— Я человек немногословный, но я надеюсь, что слова, которые я произношу, несут в себе глубину. Этот день был неизбежен для всех, кто знал Чарли и Лекса девять лет назад, — его взгляд переходит на мою мать, она ободряюще улыбается, и он продолжает: — Чарли, ты вошла в мою жизнь маленькой девочкой и стала лучшим другом моей дочери. Жизнь подкинула несколько кривых шаров, но вот ты здесь, стоишь как самая сильная женщина, которую я имею честь знать. Ты стала моей дочерью двадцать лет назад, и только сегодня мы отметили это событие.

Шарлотта прижимается к моей матери, сжимая салфетку, и они вдвоем вытирают лицо. Мой отец делает паузу, его голос слегка дрожит.

— Лекс, я знаю, что у нас есть разногласия. Я знаю, что мы почти во всем не сходимся во мнениях, но, сынок, ты сделал меня гордым. Каждый день я наслаждаюсь тем, каким человеком ты стал. Ты боролся со мной за то, чтобы ты следовал своим мечтам, а не моим, и сегодня я стою здесь и благодарю тебя за то, что ты бросил мне вызов и дал понять, что ты — самостоятельный человек. Я люблю тебя, восхищаюсь тобой и благодарю тебя за то, что ты сделал меня лучшим человеком.

Черт, он попал в то чертово место, которого я избегал, в самую слабую часть меня, которая жаждет быть принятой моим отцом. Он подходит ко мне и крепко обнимает меня. Я не отпускаю его в течение, кажется, нескольких минут. В моей голове звучит голос Рокки о том, что от него пахнет киской, что заставляет меня отстраниться быстрее скорости света.

Все хлопают, и теперь я немного нервничаю, боясь, что я облажаюсь, и она мне не поверит. Да ладно, Лекс, это невозможно.

— Для тех из вас, кому интересно, почему я называю Шарлотту ее полным именем, это потому, что много лет назад я сказал ей, что я не такой, как все. Я был мужчиной, который увидел эту прекрасную женщину и не собирался останавливаться, пока она не станет моей. Другие пытались, и они потерпели неудачу, и даже после всех ошибок, которые я совершил, я знаю, что когда Шарлотта входит в твою жизнь, то ты никогда не сможешь оглянуться назад.

Протянув руки, она положила их в мои, и я позволил теплу распространиться по мне.

— Шарлотта Оливия Эдвардс, ты моя жена, причина, по которой я дышу каждое утро. Мне больно, когда я нахожусь вдали от тебя, и больно, когда я рядом с тобой. Я вижу свет, и ты рядом, заставляя его сиять. Теперь я завершен, когда у меня есть ты, и скоро ты подаришь мне величайший подарок, о котором только может просить мужчина.

— Я обещал быть твоим мужем, но, стоя здесь, я обещаю также быть отцом. Я обещаю лелеять и любить наших детей так, как это делали мои родители. Когда-то давно я умирал медленной смертью, и я навсегда останусь в долгу перед тобой за то, что ты заставила меня снова ожить. Шарлотта, моя прекрасная жена, я люблю тебя не только за то, какая ты есть, но и за то, какой я есть, когда я с тобой.

Когда слеза так изящно падает на ее губы, она произносит «Я люблю тебя», а затем нежно целует меня и завершает нашу свадьбу.

Мы официально едины.

На глазах у всех, кто имеет для нас самое большое значение.

Двадцать седьмая глава

Чарли

Я сижу неподвижно, глядя в окно, моя рука переплетена с его рукой.

Там нет ничего, кроме света, сияющего над облаками. Мы направляемся в Лондон, проведя месяц в путешествии по Европе. Никки и Тейт были достаточно любезны, чтобы отпустить меня, особенно зная, что скоро я не смогу путешествовать.

Я никогда в жизни не была так расслаблена и в то же время взволнована. Я побывала во всех уголках мира, от тропических островов до исторической архитектуры, а поскольку мне постоянно напоминали, что это наш медовый месяц, секс не прекращался. Лекс был ненасытен, а я думала, что я плохая. Бывали дни, когда у меня все болело, и в эти дни мы выходили из номера, чтобы осмотреть достопримечательности, но все заканчивалось тем, что мы возвращались в номер для еще более горячего секса.

