Так много для того, чтобы не истощать мою энергию. Я устала, и мои бессонные ночи настигали меня. Вытащив из кармана купюры, я бросил их на прилавок, желая, чтобы этот разговор закончился.

— О, пожалуйста, Чарли. Ты дура, если думаешь, что Алекс бросит свою жену ради тебя.

Я снова прикинулась дурачкой. Это был не первый раз, когда она намекала, что мы с Алексом пара. Это происходило уже несколько раз после выпускного. У нее была эта одержимость нами, и сколько бы она ни пыталась меня раззадорить, мне всегда приходилось держать голову высоко поднятой и делать вид, что она лжет.

— Я серьезно, Чарли, у него теперь есть семья, о которой нужно беспокоиться. Ты же не хочешь разрушить жизнь этого ребенка?

— Что?

Мое сердце заколотилось в груди, кожа вдруг запылала, а желудок грозил взорваться прямо здесь, на плитке пола. Должно быть, я ослышалась, или она снова придумывает ложь. Да, не забывайте, у Кейли есть степень по серийному вранью, но она стояла, ухмыляясь, как будто выиграла в лотерею. Нет. Нет. Нет.

— Что, блядь, ты только что сказала?

Ее глаза расширились, а на уродливом лице застыла довольная улыбка. Жестокая шутка, которую она сыграла, принесла ей радость, глупая ложь, чтобы увидеть, как рушится мой мир.

— Я сказала, что Алекс и Саманта сидели на дереве. Сначала приходит любовь, потом брак, потом маленький ребенок, сидящий в коляске.

— Ты говоришь л… ложь, — заикаясь, произнесла я.

— Нет, я была там, в кабинете врача, когда Саманта вышла и рассказала мне, — Кейли наклонилась, приглашая меня присоединиться к ней, — Очевидно, у них была дикая ночь месяц назад, и Алекс не мог оторваться от нее. Это полностью объясняет, почему она беременна.

Все вокруг закружилось, мой мир рухнул, когда я восприняла эту информацию. Я выбежала из магазина, меня вырвало на тротуар. В груди было тесно, дыхание было неровным. Я схватилась за живот, мой рот открылся, а ноги начали трястись, угрожая рухнуть на землю.

Опираясь на уличный столб для поддержки, я посмотрела на другую сторону улицы и увидела Адриану. Она бы сказала мне, что все это была одна большая и жирная ложь!

Я побежала через дорогу к своей лучшей подруге. Остановившись на моем пути, она стояла там без приветствия. Ее лицо пылало от ярости, ноздри раздувались, а губы оттягивались назад, обнажая зубы. Что, блядь, происходит?

— Как ты смеешь, Чарли? Он мой брат, — кричала она.

— Адриана, пожалуйста, просто выслушай меня, — умоляла я, уже не заботясь о том, что она знает.

— Скажи мне, что это неправда. Пожалуйста, Адриана, я умоляю тебя, скажи мне, что это неправда.

Миссис Эдвардс сидела в машине, опустив голову, отказываясь встретиться с моими глазами. Я подбежала и постучала в окно, но она оставалась неподвижной. Я умолял ее посмотреть на меня, дать мне ответ, который либо позволит мне продолжать дышать, либо оборвет мою жизнь прямо здесь и сейчас. Но она сидела молча, не обращая внимания на мои мольбы.

— Чарли, ты разрушила нашу дружбу, сломала моего брата и опозорила перед всем городом. Оставь нас в покое. Оставь моего брата в покое. Шлюха, — крикнула она, прежде чем открыть дверь в машину своей матери, — О, и еще одно: если Алекс действительно любил тебя, как получилось, что Саманта носит его ребенка? Подумай об этом.

Двигатель машины взревел, и через несколько секунд они уже мчались по улице, оставив меня стоять в одиночестве.

Она ответила на мой вопрос, и вот моя жизнь начала медленно исчезать, свет померк, воздух стал слишком тяжелым для дыхания. Я чувствовала, как слабеет мое тело. Это было слишком. Я нуждалась в нем. Где он был?

Он обещал никогда не уходить.

Он обещал, что его сердце принадлежит мне.

Он обещал, что никогда больше не прикоснется к ней.

Мои руки неконтролируемо дрожали, и я снова набрала его номер.

Сбросил.

