуты, а джипа все не было. Прошло еще три.

– Ладно, – сказал Иван, – пойдем посмотрим. Они осторожно подошли, остановились, не выходя на дорогу.

Свеча можжевельника пылала, потрескивала, тлел мох. «Харлей-Дэвидсон» лежал на левом боку. Его наездник сидел, привалившись спиной к камню.

Братишка вытаращил глаза, произнес:

– Е-о-ож твою! Он же без головы… Вот это нумер!

Иван бросил беглый взгляд на безголовый труп, потoм обернулся назад – не появился ли джип? Джипа не было. Да где же они? – раздраженно подумал Иван. Джип сопровождения в обязательном порядке входил в его план.

– А где голова-то? – спросил Братишка, озираясь… И увидел голову. Окровавленная, побитая, она стояла на верхушке муравейника. Братишка судорожно сглотнул.

Через несколько секунд из-за поворота показался свет фар «Гелендвагена». Иван удовлетворенно сказал:

– Ну наконец-то. Давай-ка, Саша, отойдем в сторонку…

Братишка кивнул.

За рулем «Гелендвагена» сидел Адам – старший из семьи Магомедовых. Когда он увидел горящий можжевельник у дороги, нехорошим предчувствием сжало сердце. Адам до упора вдавил педаль газа в пол – джип взревел табуном своих лошадей, рванулся вперед. За несколько секунд он преодолел двести метров и как вкопанный встал напротив пылающего можжевельника. Адам и Мовлади, племянник Адама, распахнули дверцы, выскочили наружу. Мовлади при этом прихватил АКМ.

Адам сразу увидел тело брата… И закричал. Ах, как он закричал!

Мовлади тоже увидел труп, испуганно вздрогнул. Он был молод – восемнадцать всего.

Еще не стемнело, но из-за яркого пламени «свечи» казалось, что уже темно в лесу. Лес зловеще молчал.

Трещал горящий можжевельник, ветер шевелил кроны, сидел, прислонившись к граниту, безголовый труп… По-звериному кричал чеченец.

А всего в трех десятках метров в лесу притаился тот, кто это сделал. Он смотрел на происходящее равнодушно. В нем не было ни злобы, ни злорадства. Он просто сделал то, что должен был сделать. То, что он считал справедливым.