«Мы клянёмся быть верными, любить и уважать друг друга. Доверять, не предавать, не обманывать, не скрывать правду, заботиться о наших детях, стараться на благо нашей семьи и дома».

Так просто и как мы успели узнать, сложно одновременно. Но мы были готовы исправлять ошибки прошлого. А пока для начала надо бы выжить. Да и что сомневаться, если мы находимся в смертельной опасности? Пора отбросить лишние думы и дать волю чувствам.

— Пера нет, — я начертила подпись окровавленным пальцем.

Доминик хмыкнул, повторяя за мной, и протянул мне браслет. Артефакт защёлкнулся на моей руке, следом и на его. Золотые украшения обратились брачными узорами на коже. По традиции Кириуса они подстроятся под супругов после совместной ночи и будут сообщать о нарушении договора. Нам с Домиником надо сделать всё, чтобы такого не случилось.

— Теперь ты по-настоящему моя, — мой... муж привлёк меня к груди, нежно провёл пальцами по моей щеке.

Серебряный свет луны мягко подсвечивал его красивый профиль, позволяя мне увидеть наполняющие чёрные глаза любовь и нежность. Он доверился мне, а я должна верить ему. Это станет основой нашего совместного счастья. Осталось забрать его у судьбы.

Наши губы встретились в поцелуе. Сначала трепетно, осторожно, но больше не было причин сдерживать себя и сомневаться. Смертельная опасность стёрла все страхи, обнажив чувства и позволив вычленить самое главное. Потому мы отпустили себя, прижались друг к другу так тесно, как смогли. Страсть вскружила голову, эйфория и радость наполнили души. Руки Доминика нетерпеливо заскользили по моему телу. Я принялась спешно расстёгивать пуговицы его рубашки. Мы задыхались, жались друг к другу, словно пытаясь слиться в единое целое. И вскоре нам это удалось. Наша вторая брачная ночь прошла под светом луны Акрии в любви и взаимопонимании. Этот брак стал настоящим. Фальшивая жизнь и горечь её последствий должны были остаться позади.

На следующее утро за нами пришли. Мы только завершили с завтраком, как Фиалка вдруг подскочила со своего места, глядя в сторону окна.

— Глава здесь, — прошелестела она. — Не одна. Их много.

— Не переживай, мы их ждали, — я тоже поднялась со стула.

Переглянувшись с Домиником, мы взялись за руки и направились на выход. Ланцелот потёрся о ноги Фелиси на прощание и побежал за нами. Из леса к дому приближались почти три десятка ведьм с Сигаль во главе. Она опасно прищурила глаза, но, кажется, не удивилась нашему выходу.

— Меня зовут Валери де Лакруа, я внучка Валери Сигаль, — объявила громко. — А это мой муж и шевалье Доминик из дома Грамон, император Тринаты.

Мы продолжали держаться за руки. На наших запястьях гордо горели брачные знаки. Ведьмы шептались в замешательстве. Глаза Сигаль наполнялись… одобрением.

— Мы рады встрече с ведьмами Акрии, — заговорил Доминик, кратко улыбнувшись. — Хотя обстоятельства приглашения можно принять за похищение.

— Ведьмам нет дела до мнения чужаков, — резко взмахнула рукой Сигаль, подступая к нам. — Провели ритуал шевалье, ладно…

— Мы муж и жена, — Доминик поднял наши сцепленные руки, чтобы продемонстрировать рисунки на запястьях. Бабушка зло прищурилась, присматриваясь к ним. — Это вязь брачных артефактов.

— Лес рад новой ведьме, — лицо Сигаль вдруг расслабилось, это вызвало настороженность. — Я приму решение в деревне. Вы пойдёте с нами. И Фелиси тоже.

— Но они не чужаки, лес их принял, — на пороге дома показалась Фиалка. — Разве вы не чувствуете, сёстры-ведьмы?

Женщины снова зашептались, но все пока пребывали в недоумении и всё поглядывали на Сигаль. Ждали её решения. Похоже, ведьмы не так непокорны и своенравны, как считают в других странах. Или они так изменились за столько лет под каблуком Сигаль?

— Я приму решение в деревне, — твёрдо повторила моя так называемая бабушка.

— Но я должна оставаться у столбов, — возразила Фелиси.

— Столбы больше не нуждаются в твоей защите, — отрезала Сигаль, и девушка пошатнулась.

