— Подрасти, тебе, Дима, надо… рано тебе еще такими-то делами заниматься.

— Сколько ждать прикажешь? — усмехнулся он. — Пока женилка вырастет? А она уже…

— Не в женилке дело… Мал ты еще для меня, мал. Да и понравиться ты мне должон, я ж не какая-нибудь там гулящая, — и отодвинув парня в сторону, девушка ушла.

Так Дмитрий получил первый урок любовной науки, которую до конца не освоил ни один смертный, включая самых великих и знаменитых любовников всех времен и народов. В ту ночь, ворочаясь на кровати, юноша навсегда покинул детство.

Как понравиться женщине? Что надо для этого? Когда покупается удовольствие, все ясно: мужчина платит, женщина рассчитывается телом. При таком виде отношений мужчину не интересуют ее мысли, переживания, почему она на это пошла и что думает о нем — он «справляет свое удовольствие» и идет дальше по жизни до следующего полового позыва. Дмитрий тоже хотел купить любовь Катеньки, но инстинктивно понимал, что предложение именно денег только оттолкнет девушку от него — она искренне не считает себя гулящей. Да и денег на это не было. Вот потому-то человек ворует, грабит и даже убивает из-за женщины: обольщение и обладание требуют средств.

Может, насилие, если денег нет? Он вспомнил порнографию, навсегда засевшую в памяти. Никогда! Это для скотов, пользующихся беззащитностью женщины.

А ведь Катеньку можно заполучить. Сама сказала, что должен понравиться. Как, если внешностью сразу не показался? Деньги все же нужны, но для подарка! Пусть это та же купля. Но ведь все взрослые в такие игры играют: цветы, духи, брошки, сережки, браслетики, туфельки, платьица, воротнички меховые, шубы… — те же деньги, которая любая женщина примет! Но где их взять? Не говорить же отцу, что нужен четвертной для подарка горничной, которую сын желает. Тем более матушке… Не поймут. Ох не поймут! Надо будет у брата занять. У него должны быть деньги. А если не даст? Украсть? У брата?! На такое он никогда не пойдет. Павел пересказывал ему «Преступление и наказание» — с такими мыслями и до Раскольникова недалеко. Нет! Воровству в его жизни места нет — и не будет. А для начала надо подарить хотя бы цветочек.

Дмитрий приступил к осаде. Роза, которую он преподнес Катюше, вызвала у горничной приступ смеха. Цветов ей никогда не дарили.

— Зачем же смеяться, Катюша? Ты лучше понюхай, как пахнет роза. Амбре, — мягко сказал Дмитрий.

— А что я Анфисе Кондратьевне скажу, ежели она увидит?

— А то и скажи, что сама купила. Уважать больше будет. А от цветов только удовольствие, вреда нет. Ты какие духи любишь? Дай понюхаю, — он мягко взял девушку за плечи и потянулся носом к ее шее. Вдохнул и почувствовал запах дешевых духов. Главным было то, что Катенька его не оттолкнула. Как будто в ступоре оказалась на какое-то время, и Дмитрий понял, что победа — дело времени.

Он пришел во флигель к хозяйке за дополнительными свечками и, оказавшись один в коридоре, быстро прошел в комнатку Катеньки. Кровать с горкой подушек, круглый стол с оплывшей свечой посередине, вставленной в дешевый подсвечник, два стула, на стене круглое зеркало с мелкими пятнышками ржавчины и полочка под ним. На ней стояло несколько флаконов с разными духами. Объединяло их одно —дешевизна. В шкафчик и сундучок заглядывать не стал — не его ума дело. Ни одной книжки в комнате не было. По молодости слегка удивился. Он заходил в крестьянские дома. Там было грязно и не было книг, потому что крестьянам было не до чтения. Указы и постановления местных и центральных властей им читали на сходах.

А у Катеньки чистая светелка, и, как ни крути, она городская барышня и грамотная. Но нет так нет. А с духами все ясно — подарки от быстротечных любовников. Не много же ей надо. Но и на это немногое все равно нужны деньги, тем более ему. Возраст проклятый! Этот изъян можно и нужно прикрыть дороговизной подарка.

— Павел! У тебя есть синенькая? Одолжи… — Дмитрий встал над братом, сидевшим за столом с книгой.