Мое тело содрогнулось, стены снова закружились. Скажи мне, что этого не происходит. Не мой Алекс, он был моим. Мое сердце и душа принадлежали ему. Без него моя жизнь была ничем. Я не могу больше жить, — всхлипывала я про себя. Я не могу жить в этом мире без него.

— Мисс, вы в порядке? — спросила женщина, проходя мимо меня.

Я посмотрела ей в глаза, мое зрение расплывалось, пока я пыталась сфокусироваться.

Это было последнее, что я запомнила, прежде чем потеряла сознание на тротуаре и была объята тьмой.

Шестая глава

Лекс

Девять лет назад

Голоса проникали в квартиру.

Сейчас или никогда.

Избегая своей семьи с того дня, как это случилось, я мог только дотянуть до этого. Как они ожидали, что я отреагирую? Все не волнуйтесь, мама и папа, вы сделали мне одолжение, притащив мою задницу в Сан-Франциско, чтобы остаться с женой и растить ребенка, которого я даже не хотел.

Сначала я услышал свою мать. Она звучала счастливой, и слова, которые я мог разобрать, были словами предвкушения, ожидания появления этого ребенка. Я вытащил себя из постели и подошел к зеркалу. Борода, выросшая на моем лице, раздражала Саманту, и именно поэтому я ее там и держал. Темные круги вокруг глаз образовались как напоминание о кошмаре, в котором я жил. Я коротко умыл лицо, прежде чем отправиться в гостиную.

— Алекс, милый, — моя мама протянула руки, и ее лицо сменило выражение с восторженного на обеспокоенное. Она знала, что не стоит упоминать о моей внешности при всех, с чем у моего отца не было проблем.

— Что ж, Алекс, приятно видеть, что ты заботишься о себе. Надеюсь, ты планируешь привести себя в порядок перед возвращением на работу в понедельник?

Мой отец договорился, чтобы меня перевели в Мемориальную больницу Святого Франциска. Но он не знал, что я собиралась поставить крест на своей медицинской карьере. Как я мог помогать людям, если не мог помочь даже себе? Его властные манеры прекратились бы, если бы я набрался смелости. Мне нужно было противостоять ему. Мне нужно было стать мужчиной.

— Эмили, Эндрю, пожалуйста, выйдите на балкон. Я приготовила обед. Я знаю, что вам пришлось долго добираться, — Саманта проводила моих родителей на балкон, оставив меня наедине с сестрой.

Адриана стояла у окна, избегая меня любой ценой. Она выглядела не лучше меня, за исключением отсутствия бороды, конечно.

— Адриана, пожалуйста… поговори со мной, — умолял я.

Проходили минуты, но не было сказано ни слова. Неужели между нами всегда будет так? Я скучал по своей надоедливой сестре. Я все испортил ради нее. И, несмотря на ее не слишком теплое поведение по отношению ко мне, все, о чем я хотел спросить, это о Шарлотте.

— Что бы ты хотел, чтобы я сказала, Алекс? — надулась она в ответ, сложив руки и глядя на меня так, что я не почувствовал ничего, кроме страха, несмотря на то, что возвышался над ее маленькой фигурой.

— Я не знаю, Адриана, понимаешь, — я заколебался, зная, что мне не повезло с ней.

— Понимаешь? — вскрикнула она и разразилась смехом.

— Ладно, извини, неважно.

Именно в этот момент я понял, насколько я одинок в этом, что нет никого, кому я мог бы довериться, кто хоть отдаленно понял бы то, что у нас было. Я встал с дивана и направился на кухню, отказавшись от этого разговора.

— Она уехала, — пробормотала Адриана.

Я быстро повернулся, чуть не задев ее: — Что?

— Около недели назад. Я не знаю, куда.

— Что значит «уехала»?

— Она уехала из города, чтобы отправиться Бог знает куда. Но я не удивлена после того унижения, которое она, должно быть, испытала.

Я повысила голос в отчаянии: — Как ты могла не знать куда?

— Потому что, Алекс, мы с ней больше не разговариваем.

— Когда ты в последний раз разговаривала с ней?

— Я столкнулась с ней в то утро, когда в городе начался ад. Она столкнулась со мной, и что ж, Алекс, мне было больно. Я сказала то, чего не должна была. Я понятия не имела, что это происходит, а теперь, когда я оглядываюсь назад, это было так очевидно. Это происходило прямо перед моим лицом, и единственная причина, по которой я этого не заметила, была в том, что я была слишком поглощена своей собственной личной жизнью.