Сорнтран такой реакции не ждал. Похоже, матрона была намного разумнее, чем он мог предположить, и тоже думала, что выживание важнее, чем утверждение своего статуса — словами или насилием.

— Насколько хорошее обоняние у этого вида? Он сможет учуять нас здесь, когда снова поднимется? — спросила она чуть погодя. Не вслух — ее голос Сорнтран услышал в своей голове.

Он знал, что теперь и он так может. Вновь ощутил невидимые цепи в воздухе, способные передавать его мысленные сообщения другим. Любому, кто способен эти сообщения понимать.

— Сложно сказать, какое обоняние у этой конкретной особи, госпожа. Будем надеяться, что не учует — среди запаха гнили и разложения, — ответил он мысленно. Чуть ли не физически почувствовал, как его мысль по незримой, неосязаемой для других цепи полетела к госпоже. Та не удивилась, вообще никак не среагировала — будто они всегда только так и общались.

— Если он учует нас и придет сюда, я еще раз смогу быстро "убить" его своим заклинанием. Насколько эффективны будут против него другие — не знаю. Судя по тому, что я успела увидеть, не очень.

Сорнтран кивнул. Такие тролли, насколько он помнил, наиболее уязвимы к огню. Но огненными заклинаниями не владел никто из них. Из атакующих заклинаний у Сорнтрана было лишь то, сводящее с ума. Против большинства разумных оно было очень эффективно, но что-то подсказывало, что тролль мог оказаться недостаточно умён, что могло обеспечить ему отличную защиту.

— Не тратьте свое заклинание впустую, госпожа. Возможно, оно единственное, способное быстро убить тролля, так что лучше приберечь его до правильного момента.

Матрона кивнула, уселась поудобнее, обхватила колени, задумалась.

Сорнтран подумал, что матроне вряд ли когда-либо приходилось оказываться в подобных ситуациях. Мало кому из благородных женщин приходилось. Тем более, беременным, которые обычно даже свои Дома старались не покидать — не то что город. Попытался представить, как бы повели себя его сестры, окажись они на ее месте. Вряд ли любая из них была бы так спокойна и собрана, как она. Более того, любая из них даже в такой ситуации поспешила бы напомнить ему, где его место и кто кого обязан слушать. Даже если бы понимали, что требование послушания и следования правилам поведения может стоить им жизни.

Матрона, похоже, отлично понимала, в каком опасном они положении. Наверняка ей было страшно, но вела она себя при этом достойно и разумно, и это вызывало у Сорнтрана уважение. Не то, которое полагалось испытывать к высокоранговым жрицам Богини, а какое-то совсем другое.

Выглядела матрона так, будто провела в этих пещерах целую вечность. Платье, когда-то белое, теперь цвета грязи, разорванное во многих местах, волосы тоже грязные, взъерошенные. Но никаких серьезных ранений на ней Сорнтран не увидел — только мелкие царапины.

— Тебе больно? — вдруг спросила она. Подалась вперед, всмотрелась в рану на его груди.

Не ожидавший подобного вопроса Сорнтран не сразу смог ответить. Если признается, что больно, — наверняка это будет расценено как признак слабости. Но если скажет, что нет, она вряд ли поверит.

— Не настолько, чтобы это влияло на мою эффективность, госпожа, — ответил он, наконец.

Она усмехнулась.

— В наших общих интересах, чтобы ты был по возможности боеспособен, — госпожа приложила ладонь к его груди и прошептала заклинание. — Оно слабое, но должно помочь закрыть рану и снять боль. Хотя бы кровь терять не будешь.

По груди разлилось приятное тепло, и боль и правда стала заметно слабее. Сорнтран провел пальцами по месту, где был самый глубокий порез — рана оставила шрам, и кожа в этом месте стала неприятно чувствительной, но дискомфорт из-за этого был не сравним с дискомфортом из-за открытой, кровоточащей раны.

— Благодарю, госпожа.

Где-то в центре пещеры послышался шорох, потом тяжёлые шаги. Сорнтран затаил дыхание, прислушался. Шаги, слава Богине, не приближались: тролль, похоже, походил по пещере, потом сел неподалеку и начал, судя по звукам, что-то жевать, громко чавкая.

