— Кивни, если понял, — опять прошептал Бекешев.

Ванек яростно закивал.

— А теперь ответь, только шепотом. Сколько вас там?

— Двоя, — вернулось дыхание к Ваньку. Он тяжко задышал и только сейчас ощутил острие кинжала, приставленное к горлу.

— Оружие?

— Ножики, — соврал Ванек.

— Зови своего главаря, — прошептал Бекешев.

— Артем Иваныч… — начал было голосить Ванек, но получил еще один удар, на сей раз по шее в основание черепа. Бекешев отпустил его, и мужичонка рухнул на пол, вырубившись надолго.

Дмитрий прыгнул к двери и оказался в коридоре. В торце полуприкрытая дверь и за ней слабое мерцание то ли фонаря, то ли свечки. Он сделал только шаг к двери, когда та стала открываться, и светлеющий проем заполнила грузная фигура Артема Иваныча. В одной руке у него был наган, в другой — фонарь, направленный на Дмитрия.

Главарю потребовалась целая секунда на то, чтобы понять, что перед ним в коридоре совсем не Ванек. За эту секунду он уже успел сделать пару шагов и оказался в коридоре. Их разделяло около пяти саженей, и потому Артем Иваныч был спокоен. Он всегда успеет пристрелить сторожа. Но почему Ванек, который, можно сказать, сросся с ножиком, так оплошал? И где он? Ладно, потом узнает, когда застрелит этого. И все же… откуда такой ловкий взялся?

— Чего забыли у нас? — с ленцой в голосе поинтересовался Бекешев.

— А где Ванек? — невпопад спросил Артем Иваныч, удивившись, что не слышит страха в голосе парня.

— Там валяется, — небрежно махнул левой рукой Бекешев. — Теперь твоя очередь отвечать. Повторяю вопрос: чего забыли у нас?

— У кого это — у вас?

— Вот сволочь, — начал весело злиться Дмитрий. — Ты со всеми так — вопросом на вопрос? Или только со мной?

— У меня дура, я и задаю вопросы, — мужик покачал револьвером. — А ты, если жить хочешь, ответишь.

— А-а! — Дмитрий сделал вид, что только сейчас догадался. — Так вы за сейфом! Ошиблись вы, лиходеи, нет там денег. И ты дурой-то не маши, положи на пол, а то ею мозги и вышибу.

До Артемия Иваныча наконец-то дошло, что Бекешев его специально злит. Удивился: неужели парень считает, что он не выстрелит? Дурак молодой…

— Я хотел по-хорошему, паря, — вздохнул главарь, как бы сожалея, что сейчас будет стрелять. Он начал поднимать револьвер и в последнюю секунду своей преступной жизни услышал:

— Я тоже.

Подпоручик дернул правой рукой, которую держал все время прижатой к бедру. Главарь не увидел полета кинжала, но ощутил почти безболезненный удар в горло.

Бекешев в два прыжка оказался возле Артема Ивановича, который, уже будучи мертвецом, продолжал пятиться назад, одновременно запрокидываясь на спину. Выхватил револьвер из ослабевшей руки и первым делом проверил, не блефовал ли главарь, — заряжен ли. Все было в порядке.

У сейфа стоял Харитон. Застыв в ступоре, с раскрытым ртом глядел, как, пятясь задом, вваливается в кабинет и падает на пол его друг Артемий, с которым они прошли через драки, поножовщину, стрельбу… и каждый раз Артемий был на высоте. Всегда первым успевал ударить, выстрелить… Потому и заслужил уважительное отношение собратьев по ремеслу. А тут молча валится на спину, а в кабинет врывается молодой парень.

— Руки вверх! — рявкнул Бекешев.

Глазки Харитона забегали, пока он поднимал руки. Может, схватить этот коловорот и броситься на молокососа. Нет! Уж если Артемий лег на пол, не успев выстрелить, то пуля этого парня окажется быстрее любого коловорота.

Бекешев быстро пошел на Харитона, держа наган в левой руке на уровне бедра. С ходу, не задерживаясь, ударил Харитона под скулу, как учил Фадеев, здраво рассудив, что не стоит убивать человека, пусть и бандита, и наносить удар, который может отправить его в ад.

