- И что это ты такое накупила? – усмехнулся Гай, наблюдая за пыхтящими от тяжести носильщиками.

- Кофе, - ответила Мария, - Пизон одолжил мне денег, все-таки хочу попробовать. Так уже надоело сидеть без дела.

Судя по размеру мешков, она собиралась открывать сразу несколько кофеен и возможно даже организовывать перепродажу куда-то на сторону.

- Дело хорошее, - отозвался Гай, - Может выгорит. И еще…

- Что? – ни с того, ни с сего Мария напряглась.

Гай усмехнулся:

- С тебя кофе.

Лето постепенно вступало в свои права и разгоняло отцов-сенаторов подальше от душного каменного мешка Города в загородные виллы. Луций Цезарь не был исключением – и в его доме тоже шли сборы, невольно навевающие мысли о погроме. Проклятый ноутбук оттягивал плечо и занимал абсолютно все мысли, не пуская туда ни одной другой – но остальные вопросы никуда не девались и их все равно нужно было решать, хотел Гай этого или нет.

Луций Цезарь встретил его неожиданно воодушевленно.

- О, наконец-то ты вернулся! Ты столько всего пропустил! – воскликнул он с порога.

- Например? – больше из вежливости, нежели по какой другой причине, спросил Гай.

- Проходи, проходи, - Луций приветливо махнул рукой, - Сейчас перекусим, выпьем – и я тебе все расскажу.

Гай помотал головой.

- Насчет выпить я пас. Голова болит, - соврал он первое, что пришло в голову.

Удержать кота в мешке было невозможно, и про его болезнь давным-давно было известно каждой собаке в Городе, не то, что Луцию.

- Ну и ладно, - легко согласился Луций, - Тогда просто перекусим. Пойдем.

Они переместились в сад, и Луций начал говорить, даже не дождавшись рабов с едой:

- Короче, Децидий Сакса удрал от Лабиена, как-то добрался до Афин и навел там такого шухера! - Луций развел руками, - Все сидят на измене, Цензорин паникует.

- Погоди-погоди, - Гай потряс головой, пытаясь выбросить проклятый пароль из головы, - Луций Децидий Сакса? Его же убили.

- Да какой Луций! – воскликнул Луций, - Квинт, его брат. Квестор. Тебе что, ни Цензорин, ни Аттик не писали?

- Не знаю, - Гай пожал плечами, - У меня столько почты скопилось за эти несколько дней, я едва-едва начал ее разгребать.

- Ну так разгребай быстрее! Заседание надо сейчас проводить, пока все на панике. Момента лучше уже не будет.

Идея появилась неожиданно.

- А Сакса так и собирается отсиживаться в Афинах? – заискивающе спросил Гай, - Не похоже на него.

Луций задумчиво нахмурился:

- Слушай, не помню. Вроде нет. Погоди, сейчас проверю, - и махнул Гаю рукой, увлекая за собой в таблинум.

В беспорядке из свитков и табличек, он долго искал нужное письмо, придирчиво проверяя каждую бумажку, пока наконец не обнаружил искомое:

- Вот. Аттик[1] пишет, что он собирается выезжать в Рим со дня на день. Он у него остановился.

У Аттика останавливались все, кому не лень – и удивительного в этом было мало.

- Ну вот и ответ на твой вопрос, - расслабленно отозвался Гай, - Дождемся его – и сразу заседание.

- Гай! – страдальчески воскликнул Луций, - Ну пожалей ты меня, мне уже коллегам в глаза стыдно смотреть с этими дурными знамениями, высосанными из пальца!

- Ты же хочешь должность? – лукаво прищурился Гай. Луций кивнул, - Вот и я тоже хочу. И чтобы мы с тобой их получили, нам нужен Сакса, и нужен прямо здесь, прямо на заседании. Желательно – только с дороги.

Пока угроза была где-то там, далеко на востоке, отцы-сенаторы могли продолжать прятать голову в песок, устраивать увлекательную грызню между собой и считать, что их это не касается. Если позволить всему течь своим чередом, можно было просто доиграться – и потерять все.

- Ладно, - сдался Луций, - Уговорил. Но только несколько дней. Кто подготовит проект?

- У Бальба все уже готово. Я отправлю тебе копию вечером.

Луций кивнул и уточнил:

- Народное собрание?

