Отлично! Ты можешь заставить свою жену представлять тебя в «иске» о сексуальном домогательстве.

В ту ночь я забрался в постель, зная, что Шарлотта слышит меня. В этот момент она нужна мне как никогда, но, взглянув на часы, я понимаю, что мой приход домой в два сорок пять не будет встречен с радостью.

Повернувшись ко мне спиной, она слегка шевелится.

— Где ты был? — шепчет она с легкой дрожью в голосе.

— На работе.

— В этот час?

— Встречи, извини. Я должен был позвонить.

Я перетягиваю одеяло на свою сторону, раздраженный, она требует большую ее часть. Подумав, что разговор окончен, я устраиваюсь поудобнее.

— Ты должен был позвонить, Лекс. Несмотря на все, что происходит между нами, я волновалась за тебя.

— Ну, не стоит. И, честно говоря, я устал, так что спокойной ночи.

Я переворачиваюсь к ней спиной. Несмотря на час, я смотрю в ночь, не в силах уснуть, пока рядом со мной не раздается всхлип. Не зная, что сказать или сделать, я игнорирую боль в сердце и закрываю глаза, желая прогнать этот кошмар.

Мы разбиты.

Насколько сильно, я пока не знаю.

Тридцать четвертая глава

Чарли

Инцидент в клубе произошел больше месяца назад, и ничего не изменилось.

Лекс улетел в Лондон на две недели и вернулся только вчера. Я до сих пор его не видела, единственная причина, по которой я знаю, что он приземлился, — это очень теплое сообщение, в котором просто говорилось: «Приземлился».

Я занимаюсь черно-белым гала-вечером, который наша фирма устраивает совместно с благотворительной организацией по борьбе с раком. Никки и Эрик придумали эту идею, и каким-то чудом им удалось привлечь Адриану.

Адриана далека от своей нормальной жизни, но постепенно она снова начинает функционировать как человек. На этой неделе она приходила дважды, чтобы Энди и Амелия могли поиграть. Мы коротко болтаем, и она даже съедает немного обеда — огромный шаг вперед в моих глазах, поскольку ее худая фигура меня беспокоит.

Осознание того, что жизнь никогда не будет прежней, — это самое большое препятствие, с которым наша семья пытается смириться. По мере возможности я стараюсь облегчить бремя Адрианы, но это лишь маскирует мою собственную боль.

Моя собственная семья, как я ее знаю, развалилась, и ничто из того, что я говорю или делаю, не помогает исправить ситуацию. Работа и Амелия — это все, на чем я сосредоточен. У меня нет выбора в этом вопросе. Требования к работе не прекращаются, потому что мой брак терпит крах, а открытие нового офиса влечет за собой новый тип нагрузки, заставляя меня нанимать больше сотрудников.

И, конечно, моя дочь — мой мир, требующий больше всего внимания. Амелия заслуживает матери, и именно этим я стараюсь быть, несмотря на то, что ее отец — полный и абсолютный мудак.

Рокки и Никки запланировали прилететь завтра вместе с Уиллом. Я рада присутствию большей семьи, молясь, что они помогут мне принять некоторые трудные решения, которые сильно давят на меня.

К счастью, Эмили, будучи фантастической женщиной, предложила посидеть с детьми завтра вечером, чтобы мы могли насладиться этим событием.

Самое печальное во всем этом то, что я должен послать Лексу приглашение через его новую помощницу, Монтану.

Даже не думайте, что я начну с этого.

Я лежу в постели, широко раскрыв глаза, прислушиваясь к звуку своего дыхания. Оно медленное, почти останавливается на мгновение, а затем сжимается в груди. Я поворачиваюсь к часам и замечаю, что сейчас чуть больше двух часов ночи. Над окном висят огни, двигатель машины выключается.

Лекс так и не позвонил и не написал, что задержится. Вместо этого я волнуюсь, но еще больше — моя неуверенность доводит меня до безумия. Мое воображение придумывает множество сценариев, в каждом из которых фигурирует некий ассистент.

Я закрываю глаза, притворяясь спящей, когда он заползает в кровать. Я удивлена, что он вообще решил спать рядом со мной, учитывая, что он не раз выбирал нашу гостевую комнату.