Три тела находились в распоряжении Бекешева. Первым делом притащил в кабинет бессознательного Ванька. Быстро обыскал всех троих, попутно вырубив еще раз Харитона, который замотал было головой. У него же из кармана вытащил складной нож. Огляделся в поисках подходящей веревки, но ничего не увидел, кроме шнура от портьеры. Не стал обрезать. Прошел в свою «спальню», надел ботинки, засунув шнурки внутрь. Вернулся в кабинет с одеялом и разрезал его на узкие ленты. Поочередно перевернул Ванька и Харитона на спину, заломил левую руку каждого и привязал ее к лодыжке правой ноги. Снял телефонную трубку и крутанул рукоятку — мертвая тишина. Наверняка перерезали провод.

Вышел из дома с фонариком, подошел к месту, откуда выходил телефонный провод — так и есть. Обрезанный кабель почти касался земли. Значит вторая часть совсем рядом. Посвечивая себе фонариком, пошел к столбу и сразу увидел вожделенный второй кончик. Ножом заголил провода, успевая подумать еще и том, что не зря его учили обращению с телефонным хозяйством. Сцепил кончики и вернулся в дом.

Бандиты уже пришли в себя, и он застал их в тот момент, когда они дергались, пытаясь освободиться от пут.

— Эй, паря, ты бы отпустил нас, что ли, — заговорил Харитон. — Подельника свово мы унесем, и никто ничего… А ежели ты… найдут ведь тебя и на ленты порежут.

Бекешев не потрудился даже голову повернуть в его сторону. Крутанул ручку и назвал телефонистке номер Караева, радуясь, что его друг поставил себе телефон. Пока ждал ответа, думал, как обратиться: по имени или по званию.

— Алле? — услышал он сонный голос приятеля.

— Господин… э-э… Караев. Хочу доло… сказать…

— Посторонние в кабинете? Еду, — Караев бросил трубку.

Штабс-капитан приехал на извозчике через двадцать минут. Одет был в гражданское. Позвонил и, пока Бекешев открывал ему, уже разглядывал покалеченный Харитоном замок.

Быстро прошел по коридору и остановился в дверях кабинета, переводя взгляд с мертвого тела на живые. Все понял. Взял Бекешева за рукав и вывел в коридор.

— Почему они попали в дом? Ты где был? — с трудом сдерживая ярость, спросил он подпоручика.

Дмитрий раскрыл рот и только выдохнул. Ему нечего было сказать в свое оправдание.

— Я спрашиваю, где вы были в это время, господин подпоручик?

— Спал, господин штабс-капитан, — по официальному обращению Бекешев понял, что его дело совсем швах.

Караев даже закрыл глаза на мгновение. Покачал головой.

— Вас будут судить, подпоручик. Наверняка разжалуют, — Караев с презрением посмотрел в глаза Дмитрию. — У вас есть что сказать в свое оправдание?

— Нет, господин штабс-капитан, — Дмитрий, будучи не силах больше вынести этого взгляда, отвел глаза. Опустил голову.

— Так ищи, дурак, — вдруг услышал он совсем другую интонацию в голосе Караева. — Давай вместе думать. У нас времени нет — начальству звонить надо и в полицию. Расскажи все… Кратко.

— Вот эта дырка совсем ни к чему, — Караев поскреб затылок, разглядывая отверстие в кожаном диване, на котором столь безмятежно спал Бекешев. — Не скроешь. А подушку на помойку, и немедленно.

— Выкину, — покорно склонил голову Бекешев. Потом посмотрел на штабс-капитана и спросил удивленно:

— А если б не было дырки? Что это меняет?

— Меняет, — после секундной паузы ответил Караев. — Все равно б не стали их убивать, чтоб скрыть следы твоего разгильдяйства. Но можно было позволить им унести тело — они б никогда не всплыли с ламентациями, что ты их подельника прирезал. А с этой дыркой… Такой другой диван поискать надо.

— А что бы вы с сейфом сделали? Там тоже дыра почти насквозь. Тоже другой купили бы? А с кровью на полу? — мрачно спросил Бекешев.

— Я и забыл. Растерялся, к чертям собачьим. Позорище! — махнул рукой Караев. Помолчав немного, спросил:

— Придумал что-нибудь?

— Нет, — безнадежно покачал головой подпоручик, уже предчувствуя свой позор в трибунале.

— Я тоже не могу. Нам бы сюда Эжена Сю. Он бы наверняка придумал. Фантазия у этого писаки великая, — Караев даже кулаки сжал от бессилия. Закрыл глаза, засопел и вдруг начал мелко-мелко кивать головой, разговаривая с самим собой: — Да, да… Кто знает, как посмотрят. Но все равно ничего лучшего не придумать.