Громкая ругань на латыни была уже совсем близко и, едва вернувшись в сознание, Ал бросил тело неизвестного мужчины и метнулся на звук. Спустя несколько секунд из-за спины раздались быстрые шаги. Агрос тоже принял решение.

- Ты вообще с нами или с ними?! – внезапно посреди ругани на латыни раздался возглас на греческом.

- То есть, по-твоему, если я с вами, я должен что… - отвечавший ему хриплый голос нельзя было ни с кем перепутать.

Ал снес хлипкую, держащуюся на честном слове дверь, плечом – и фраза оборвалась.

За дверью оказалась спальня. Все тот же беспорядок, все та же кровь на полу. В углу, на большой двуспальной кровати, сидела закутавшаяся в покрывало по глаза женщина – и в ее взгляде читался настолько леденящий ужас, что Ал на мгновение замер, не в силах пошевелитья.

На полу, облокотившись на стену, сидел тяжело дышащий мужчина. На его боку разливалось кроваво-красное пятно, а в руках он сжимал окровавленную ножку валявшегося неподалеку столика. Напротив него стоял амбал-раб.

Другой раб, - один из гнилозубых дружков Карикса, - держал Галена за грудки, вдавив в стену.

Их появление не осталось незамеченным.

- Чего приперлись? – раб, держащий Галена, злобно зыркнул в их сторону, - Здесь уже занято, даже не надейтесь, идите найдите себе другую бабу, - с явной угрозой в голосе сказал он.

Его подельник гоготнул и, обернувшись, добавил:

- Или может вы с этим праведником, который никак не определится?

- Да вы вообще ох… - взвился было Гален, но его быстро заткнули коротким ударом коленом в пах. Застонав, он сложился напополам.

Ал инстинктивно вздрогнул.

- Мы? А может это ты, а? – рожа гнилозубого дружка Карикса исказилась яростью. Он уже даже не кричал – выплевывал слова вместе со слюнями, что летели в сторону согнувшегося, насколько позволяло его положение, Галена, - Вот какого ты их вообще защищаешь, а? После всего того, что они с нами сделали?!

Второй раб энергично закивал.

- Приперлись на нашу землю, обесчестили наших женщин, забрали нас в рабство, - дружок Карикса распалялся все больше и больше и Ал сглотнул тяжелый ком. В его словах явно была доля правды – ее просто не могло не быть, таким тоном люди не врут, - А мы что, должны все проглотить и быть им благодарны за то, что они, видите ли, дали нам переночевать? Сжалились хозяева над сирыми и убогими! Ну уж нет. Повеселились? Теперь наша очередь.

В его логике был огромный изъян, который Ал чувствовал, но никак не мог даже не объяснить – сформулировать.

Нужно было сделать что-то. Сказать что-то. Правду, не правду – сейчас вообще не имело никакого значения, главное – остановить это безумие. Он переглянулся с Агросом, и, собрав волю в кулак, начал:

- Ты что же, думаешь, что все это с вами сделали именно эти двое? – так себе аргумент, но в голову не шло ничего лучше.

- А какая разница, а? А? – дружок Карикса обернулся к нему. На его губах плясала недобрая улыбка, - Может и эти. А может и не эти. А может эти, но не с нами, а с кем-то другим. Все они одинаковые. Все до единого. Относились к нам как к мебели? Так пусть теперь сами посмотрят на мир глазами ме…

Все произошло в одно мгновение. Еще секунду назад распаленный раб плевался на Ала в порыве ярости – а уже в следующую со сдавленным кашлем отступил на несколько шагов назад. Заехавший ему под дых Гален сполз по стене и теперь уже совсем сложился напополам, грязно ругаясь.

Ал аккуратно подхватил с пола какую-то железяку, - на всякий случай, - и поравнялся с ним:

- Эй, ты как?

- Сильный ублюдок, чуть яйца не отбил, - сквозь сцепленные зубы процедил Гален, - Но сойдет. Нормально. Жить буду.

Ал похлопал его по спине в знак поддержки – и только спустя мгновение сообразил, что это была плохая идея. Гален взвыл:

- Альбин, а тебе-то я что сделал?! – и привычно сорвался на тяжелый кашель.

- Извини, - Ал отдернул руки и поднял их в сдающемся жесте, - Я забыл.