Когда самолет приземляется в Хитроу, я не могу сдержать своего волнения. Это мой первый раз здесь, и все, о чем я могу думать, — это встреча с королевскими особами. Да, как будто это произойдет, но ведь все знают королеву Англии, не так ли? Лекс, с другой стороны, выглядит напряженным. Я предложила сделать ему минет в самолете, но он любезно отказался, к моему разочарованию.

Я достаю свой телефон и фотографирую Биг-Бен, когда мы проезжаем мимо. Это напоминает о тщетной попытке Грисволдов выехать с гигантской развязки, что, в свою очередь, заставляет меня громко смеяться. Эрик так ревнует и дал мне длинный список мест, которые он хочет, чтобы я посетила, включая какой-то горячий гей-клуб. Почему я не удивлена?

Проходит совсем немного времени, прежде чем водитель останавливается у квартиры Лекса. Он редко говорит о своем доме, почти каждый раз избегая этой темы. Я была потрясена, когда он согласился приехать в Лондон, но, по словам Кейт, ему нужно уладить кое-какие дела в лондонском офисе, прежде чем окончательно переехать в Нью-Йорк. Меня раздражает, что он не сказал мне об этом, что привело к мини-ссоре, за которой последовал жаркий секс на пляже на греческих островах.

Мы поднимаемся на лифте, пока он не доезжает до пентхауса. Он держит свои руки при себе, что-то определенно не так, и, Господи всемогущий, он упрям, как мул.

Когда двери открываются, у меня отпадает челюсть.

— Святое дерьмо, это твои апартаменты?

Она почти в четыре раза больше моей, и теперь понятно, почему Лекс жалуется, что мы купили что-то побольше на Манхэттене.

Дизайн квартиры представляет собой лофт с открытой планировкой и полами из темного дерева, а мебель в основном белая. Честно говоря, она не выглядит обжитой или очень домашней. Само здание современное по сравнению с некоторыми старыми постройками вокруг.

— Итак, мы будем просто стоять здесь, или ты отведешь меня в свою комнату и трахнешь? Потому что я все еще раздражена тем, что ты не принял мой минет, который, хочу добавить, был бы сделан тебе без всяких условий, — замечаю я.

Он расслабляется, и эта прекрасная улыбка, как всегда, растапливает мои внутренности. Подставив руки под мои ноги, он поднимает меня и несет вверх по лестнице.

— Наша комната, Шарлотта, не моя.

Лекс открывает дверь в спальню, и перед нами оказывается кровать королевского размера. У меня дух захватывает от одной мысли. Это как впервые увидеть спальню своего парня, только мы не в школе, и он — мой муж.

Он осторожно кладет меня на кровать. Без сомнения, если бы я не была беременна, он бы просто бросил меня. Я с нетерпением жду, когда он снимет пиджак и бросит его на стул, прежде чем забраться на кровать и на меня.

— Знаешь, сколько раз я представлял тебя в этой постели?

— Наверное, столько же раз я представлял себя в этой «постели».

— Предупреждаю тебя, я долго не протяну. Жди, что я буду трахать тебя, и трахать сильно, а потом я буду заниматься с тобой сладкой любовью всю ночь, — шепчет он, покусывая мое ухо.

— Ну, я… — он прижимается ко мне губами, его тело прижимается к моему, но каким-то образом ему удается не давить на мой живот.

— Надеюсь, ты не привязалась к этой блузке.

Я только собираюсь заговорить, как он распахивает ее, пуговицы рвутся, когда он зарывается в мою грудь. Мое тело замирает, вытесняя образ Эрика, у которого случился сердечный приступ из-за того, что блузка была винтажной от Валентино.

Его руки скользят по моей юбке, обхватывая мою задницу так крепко, что я визжу от восторга. Я пытаюсь вывернуться из трусиков, но у Лекса другие идеи, он отодвигает их в сторону и вводит в меня свой член.

Вау, не останавливайся.

Лекс как фокусник, потому что я не слышала, как застегиваются его брюки. Скользя в меня и выходя, он проникает глубже, его рот сильно всасывается в основание моей шеи, пока он не проводит языком по ключице, и я кончаю.

***

— Доброе утро, миссис Эдвардс.

Я едва могу открыть глаза, джетлаг измотал меня не меньше, чем постоянные занятия любовью. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы: семь пятнадцать. Откуда, черт возьми, Лекс берет всю свою выносливость? Значит, сейчас нью-йоркское время, и отсчитываю пять назад.