Потом вдруг начал что-то бормотать про "плохих дро". Принюхался. Помолчал некоторое время, после чего все же вернулся к своей трапезе.

Сорнтран с матроной сидели тихо, не шевелясь и почти не дыша. Если тролль почует или услышит их и придет сюда, Сорнтран сможет, скорее всего оттолкнуть его своим лучом, а госпожа убьет своим “взглядом”. Но тогда у них будет очень мало времени, и придется бежать в первый попавшийся проход. Где их может ждать тупик, ловушка, еще один тролль — да что угодно. Такая перспектива его сильно тревожила. Еще больше тревожило то, что впереди может просто не оказаться прохода, по которому смогут пройти двое взрослых дроу. Если им не удастся выйти на какую-нибудь из дорог, по которым можно попасть домой, придется возвращаться к развилке и попробовать другой проход. Если и тот не приведет куда надо, они окажутся в очень непростой ситуации.

Но пока что Ксалант ни о каких преградах не сообщал. Ощущение, что расстояние между ними сокращается, вызывало у Сорнтрана неожиданную радость, удовлетворение. Будто в нахождении паука вдали от него было что-то неправильное, ненормальное, его возвращение же могло восстановить естественный порядок вещей. Даже если на той стороне проходы, доступные лишь пауку, воссоединиться с ним желательно как можно скорее. Наверняка это значительно повысит их шансы на выживание.

Сорнтран аж физически ощущал, как соединяющая их с пауком невидимая цепь будто сжимается, сокращается. Вот, паук уже где-то совсем рядом. Вспомнив расположение всех увиденных выходов из пещеры, он понял, что как минимум один явно упустил, ибо паук был уже в пещере, причем с той стороны, где выходов он не заметил.

Ксалант прошел через пещеру, явно не замеченный троллем, тихо взобрался по камню, за которым скрывались Сорнтран с госпожой, перепрыгнул на его плечо.

Госпожа сразу же заметила паука. Внимательно посмотрела на него, потом на Сорнтрана. Кивнула и ничего не сказала.

— Есть выход на верхний уровень, Ксалант? Такой, по которому мы можем пройти?

— Есть, — ответил паук.

Слез с плеча Сорнтрана и позвал за собой.

Сорнтран выглянул из-за камня, осмотрел пещеру. Тролль сидел возле своего последнего тела, прибитого к земле сталактитами, и что-то увлеченно и сосредоточенно жевал.

Рука Сорнтрана поднялась было, чтобы бросить в тролля луч, но неожиданно для себя он вдруг передумал это делать. Пальцы сплелись в другой, более сложный жест, в уме прозвучал довольно благозвучный набор звуков, похожий на слова, значения которых он не знал. И возле восточного выхода, откуда Сорнтран с Инстрой сюда вбежали, материализовалась груда цветных блестящих камней.

Тролль заметил их сразу.

— Камни! Блестящий камни!

Тяжело встал с места, направился к ним.

И почему я раньше до этого не додумался?

Не оглядываясь, Сорнтран сделал знак рукой, что им пора выдвигаться. Знал, что госпожа наверняка наблюдает за ним и заметит. И был прав: судя по легкому шороху за его спиной, она поднялась, подошла. Пока тролль шел к груде разноцветных камней, они, стараясь ступать по возможности тихо, прошли через пещеру и направились к самому северному проходу, скрытому за довольно крупными сталактитами и сталагмитами, где их уже ждал Ксалант. Они успели добраться до него как раз к тому моменту, как по всей пещере пронесся разочарованный рев тролля: похоже, понял, что столь вожделенные блестящие камни оказались лишь иллюзией.

***

Паук был далеко не обычный — Инстра поняла это с первого взгляда. Магическим и иллюзорным он тоже не был — она была уверена, что при желании могла бы его коснуться — физически он существовал здесь, в этой самой реальности, в которой они находились. И все же в нем было что-то потустороннее — так, по крайней мере, подсказывало ее врожденное магическое чутье. А оно редко ошибалось.