Напротив меня он смотрит на меня жалким взглядом. Я знаю, что, обратившись к нему, я снова навсегда остаюсь в долгу перед ним за то, что он сделал для меня. Он улыбается, делая глоток своего эспрессо, его самообладание всегда уверенно, и какая-то часть меня пугается того, какую власть этот человек имеет надо мной.

Как выбранные им решения повлияли на мою жизнь — хорошо это или плохо, еще предстоит выяснить.

— Спасибо, что пришли так быстро.

— Чарли, я знаю достаточно, чтобы понять, зачем ты меня позвала.

С трясущимися руками я молчу, подавляя рыдания. Он кладет свою руку поверх моей — жест утешения, облегчения, когда я смотрю ему в глаза.

Знает ли он, что я натворила?

Знает ли он, какую ошибку я совершила?

— Я не хочу туда возвращаться… Я не хочу возвращаться в это место.

Моя грудь начинает вздыматься, а дыхание становится затрудненным, так как в комнате становится душно. Зная, что я на грани панической атаки, он поглаживает меня по руке и требует, чтобы я сделала глубокий вдох.

— Тебе не нужно, — уверяет он меня, крепко сжимая мою руку, — Ты можешь принимать решения здесь. Дело не в судьбе, Чарли. Речь идет о том, чтобы ты поняла, что жизнь сдаст тебе карту, иногда самую низкую, и это заставит тебя извлечь из ситуации максимум пользы. Ты уже лучше, чем была, когда поняла, что тебе нужно позвонить мне. Вы доказали, чего вы можете достичь, через что вы можете пройти, если вы верите в себя и принимаете то, что есть. Теперь вы стоите на перепутье, так какую дорогу вы выберете? Выберете ли вы легкий путь и будете бежать и прятаться как можно быстрее, или выберете длинную извилистую дорогу? В конце концов, возможности бесконечны.

Вот так он ставит передо мной ультиматум.

Это мое решение, но я знаю, что уже подлила масла в огонь, и хотя я живу в этом кошмаре, кошмар Лекса в десять раз хуже. Боль, которую я причинила ему, вызвана чистой ненавистью, и зачем мне делать это с человеком, которого я люблю больше самой жизни?

— Я говорила вещи… вещи, которые причиняли ему боль.

— Но ты все еще любишь его?

— Я никогда не останавливалась, — шепчу я, склонив голову.

— Чарли, — мягко говорит он, — Выбери свою судьбу и никогда не отпускай ее. Однажды этот разговор станет историей.

— Откуда ты знаешь, что это случится?

— Потому что если ты действительно чего-то хочешь, я имею в виду, действительно хочешь, ты можешь это получить. Тебе просто нужно найти силу воли и силу духа. Смотри на конечную картину и перестань концентрироваться на боли, которую ты сейчас чувствуешь.

Мне удается слабо улыбнуться, зная, что он прав. Я делала это раньше, воскрешала себя, когда думала, что это конец. И я давала обещания своей бабушке, ему — обещание жить полной жизнью.

— Я не могу выразить вам свою благодарность, доктор Эдвардс… за то, что вы для меня сделали. Я имею в виду, моя жизнь… вы знаете… меня бы здесь не было, если бы не вы.

— Это не я, Чарли. У меня тоже есть свои недостатки, — он опускает голову, поглаживая обручальное кольцо на пальце, — Ты протянула руку, и тебе нужна была моя рука, чтобы указать путь, но прогулку, путешествие ты проделала сама. Благодари себя, Чарли, а не меня.

Наклонившись, осторожно, чтобы не разлить наши напитки, я крепко обнимаю его. Несмотря на то, что он только что сказал, мою благодарность к нему нельзя игнорировать. Всем, что я есть сегодня, я обязана ему. Единственный способ отплатить ему — двигаться вперед, найти лучшее место, стать этим лучшим человеком. Мне был дан второй шанс, а теперь и третий.

— Помни, что я сказал…, — напоминает он мне, когда я отстраняюсь, — это твой выбор, твое решение, твоя судьба. Если ты чего-то хочешь… то добивайся этого.

Я киваю, понимая, что мне нужно сделать, чтобы исправить эту катастрофу, которую я создала. Это будет самая большая битва в моей жизни, но если то, что он говорит, правда, если я смотрю на конечную картину, я не пойду на дно без борьбы, не возлагая на нас каждую крупицу надежды, каждую крупицу веры, каждую унцию доверия.

