Дорога назад в кабину заняла намного больше времени, чем дорога сюда. Пространство искажалось, перекручивалось и замыкалось само на себя – и Мик отчетливо осознавал, насколько картинка перед его глазами должна была расходиться с реальностью.

Человеческое сознание было до ужаса ограниченной штукой. Раньше он никогда об этом не задумывался, сейчас же это стало абсолютно очевидным.

Таво терпеливо ждал его в кабине. Он больше не смотрел на Пустоту, но наоборот – таращился на исправные приборные панели так, словно действительно интересовался их содержимым. Может быть, он видел там что-то, недоступное глазу Мика.

Сейчас все было возможно.

Мик уронил тяжелую банку на пол со звонким звуком.

- Краска, - прокомментировал он.

Таво вздрогнул, словно возвращаясь в реальность. Синхронно с ним, мир моргнул – и они уже орудовали кистями, огромными мазками замазывая основной иллюминатор.

Последние три все еще видимые звезды погасли у Мика на глазах. Реальность ощущалась как песок. Возьми ее в руки – просыпется сквозь пальцы и не останется ничего, кроме нескольких жалких песчинок. Дунет ветер – не останется и их.

- Слушай, я все думал, почему у нас не получилось? – спустя одну маленькую вечность, начал Таво.

В мире не осталось ничего – только Пустота и проклятый иллюминатор. Тонкая армированная стекляшка, отделяющая их с Таво от нее.

Словно ничего не замечая, Таво продолжал:

- И, кажется, я понял. Все очень просто. Стив не обошел черную дыру. Там же, сам знаешь – миллиметр сюда, миллиметр туда – и ты уже попал в прилив, хотя даже не понял, в какой заднице оказался.

На просвет, в предположении Таво зиял огромный изъян…

Размашистое движение кистью – и еще кусок враждебной и пугающей Пустоты превратился в неаккуратный зеленый развод на армированном стекле иллюминатора.

…Гравитация черной дыры не выпускала ни частиц, ни излучения. Если бы они попали в прилив, они бы никогда не дозвонились до Ала.

- Эй, чего ты так на меня смотришь? – неожиданно возмутился Таво, - Никто не знает, что чувствует и видит тот, кто проваливается в черную дыру. Может быть, именно это. Сам посуди. Сначала ничего не меняется, потом материя начинает стремительно деградировать под воздействием экстремальной гравитации, пока не остается ничего. Ничего не напоминает?

Впервые за бесконечно долгое время, лицо Таво светилось облегчением. Словно он разгадал загадку. Объяснил необъяснимое. И даже если это ничего не меняло – жить сразу становилось легче.

Сознание было так устроено, что ему требовалась упорядоченная структура. Было ли у нее хоть что-то общее с реальностью, никогда не имело значения.

- Ну, что скажешь? – Таво выжидательно смотрел на Мика.

Еще один широкий мазок.

Чувство Пустоты обволакивало не только все вокруг, но даже бурлило под кожей.

Таво заблуждался. То, что происходило с ними не было связано с той злосчастной черной дырой. В черной дыре было что-то. Сила гравитации. Фотоны. Размазанное до неузнаваемости излучение.

То, что Мик ощущал на своей коже было ничем. Не было ничем. Его просто не существовало – и все, что с ним контактировало, тоже переставало существовать.

Без причины. Без смысла. Без цели.

Но правда больше не имела значения. Концепция правды могла прекратить свое существование давным-давно – Мику было наплевать.

- Знаешь, а похоже на то, - хмыкнул он вслух, - Я еще тогда удивился, как Стив ее так виртуозно обогнул, в первый-то боевой полет. А все было намного проще. Он ее не обогнул.

Если что-то еще и имело значение, так это то, что Таво так было проще – и Мик не хотел разрушать его иллюзию ни за что на свете.

С губ Таво сорвался расслабленный смешок:

- Именно.

Последний мазок – и последняя капля Пустоты за иллюминатором скрылась под толстым слоем зеленой краски.

Последний мазок – и чувство Ничего на коже стало всеобъемлющим. Всепоглощающим.

Последний мазок – и…

Шумно вдохнув, Мик открыл глаза и тут же зажмурился от непривычно яркого света.