- Забыл он… - беззлобно отозвался Гален, кое-как разогнувшись.

- Э, вы что, совсем жить расхотели, а? – второму рабу не понравился такое наглое игнорирование его присутствия и теперь, потеряв всякий интерес к хозяевам дома, он надвигался на них с Галеном.

Двое на одного? Обычно в такой ситуации Ал бы сказал, что у раба нет ни единого шанса – но, в отличие от Галена, на нем не было ни единой царапины, а в отличие от самого Ала – у него явно был боевой опыт.

Это прилично уравнивало шансы.

- Любители целовать хозяйские сандалии, чего вы тогда вообще восстание-то подняли, а? А? Чего заткнулся, Гален, нечего сказать?

Стонущий на полу друг раба мало волновал.

- Эти люди согласились нас приютить. Накормить. Предоставили нам ночлег, а нашим раненным – лечение, - Гален не кричал, но наоборот – говорил угрожающим шепотом, от которого тут же становилось не по себе, - А вы что? Вот так решили им отплатить, да?

Если его целью было довести раба до белого каления – он прекрасно с ней справился. В едва сдерживаемой ярости, раб покраснел, на лбу его вздулась жилка, а тяжелое дыхание на грани рыка намекало на то, что каждое следующее слово может стать последним.

Галену было наплевать:

- Возомнили себя отрядами Спартака, да? Грабь здесь, насилуй тут, твори чего хочешь, ведь ты такая несчастная жертва и поэтому тебе все можно? Забыли, как он закончил? Я вас обнадежу. На нас Красса искать не понадобиться, двух когорт – за глаза. Так торопитесь на встречу со своими богами?

На лице раба промелькнуло удивление, и он опустил занесенную для удара руку.

- Бери своего дружка и выметайтесь отсюда оба. Еще один раз – и вам кранты, усекли? – зловеще процедил Гален.

И… Это сработало. Раб еще несколько секунд помялся на месте, а затем, бросив долгий взгляд на приходящего в себя хозяина дома, подхватил своего напарника и, постоянно оглядываясь, вышел.

Ал поравнялся с перепуганной женщиной. Та зажмурилась, словно ожидая удара – и, хоть Ал даже не думал ни о чем подобном, на мгновение он почувствовал дикое отвращение к себе.

- Ты в порядке? Они не успели тебе ничего сделать?

Люди не менялись. Ни сейчас, ни тогда.

Женщина резко распахнула глаза. Ее голос сорвался на истеричный крик:

- Убирайтесь! Убирайтесь, убийцы!

- Но… - Ал ошеломленно отпрянул.

- Вон! – завизжала женщина и Ал почувствовал, что его похлопали по плечу.

Гален.

- Уходим, - безапелляционно сказал он, - Сколько сейчас? Четыре утра?

- Не знаю, - Ал пожал плечами. Понимать время по местным солнечным часам до сих пор оставалось для него особым сортом уличной магии.

- Ладно, не важно.

Слова рабов продолжали крутиться в голове. Слова рабов накладывались на слова вольноотпущенника Ликаона – и картина, которая складывалась из обеъединения двух была совсем уж безрадостной.

Рабы не хотели стать свободными. Рабы не хотели сбросить оковы – и отправиться домой, обнять своих жен и детей, забыть все случившееся как страшный сон.

Рабы хотели стать хозяевами. Какими бы предлогами не маскировалось это желание, в основе стояло именно оно.

Агрос был тысячи раз прав.

Реальность, какой Ал знал ее, разлетелась на мельчайшие осколки, без шанса когда-либо быть собранной воедино снова.

[1] Структура имени римлян выглядит следующим образом, на примере Квинта Цецилия Метелла Пия: преномен (личное имя, Квинт) + номен (родовое имя, Цецилий) + когномен (родовая кличка? Не важно, передается по наследству. Если отец Метелл, то и сын – Метелл. Соответсвенно, Метелл) + агномен (личная кличка, Пий, не передается по наследству). Обязательных частей всего две, преномен и номен, когномен и агномен опциональные, у кого-то есть, у кого-то нет. Преноменов всего с десяток, активно использующихся на текущий момент – и того меньше. Марк – один из самых распространенных.

[2] Вообще, та область, где сейчас Бельгия, называлась тогда Белгика, но догадаться вполне можно.

[3] …и населена она была галльскими племенами.