— Зачем тебе? — Павел оторвался от книжки, взглянул недоуменно. — У тебя своих достаточно. Пару пирожных за гривенник можно купить.

— Я не сладкоежка, как ты. Так дашь или нет? Ты недавно получил за все уроки разом, сам хвастал…

— Скажи зачем. Ты кому-то задолжал? Когда успел?

— А ты сторож мне? Вот так надо! — Дмитрий провел рукой по горлу. — Потом скажу…

— Скажи сейчас…

— Не скажу. Дашь деньги или нет?

— Я все же несу за тебя ответственность и потому должен знать, на что пойдут средства… — заважничал Павел, лишний раз напоминая брату, кто из них старший.

— Средства, — передразнил Дмитрий. — Скажи, что жалко для брата. Если не дашь, займу у других. Под проценты. Учебники заложу… Да мало ли… Дай синенькую. Ты же меня знаешь — отдам.

— Нет, Дмитрий! Может, ты в дурную компанию попал, они из тебя деньги тянут. Сегодня четвертной, завтра…

— Какое завтра! Откуда компания, надзиратель чертов!.. Я сам себе компания. Пусть только попробует кто из меня вытянуть хотя бы алтын. Да слово даю, что никому не должен. Надо мне, Паша!

— Грубый ты, Димка. Просишь, как будто дань взимаешь.

Павел укоризненно покачал головой, и Дмитрий понял, что брат уперся. Надо уступить, а вот этого он делать не умел.

— Черт с тобой. Так и быть — расскажу через два-три дня. Посмеемся вместе. Может, тоже захочешь, как я… Захочешь! Захочешь! Еще как! А сейчас… ну, не будь вредным… — Дмитрий скорчил рожицу.

— Ладно, дам две красненьких, — Павел заметил, что брат разочарован, но твердо закончил: — И все! Ни полушки больше.

Он был недоволен собой. Родители в каждый свой приезд, в каждом письме не забывали наставить его, чтоб глаз не спускал с брата, чтоб не попал Дмитрии в какую-либо историю. Да разве уследишь за таким сорвиголовой? Глядя на брата снизу вверх, он как будто впервые увидел, как вырос Дима, как раздался в плечах, нагулял мышцы. Младший брат сильнее его физически, хотя разница в возрасте никуда не делась. Мог бы раньше заметить — ведь мать в середине года купила Димке новую форму. Он единственный четырнадцатилетний, кто на равных с его семнадцатилетними одноклассниками участвует в драках с «реалистами». Его даже стали звать на эти побоища!

Слова брата, что он тоже захочет, смутили Павла. Но если Димка пообещал, что расскажет, так и будет. Надо отдать ему должное — он всегда держит слово и почти не врет. Значит, ничего опасного быть не может.

В небольшом ювелирном магазине, куда пришел Дмитрий купить сережки, им занялся молодой продавец, который, посмотрев на юное лицо покупателя, решил, что больших проблем не будет и можно всучить парню что-нибудь совсем бросовое, содрав при этом двойную, а то и тройную цену. Да и какие деньги могли быть у этого гимназиста? Не ошибся ли он дверью? Кондитерская с пирожными рядом.

Продавец не знал, что Дарья Борисовна не только показывала Павлу и Дмитрию свои драгоценности, но и, будучи дочерью ювелира, много рассказывала о них со знаньем дела и влюбленностью. Во влюбленности этой не было жадности, свойственной многим обладателям дорогих украшений: она любила драгоценности за их благородную красоту, как хороший профессионал любит дело рук своих. В ее рассказах оживало давно ушедшее прошлое: в их усадьбу, расположенную в стороне от больших трактов, приезжали люди из другого мира, даже особы царской фамилии, и в будуаре матери собирались придворные красавицы, на шеях, запястьях и пальцах которых сверкали разноцветные камни и легко блестело тяжелое золото.

Поэтому для Димы не представляло труда отличить дешевку от настоящего украшения. Сейчас, правда, ему и нужна была именно дешевка, которая выглядела бы ценностью в глазах Катеньки. Он искал сережки, внушив себе, что браслет, пусть даже из дутого золота, или кольцо с камушком не поносишь, если каждый день уборкой занимаешься. Сережки или цепочка — лучший подарок.

— Что изволите-с, молодой человек? — обратился к нему продавец с приторной улыбкой.