Что если она прикажет явиться в ее покои? Что я буду делать?

— Твое имя.

— Т-тардаэр… г-госпожа...

— Ты хорошо себя чувствуешь здесь, Тардаэр?

— Да, госпожа...

Только не в покои, прошу тебя, Богиня, я не смогу…

Инстра не смогла сдержать усмешки. В нем не было решительно ничего, что могло бы показаться ей хоть немного привлекательным. Явно простолюдин. Лицо какое-то... недостаточно мужественное, что ли. Глаза какие-то тусклые, волосы сероватые, сплетены в тонкую косу. Тело стройное, но какое-то мальчиковое — нет ни широких плеч, ни подчеркнутых мышц, какие ей нравятся. В осанке нет уверенности в себе. Сутулится. Не стоит прямо — все время двигается. Инстра не могла представить себе ситуацию, в которой ей могло бы прийти в голову поразвлечься с таким юнцом.

— Ты хорошо питаешься? Уж больно ты худой.

— Я сыт, я не голодаю, г-госпожа…

Инстре пришлось немного напрячься, чтобы за паутиной хаотичных мыслей и страха найти что-то более интересное. А интересное там было. Этот юнец мечтал о ее наложнике. И странное, непонятное ей чувство не давало ему мыслить трезво.

К подобным явлениям Инстра относилась… с пониманием. Дни и недели воины проводили в патрулях, вместе проходили через множество опасностей, вместе отдыхали. Было бы глупо думать, что, по крайней мере, у некоторых из них не возникнет тяги друг к другу.

Инстра не видела ничего страшного в том, чтобы воины, особенно лишенные внимания жриц, утоляли свои потребности в физической близости с соратниками. Пусть лучше совокупляются, чем соперничают и убивают друг друга. Более того, пусть лучше они это делают друг с другом, чем с рабами или, тем более, с рабынями. По крайней мере, друг друга воины обычно не калечат, да и незапланированных детей от таких связей родиться не может. А полукровки от связей с иноземными рабынями обычно становятся проблемой: таких даже в жертву Богине не принесешь, да и беременные рабыни не могут нормально работать.

Тардаэра не интересовали ни другие воины, ни, тем более, рабы и рабыни. В его мыслях был только Сорнтран. Более того, он, кажется, думал, что у него есть реальные шансы убедить Сорнтрана бежать отсюда. И не куда-то, а на поверхность.

Присмотревшись к юнцу, Инстра вспомнила, что в прошлом он уже привлекал ее внимание неподобающими мыслями. Во время допроса мага-полукровки, например. Он был единственным в помещении, кто думал, что происходящее было жестоко и неправильно. Тогда Инстра не придала его мыслям большого значения, но запомнила их.

— Ладно, можешь идти.

О, Богиня, спасибо…

— Хотя… знаешь что, приходи в мои покои, когда закончишь тренировку и приведешь себя в порядок.

— Х-хорошо, г-госпожа… — пролепетал Тардаэр.

Инстра с усмешкой смотрела, как глупый мальчишка, спотыкаясь, поплелся к группе рабов, как подобрал с земли деревянный меч и как легко противник выбил оружие из его рук первым же ударом.

Сорнтран удивился, когда, войдя в первую комнату покоев матроны, увидел там Тара. Он стоял напротив госпожи и явно сильно нервничал. Она же расслабленно сидела в своем любимом кресле, закинув ногу на ногу. Одетая. В длинное темно-серое платье, а вовсе не в полупрозрачную рубашку или робу, в которых обычно встречала Сорнтрана, когда хотела секса. Ему показалось, что она была немного раздражена, хоть и пыталась это скрыть.

В воздухе стоял густой аромат каких-то благовоний — что-то приторное, раздражающе сладкое. Благовония Сорнтран не любил. Мало кто из мужчин их любил. Если пропахнуть ими и выйти за пределы города, можно привлечь внимание монстров. Кроме того, благовония могут замаскировать какой-нибудь важный запах, указывающий на опасность. Да и сами они в некоторых случаях могут представлять опасность, лишать воли и контроля над собственным телом.

Пытаясь дышать по возможности поверхностно и не вдыхать неприятный запах, Сорнтран прошел вперед, остановился в паре шагов от Тара и поклонился госпоже — низко и уважительно, но с чувством собственного достоинства.