- Как примем, назначим на следующий день, - отозвался Гай.

Все должно было быть идеально. Никто не должен был иметь возможности отозвать его в произвольный момент времени – от этого зависело куда большее, чем состояние Луция.

Разбор писем плавно перетек с вечера в утро и даже немного задел следующий обед. Пусть пока Гай читал одно сам, второе параллельно зачитывал Каллимах, а двое других рабов всегда были на подхвате чтобы записать ответ, количество писем зашкаливало за все разумные пределы – и гора, казалось, совсем не уменьшалась.

- Во, это от Секста Помпея, - вытащив очередное письмо, прокомментировал Каллимах.

- Мне? – нахмурился Гай.

В переписке с Секстом состояли только консулы. Без должности и без полномочий, Гай не мог предложить ему ничего, кроме пустых слов – а, если он вырос хоть немного похожим на своего отца, такие зыбкие договоренности его бы точно не устроили, а возможно даже оскорбили бы.

Если Секст написал ему…

- Не, Бальб переслал копию[2], - пояснил Каллимах.

От сердца отлегло. Все было в порядке.

- И что пишет? – Гай откинулся на спинку кресла и потер виски.

От напряжения голова начинала ныть, теперь уже взаправду.

- Согласен сдать свои полномочия, предлагает обсудить условия, - односложно ответил Каллимах.

- Ну хотя бы одной проблемой меньше, - выдохнул Гай.

Детали можно было обсуждать годами, главным было принципиальное согласие – и следующее из него негласное перемирие, даже если временное.

Опасность войны на два фронта миновала, просвистев в дигите от уха.

Закончив с очередным ответом, Гай запечатал свиток, передал его секретарю и подтянул к себе следующее письмо.

Кален. Аттик. Копия Аттика от Мессалы. Сакса. Складывалось ощущение, что день в Геркулануме шел за десяток – и теперь Гай отстал от жизни не меньше, чем на месяц.

Солнце уже клонилось к закату, а гора писем наконец-то подходила к концу, когда неожиданный шум в атрии прервал этот слишком затянувшийся процесс.

- Пришли, - раздался из-за двери таблинума приглушенный, но все равно смутно знакомый голос, - Заносите сюда. Эй, ты, позови хозяина.

- Не надо меня никуда звать, - крикнул Гай, - Я все слышал.

Вместе с ведомым любопытством Каллимахом, они вышли в атрий.

Несколько рабов споро заносили многочисленные сумки, привратник крутился возле них, пытаясь помочь, но на деле только путаясь под ногами. Командовавший рабами Матий сиял, словно начищенный денарий. Завидев Гая, он открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но его тут же перебили.

- Гай! – фигура, смутно напоминающая заросшего щетиной Джузеппе метнулась в его сторону, - Гай, я так рад!

Без очков, зрение Джузеппе было еще хуже, чем разрешающая способность его импланта – и сейчас это сыграло с ним злую шутку. В порыве радости, он промахнулся мимо Гая и едва успел остановиться в шаге от Каллимаха, когда понял, что обознался:

- А ты кто? – недоуменно моргнул Джузеппе.

- Каллимах, - не менее недоуменно представился Каллимах.

Гай прыснул в кулак:

- У бегемота очень плохое зрение, но при его весе – это не его проблемы. Да, Джузеппе?

Впрочем, тощий Джузеппе на большой скорости представлял опасность разве что для самого себя.

Обернувшись на звук, Джузеппе просиял:

- Вот ты где!

- Я никуда и не уходил, - невозмутимо отозвался Гай, - А ты чего мне рабов распугиваешь? Глянь на беднягу Каллимаха, его чуть удар не хватил.

Каллимах картинно схватился за сердце, подыгрывая ему. Если бы он не очутился в рабстве, он вполне мог бы зарабатывать себе на жизнь в актерской труппе. Впрочем, неизвестно, что было хуже.

На мгновение растерявшись, Джузеппе быстро пришел в себя и обнял Гая, похлопав по спине.

- Слушай, ты не представляешь, что с нами было! – воскликнул он, но последние слова утонули в урчании его пустого желудка.

- Как минимум, вы не успели поужинать, - вырвавшись из захвата, Гай полушуточно вздернул бровь.

- И это тоже, - быстро согласился Джузеппе.