— Ты говорил с ним? — спрашиваю я, колеблясь.

Доктор Эдвардс поджимает губы: — Да.

— О…

— Он не в лучшем состоянии, Чарли.

Конечно, он не в лучшем состоянии. Я бы тоже не была в хорошем, если бы узнала, что женщина, которую я люблю, ждет ребенка от другого. И вот так вот, это щелкнуло.

Я была в такой же ситуации и почувствовала боль от осознания этого. Когда я узнала, что у него будет ребенок от Саманты, это было непостижимо больно. Но мне даже не дали шанса что-либо сделать, прежде чем он исчез из моей жизни. Никаких объяснений. Никаких прощаний.

— Доктор Эдвардс, есть еще кое-что… Мне нужно… одолжение.

— Чарли, ты же знаешь, что можешь просить о чем угодно.

— Мне нужно… мне нужно, чтобы вы сделали тест ДНК…, — я запнулась, стыдясь, что это вообще вопрос.

Некоторые вещи стоят того, чтобы за них бороться.

Когда твое сердце не перестает любить, значит, оно еще не готово сдаться. Он не осуждает и не жалеет меня. Наоборот, он хочет понять и снова направить меня по правильному пути. Мы прощаемся, но я оборачиваюсь в последний раз, потому что мне нужно повторить это еще раз: — Доктор Эдвардс?

Он поворачивается ко мне лицом, его поразительно красивая внешность наравне с его сыном: — Спасибо… еще раз, — пробормотала я, прежде чем он вышел из кафе с улыбкой на лице.

***

Я делаю глубокий вдох, глядя на свое отражение в зеркале. Платье, созданное Адрианой, совершенно потрясающее, цвет румянца идеально подходит к моему оттенку кожи благодаря тому, что Эрик убедил меня, что загар нужен мне в последнюю минуту.

Платье без бретелек плотно облегает мою грудь, которая решила вырасти за последнюю неделю, накачанная гормонами, что сделало ее очень выразительной. Адриана внесла небольшие коррективы, так как я потеряла вес в области талии из-за неспособности удержаться от еды по утрам, но, похоже, за последние два дня это уменьшилось.

Мои волосы собраны в мягкие локоны, уложенные набок, а единственное украшение на мне — кулон с фениксом. Потянувшись к кулону, я провожу по нему пальцами, закрываю глаза и делаю еще один глубокий вдох. Я не могу отогнать нервы, зная, что увижу его впервые с той ночи в больнице.

Иногда в жизни удивляешься, как ты вообще смог пережить что-то, момент, когда жизнь ничего не значила. Последний месяц был ничем иным, как адом. Время идет медленно, но я застряла в своем личном аду, размахивая палочкой боли над теми, кого я люблю, и над единственным мужчиной, которого я когда-либо любила.

Мне некого винить, кроме себя.

Вот что делает это сложнее.

Мой разговор с Эндрю помог мне понять, что я не могу сдаться, но я не могу и подтолкнуть его. Несколько раз я почти сдавалась: набирала его номер, посылала ему смс, даже разговаривала по телефону с Air France, готовая сообщить данные своей кредитной карты, но в последний момент струсила. Конечно, я хочу его увидеть, но есть неопределенность его реакции, и мне нужно быть в правильном расположении духа, чтобы справиться с любой обидой или отказом, которые он может мне причинить. Он же парень, в конце концов, и его естественной реакцией будет трахать все подряд и забыть обо мне, супер-сучке, которая залетела от чужого мужика.

О, как бы я хотела вернуть свои слова, вернуть ту боль, которую я ему причинила, но что сделано, то сделано. Я официально все выплакала, и теперь я здесь, на свадьбе Адрианы, где я наконец-то встречу свою судьбу, ту, за которой я решила следовать.

— Чарли, я знаю, что ты боишься, — пробормотал Эрик, поправляя сзади мое платье.

— Боюсь — это еще мягко сказано. А что, если я так сильно его обидела, что он даже не может смотреть мне в глаза?

Эрик опускает низ моего платья, стоя позади меня, глядя на мое отражение в зеркале: — Моя мама всегда говорила, что можно узнать, как сильно кто-то тебя любит, посмотрев ему в глаза. Посмотри ему прямо в глаза, Чарли. Ответ будет там.