— Сорнтран, ты заставил себя ждать, — сказала матрона, не отрывая взгляда от Тара. Тот переминался с ноги на ногу, смотрел в пол.

— Прошу прощения, госпожа, — Сорнтран вновь поклонился. — В банных помещениях возникли некоторые проблемы, но они были решены.

В одной из бань и правда была проблема с канализацией, из-за чего во второй образовалась очередь, и купание заняло больше времени, чем обычно. Но Сорнтран и не спешил. В последние дни занятия с рабами и собственные тренировки изнуряли его, и сил на то, чтобы развлекать госпожу, оставалось очень мало. А она, как назло, звала его к себе почти каждый день. И у нее, в отличие от него, энергии в запасе было много.

— Правда, Тардаэр развлекал меня рассказами о поверхности, так что я не скучала. Оказывается, он много раз там бывал.

— Я знаю, госпожа, он когда-то немало рассказывал об этих вылазках, — сказал Сорнтран безэмоционально. Но не мог перестать думать о том, зачем же госпожа позвала сюда Тара. Вряд ли она собирается отправить его на важную миссию — его ни разу даже на патруль за город вместе с другими воинами не отправляли. Может ли она рассматривать его в качестве наложника? Но он же простолюдин, а жрицы обычно не любят простолюдинов. Исключением могут быть необычайно привлекательные, но Тара вряд ли можно считать таковым.

Может, Тар в чем-то провинился? Или сказал что-то лишнее? О чем госпожа говорила с ним сегодня во внутреннем дворе? Даже если Тар следил за речью, наверняка за мыслями не следил и успел подумать много чего такого, чего думать не следовало. Возможно, и о Сорнтране тоже. Последняя мысль его немного обеспокоила.

— Сорнтран, ты бы хотел жить там, на поверхности?

Вопрос застал его врасплох. Тем не менее, ответ последовал довольно быстро:

— Нет, госпожа.

— Не нужно говорить то, что я, по-твоему, хочу услышать. Отвечай искренне.

— Мой ответ был более чем искренний, госпожа. Мой дом здесь, и мне здесь хорошо. С чего бы мне хотеть на поверхность?

— Вот как.

Сорнтран не понимал, куда шел этот странный разговор. На всякий случай, осторожно добавил:

— Но если в этом будет необходимость и если таковым будет Ваше распоряжение, госпожа, я готов буду туда отправиться.

— Я знаю. А вот Тардаэр не знает. Он уже не юн, но все еще довольно плохо разбирается в других, не понимает, что они собой представляют и чего от них можно ожидать. Иначе предательство соратника не было бы для него неожиданностью. Как его звали, Тардаэр? Рил, что ли?

Тар дернулся всем телом, уставился на Сорнтрана то ли с удивлением, то ли с возмущением. Наткнувшись на холодный, ничего не выражающий взгляд, смущенно опустил глаза.

Про Рила Тар как-то рассказывал. Оба были членами бандитской группировки, состоящей, в основном, из простолюдинов. Регулярно выбирались на поверхность и приносили оттуда драгоценности, оружие, различные диковинки. Жрицы Пятого Дома охотно выкупали большинство этих предметов, особенно украшения, сделанные из металлов и камней, каких в этих краях почти нет.

Тару, похоже, нравились эти приключения и возможность приобщиться к чему-то новому, малоизвестному. Поверхность вызывала у него какой-то непонятный для Сорнтрана восторг: он при каждом удобном случае начинал рассказывать про очень высокий свод, до которого невозможно дотянуться и который будто усыпан сияющими драгоценными камнями. Еще рассказывал про эльфов, человеков, полуросликов и прочих, которых там видел. И которых грабил и нередко убивал.

Сорнтран всегда внимательно слушал Тара, задавал уточняющие вопросы. Любая информация об окружающем мире могла быть полезна: хотя вылазок на поверхность он не планировал, знать о месте, откуда родом большая часть рабов В’Аргешшара, не было бы лишним.

С одной из таких вылазок вернулись лишь несколько бойцов. Боец по имени Рил, мечтавший обогатиться и занять более достойное место в обществе, предал свою группу: он сговорился с какими-то воинами на поверхности и за вознаграждение привел собственных соратников в ловушку. Тар был одним из немногих, кому удалось отбиться и спастись. В память об этом дне на щеке у него остался довольно уродливый шрам.