— Шарлотта, все в порядке?

— Да, нет… Мне нужно поговорить с тобой, — поспешно отвечаю я.

Лекс оправдывается, прежде чем закрыть за нами дверь, берет меня за руку и ведет в свой кабинет. Как только дверь закрывается, он отпускает меня и спрашивает: — Что случилось?

Я зарываю голову в его грудь, приветствуя его быстрые объятия, позволяя подавленным эмоциям вырваться на свободу, громко всхлипывая, так как тяжесть наших действий вышла на поверхность.

— Я люблю тебя, — плачу я, сглатывая комок в горле, — Это больно, но я люблю тебя.

Подняв руки, он обхватывает мои щеки, заставляя наши взгляды встретиться, и, клянусь, даже в самые темные времена его глаза превращаются в изумрудно-зеленые, почти как у хамелеона.

Как и всегда, они окутывают меня любовью и теплом, но все же какая-то часть меня боится позволить ему доступ ко всему моему сердцу, если единственная цель — сломать меня, пока ничего не останется.

Ты должна научиться доверять ему, Чарли.

Любовь никогда не выживет без этого.

— Если мне придется потратить всю свою жизнь, чтобы заслужить твое прощение, я сделаю именно это. Я не могу… мы не можем быть врозь. Я не могу тебя отпустить.

— Я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Мы обещали, что это будет жить или умереть. Я стою здесь, дышу, жив, и хочу дать нашей семье второй шанс снова стать единым целым.

Лекс закрывает глаза, как будто с его плеч свалился груз, но спустя мгновение снова открывает их: — Шарлотта Эдвардс, я люблю тебя.

Он кладет свой рот на мой, дразня меня медленным и мягким поцелуем, разжигая огонь в моем животе и успокаивая меня так, как никогда не смогут сделать слова. Я отказываюсь сожалеть о своих поступках или прогонять прошлое, понимая, что цель путешествия — укрепить нашу связь.

И благодаря этому единственному поцелую я теперь знаю, что нахожусь на правильном пути.

— Как скоро ты освободишься от работы? — шепчу я, проводя рукой по его волосам и наслаждаясь мягкими прядями, падающими между моих пальцев.

Лекс усмехается и проводит носом по моим волосам, прежде чем отпустить меня: — Дай мне пятнадцать минут, и я весь твой.

— Ты весь мой или… я вся твоя? — поддразниваю я.

Остановившись у двери, он поднимает взгляд и встречается с моим. С наглой ухмылкой Лекс слегка наклоняет голову, затем прикусывает нижнюю губу: — Пока я внутри тебя, принимай это как хочешь.

И так мы и делаем, всю ночь до восхода солнца мой муж занимается со мной любовью. Пожирая каждый дюйм меня, в нашей постели, в нашем доме.

К счастью, Адриана предложила взять с собой Амелию, что стало для нас неожиданностью и удобством. Конечно, я не могла отказаться. Нам нужно было время для общения без плача самого большого петуха в ее кроватке в комнате рядом с нами.

Утром я проснулась от того, что его тело прижалось ко мне. Мой телефон пищит. Я потянулась, но Лекс схватил мою руку и положил ее на свой член. Он пульсирует, и это означает только одно.

У меня нет времени даже закончить эту мысль. Он проникает в меня, и я стону, мое тело болит и нежное от изнасилования в машине и ночной сладкой любви.

— Я не могу насытиться этим, Шарлотта. Быть внутри тебя… моей прекрасной жены.

Мы кончаем синхронно, задыхаясь. Я откидываюсь назад, не в силах пошевелить мускулами.

— Давай, теперь ты можешь проверить свой телефон, — он усмехается.

— Я забыла… кто бы это ни был, он может подождать.

— Держу пари, он не может.

— Лекс…

— Если этот телефон подаст сигнал в ближайшую минуту, я получу возможность трахнуть эту твою симпатичную маленькую задницу прямо сейчас.

— А если ты ошибаешься!

Пожалуйста, не ошибайся!

Телефон пищит.

— Покажи мне текст, — требует он.

Я хватаю телефон и разворачиваю экран: два сообщения подряд, и они от Эрика.

Эрик: ОМГ Чарли, Мэттью МакКонахи тренируется на Венис Бич! Встретимся там через десять минут.

Эрик: Поторопись, женщина! Мой банк дрочки нуждается в пополнении!