Жизнерадостный голос Таво с трудом пробивался сквозь остатки непонятной вязкой пелены:

- …подъем, говорю. Мы уже почти на месте, а у Стива снова живот прихватило от этого чертового пайка. Просыпайся, пошли, побудешь вторым пилотом.

Мик резко подскочил на кровати и обвел каюту осоловелым взглядом. Не заправленная кровать Таво как обычно поражала сознание чудесами беспорядка, из раскрытого шкафа свисала штанина форменных брюк, а на прикроватном столике экраном вниз валялся развернутый позабытый планшет.

Все было на месте. Все было в порядке.

Тяжело дыша, Мик перевел взгляд на улыбающегося Таво.

Все в порядке.

- Эй, ты чего? Кошмар приснился что ли? – в голосе Таво промелькнули нотки беспокойства – и еще что-то, едва уловимое.

Мик потряс головой, отгоняя звон в ушах.

- Ага, - отозвался он, и пересохшая за ночь глотка отозвалась болью. Такое забытое ощущение, - А ты этого не видел?

- Чего не видел?

А… А.

- Не важно, - не найдя нужных слов, Мик сдался и махнул рукой.

Все в порядке. Ему просто приснился кошмар.

Просто приснился кошмар.

Палуба встретила его многоголосым шумом. За иллюминаторами на сумасшедшей скорости неслись смазавшиеся в линии планеты и звезды. На лицах многочисленных пассажиров сияли широченные улыбки.

Привычная, родная и такая спокойная картина.

Но что-то было в ней не так.

Неестественные движения и формы. Странные звуки. Словно сгенерированное нейросетью видео. Не присматривайся – ничего и не заметишь, но стоит один раз присмотреться – перестать замечать не выйдет.

И ощущение сзади головы. В любое другое время Мик решил бы, что у него начинается мигрень – но сейчас дело было не в ней.

Весело болтающий с одноклассниками мальчишка из группы Дженкинс слишком сильно махнул рукой. Телефон выскользнул из его ладони – и исчез. Моргнул, спустя мгновение появившись уже на полу.

Как эффект видеоредактора. Как глюк в игре.

Отчаянно пытаясь отогнать наваждение, Мик потряс головой. Никто ничего не заметил. Мальчишка поднял телефон, словно ни в чем ни бывало – и продолжил болтать с одноклассниками.

Их голоса дрожали. Не от предвкушения или страха, нет. Как будто неумелый звукорежиссер пытался настроить звук, но у него никак не получалось найти правильные параметры.

Трель телефона из кармана прозвучала так привычно – но одновременно с этим как звук из другой жизни.

Дрожащими руками, Мик достал кусок композита и стекла из кармана.

Полный индикатор сети. Куча уведомлений. И одно новое сообщение.

“Конец всегда так выглядит” – прочитал он.

- Конец всегда так выглядит, - сказал невидимый голос ему в ухо.

Мик испуганно обернулся.

Рядом не было никого. Мальчишки тараторили на другом конце коридора, а на полу между ними безучастно вылизывалась чья-то кошка.

- Кто здесь?! – испуганно спросил Мик, но ответа не было.

Долгое нахождение в замкнутом пространстве не пошло на пользу не только психике Дженкинс.

В кабине жизнерадостный Таво разговаривал с диспетчером – и что-то было не так.

Мик успел устроиться в кресле и попросить стюардессу принести ему утренний кофе, рассмотреть стремительно приближающуюся и такую знакомую планету в иллюминатор, проверить панели управления и удостовериться, что все в абсолютном порядке, до того, как запоздалое осознание загорелось в голове яркой лампочкой.

Он слышал, что говорил Таво, но вместо слов диспетчера был только набор помех. Белый шум, чем-то напоминающий бубнеж.

- Таво? – осознав, Мик в испуге потянул напарника за рукав форменной рубашки. Ткань едва отреагировала на прикосновение, но тот обернулся, - Как ты что-то в этом слышишь, это же набор помех, - он ткнул пальцем в комм.

Таво на секунду замер – и его глаза расширились в неимоверном ужасе.

- И правда… Да… Да что за? – он потряс комм, как будто это что-то могло изменить.