Когда он укладывается, я спрашиваю его о его местонахождении, не удивляясь, что он решил придумать какую-то отговорку о встречах. Вместо того чтобы спорить, я выражаю свое беспокойство, но в ответ он ведет себя как полный кретин. Он поворачивается ко мне спиной, выключая лампу, и я всеми силами сдерживаю слезы.

Этот момент закрепляет то, во что превратился наш брак. В темноте ночи открывается правда, и у меня не остается ничего, чтобы бороться. Есть только один способ продолжать жить дальше, и только один способ остановить обиду и боль, медленно убивающие меня, — я должна вручить ему документы на развод.

Ради нашей дочери я не могу допустить, чтобы наш токсичный брак повлиял на то, как мы будем воспитывать ее в этом мире.

Проснувшись на следующее утро, я застаю его за столом за завтраком с Амелией, сидящей в детском стульчике. Они смеются, и я не могу не заметить, как он счастлив, его глаза снова блестят, но как только он видит меня, стоящую в дверях, его поведение меняется. Он становится холодным и отстраненным. Если бы я знала, что натворила, тогда было бы легче с этим справиться, но, как и каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, острый нож вонзается в меня, куда бы я ни повернулась, кровотечение невозможно остановить.

— У нашей фирмы сегодня вечером торжественное мероприятие. Ты сможешь прийти?

— Я же сказал, что смогу, не так ли? — холодно отвечает он.

Не желая обращать внимания на его поведение по отношению ко мне, я работаю в тишине, без эмоций, собирая свои вещи на день. Эмили предлагает забрать Амелию пораньше, так как у меня не будет возможности остановиться.

Положив Амелию на бедро, я перекидываю ее сумку через плечо и, не прощаясь, хватаю ключи.

Ехать до дома Эмили всего пятнадцать минут, и за это время я включаю радио, не беспокоя Амелию, и погружаюсь в музыку, пока она не переключается на балладу, заставляя меня выключить ее. Мне не нужно напоминание о любви и о жестокой реальности, когда кто-то разбивает твое сердце.

— Вот моя девочка! — Эмили вынимает ее из машины, неся на руках с гордой улыбкой.

— Все в ее сумке. Я заберу ее завтра утром первым делом.

— Чарли, — говорит Эмили, ее улыбка исчезает, — Я могу забрать ее на подольше, чтобы у тебя было время.

Я качаю головой, поджав губы.

— Мне не нужно время, Эмили, мне нужен муж.

Эмили знает достаточно хорошо, чтобы не продолжать этот разговор со мной. Не только мне больно от его действий. Его родители тоже чувствуют на себе его удар.

Я целую Амелию на прощание, прежде чем запрыгнуть обратно в машину и совершить утомительную поездку в офис.

День пролетает довольно быстро, и я оказываюсь на ногах. В последнюю минуту нужно подтвердить детали, а у организатора вечеринки возникли проблемы с обслуживанием, которые я заставляю ее решать. Волнение Эрика становится довольно раздражающим, он зачитывает мне список гостей, пока знаменитости принимают свои приглашения. Наши столы полностью распроданы, и хотя я должна гордиться этим достижением, внутри я мертва.

Когда до встречи со стилистом и переодеванием остается час, я сижу за компьютером и смотрю на документ.

Последние несколько недель я жила в отрицании, проигрывая в голове весь наш брак, чтобы понять, где именно все пошло не так. В конце концов, смерть Элайджи имела эффект пульсации, но одно дело — отсутствие близости в браке, а другое — когда твой собственный муж смотрит на тебя с вызовом, словно это я во всем виновата.

Это быстро переходит в гнев.

Лекс продолжает вести себя как придурок, и что бы я ни делала, это никогда не будет правильно. Мои эмоции становятся тяжелыми от вины, ярости и циничного анализа событий в нашем браке.

Я подавляю свой гнев, что приводит к враждебным и мстительным решениям, как в тот вечер в баре. Нам обоим было больно, но по двум разным причинам, и наши отношения превратились в полный разрыв.

Я люблю Лекс и всегда буду любить, но эта боль невыносима, и ради нашей дочери необходимо принять решение.