— Похоже, вы выиграли, мистер Эдвардс, какая жалость…

— Если бы ты не была снова мокрой, я бы подумал, что ты пытаешься выкрутиться. А теперь заткнись нахрен и тащи сюда свою красивую задницу.

И в лучах утреннего солнца он берет меня в нашей постели, снова.

Тридцать пятая глава

Лекс

Я сижу за своим столом, смотрю на часы, не в силах пошевелиться.

Шарлотта звонила мне несколько раз, но я, как мудак, оставил трубку на голосовой почте. Я не знаю, как справиться с тем, что произошло прошлой ночью. Сегодня утром было достаточно плохо, поскольку, клянусь, я выглядел виноватым в том, что держал палец возле чужой киски.

Сегодня я предложил Монтане работу в другой компании, в которую я вложился, и она с радостью согласилась. Ее самолюбие уязвлено, и, к счастью, она достаточно взрослая, чтобы не принимать это дальше, потому что в ее руках карты, которые могут уничтожить меня.

Телефон звонит снова, и я смотрю на определитель номера. Никки.

— Что тебе нужно? — отвечаю я, пораженный.

— Веди себя как хочешь, Эдвардс, но я предупреждаю тебя, что ты на грани потери своей жены.

Честное слово, женщины и их чрезмерно драматичные эмоции. Никки всегда должна высказывать свое мнение, когда речь идет о наших с Шарлоттой отношениях.

— Никки, я сейчас приду, хорошо? Я уже выхожу.

— Так скажи мне, Лекс, стоит ли Монтана того, чтобы потерять свою семью?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — я замялся.

— Точно, я понятия не имею, о чем говорю. Вот почему сегодня я нашла на нашем сервере документы о разводе, составленные Чарли.

Я замираю, мое тело напрягается при слове «развод». Никки создает ненужную драму. Шарлотта никогда не оставит меня.

— Вот именно. Ты мне не веришь? — она почти смеется, — Проверь свою электронную почту, — я слышу пинг и быстро открываю электронную почту, вложение передо мной озаглавлено «Эдвардс против Эдвардса». Мое сердце опускается в самую низкую яму. Я все ужасно испортил и понятия не имею, как что-то исправить. С волной тошноты, угрожающей мне, мой желудок твердеет, когда реальность начинает вступать в свои права.

— Я буду считать, что твое молчание означает, что ты ни о чем не догадывался, — промолвила она.

Я теряю дар речи. Я не хочу, чтобы она меня бросила. Почему она должна меня бросить? Да, я сделал ее жизнь невозможной, но мы согласились на это единство, пока смерть не разлучит нас. Послушай себя, ты сам ее испортил и теперь пытаешься переложить вину на нее. Ты самовлюбленный кусок дерьма, Эдвардс.

— Я предупреждаю тебя сейчас, Эдвардс, так что слушай меня хорошенько. Я не знаю, что ты делаешь или кто ты, но ты, возможно, захочешь переосмыслить свои действия, потому что пока ты сидишь здесь и жалеешь себя, на гала-вечере присутствует некий журналист, и я могу сказать тебе сейчас, что твоя жена, похоже, наслаждается его компанией.

Гребаный подонок.

Волна ярости проходит через меня при мысли о том, что он пытается вернуть ее. Я паникую, мне нужно убираться отсюда.

— Никки, пожалуйста, пообещай мне, что не позволишь ей ничего сделать, — отчаянно прошу я.

Она молчит.

Я слышу шепот на заднем плане.

— Я слежу за ней. Тебе просто лучше быть на пути сюда, потому что, похоже, твой конкурент уже близок к тому, чтобы вернуть свою девушку.

Я быстро кладу трубку и бегу к своей машине. Я мчусь домой, затем забегаю внутрь и быстро переодеваюсь в смокинг. Когда я мчусь обратно к машине и уезжаю, мне повезло, что меня не остановили из-за того, что я превысил скорость. Я подъезжаю к длинной, извилистой подъездной дорожке, расстроенный тем, что парковка переполнена, но, к счастью, я нахожу место в темном углу.

Я вхожу через боковой вход, не желая быть замеченным, но Рокки держит меня на радаре. Никки находится в другом конце комнаты, разговаривает с Кейт и настороженно смотрит на меня.

— Чувак, серьезно, что, блядь, происходит? Ты трахаешься с Монтаной? Ты просто охренел. Клянусь, эта цыпочка выглядит милой и подтянутой… но пошел ты, если это так, потому что я люблю Чарли как сестру.