Как же быстро бабушка отказывается от своих.

— Мы принимаем ваше приглашение, — Доминик поддержал Фелиси за руку.

Умеет же подобрать такой тон, будто не ему ставят условия, а всё идёт по его плану. Но знали мы мало. Ночью мне удалось чуть расширить пришедшие видения, и потому мы подготовились к будущей каверзе.

— Надень это. Ты уже ранил моих сестёр, больше я подобного не допущу, — Сигаль вытянула из сумки блокирующий браслет.

Равнодушно хмыкнув, Доминик застегнул на запястье артефакт. Где-то глубоко внутри я ощутила его слабость, потому поддержала под локоть. Чуть опустив голову, он тут же выпрямился.

— Количество ваших преступлений растёт, мадам Сигаль, — отметил он.

Зелёные глаза бабушку на миг наполнились бешенством, но тут же вновь стали спокойными.

— Идёмте, — бросила она и отвернулась.

Мы с Домиником отказались. Сначала помогли Фелиси собраться и закрыть дом. И только потом отправились в путь. По дороге молчали. Лишь ведьмы тихо переговаривались между собой. Примерно часа через три пути мы добрались до деревни. В отличие от жилища Фелиси, дома ведьм оказались добротными, из срубов, с выкрашенными яркими красками наличниками. Разноцветные узоры и композиции украшали также заборы и стены. Женщины старались привнести в обыденность красоту.

Наше появление вызвало оживление. Ещё больше ведьм и их шевалье выбрались на улицы. Мужчин оказалось больше, чем я предполагала должно быть. Но потом заметила здесь и простых женщин, без магических сил, стариков.

— Это беженцы? — спросила я у одной из ведьм.

— Их прогнала инквизиция. А лес принял, — ответила она.

Как оказалось, улицы выстраивались не прямыми линиями, а кругом. В центре находилась площадь с высокими каменными столбами и добротным теремом, иначе не назвать. Здание было двухэтажных, доски сруба блестели от лака и ярких красок. Перед ним находилась трибуна, откуда, видимо, оглашались важные новости.

Нас провели в терем. Изнутри пахло едой, вдали раздавался треск дров. Похоже, здание было жилым домом, а не каким-то официальным органом управления. Видимо, отсюда правила глава ковена. Большинство наших сопровождающих остались снаружи. А здесь Сигаль протянула браслет и мне.

— При подданных испугалась? — скривила я губы в ухмылке, проигнорировав артефакт.

— Они мои сёстры, — отрезала Сигаль.

— Ну, они-то верят в этот бред. А мы видим, что ты запудрила им мозги.

— Дерзкая девчонка, глупая, ничего не знаешь, а обвиняешь, — она резко отпрянула, когда передо мной выступил Доминик. — Не смей мне перечить! — рявкнула, и мой муж, охнув от боли, рухнул на колени.

— Шевалье же неприкосновенны, — зло рыкнула я, выхватывая у неё браслет, и защёлкнула его на запястье.

Слабость навались мгновенно. Ориентиры потерялись. Доминик подхватил меня, аккуратно положил на пол и прижал к груди, поддерживая под лопатки.

— Мама! Нет! Хватит! Что ты делаешь?! — К нам выбежала Анэйс. Она вцепилась в локоть Сигаль. — Хочешь, чтобы родная внучка тебя ненавидела?

— Ей и не надо стараться, — фыркнула я, обнимая Доминика за шею.

Он перестал вздрагивать, похоже, бабушка прекратила воздействие.

— Она и не должна меня любить, — ответила мрачно Сигаль. — И он тоже.

— Не говори так. И ты, Валери, ты не знаешь всего, — Анэйс приблизилась ко мне, присела перед нами на колени.

Зелёные глаза наполнялись слезами, на губах играла улыбка.

— Валери, доченька, я так рада тебя видеть, — прошептала она, потянувшись ко мне.

— Ты серьёзно?! — воскликнула я, поняв, что она хочет меня обнять.

Анэйс отпрянула, когда моя рука налетела на её щеку.

— Ты ещё смеешь называть меня дочкой? Да хуже мать нельзя даже представить! Ты пыталась похитить моего сына, разлучила нас. Теперь он там один без родителей, рискует остаться сиротой.

— Т-ты не права, — всхлипнула она, касаясь дрожащими пальцами покрасневшей щеки. — Мама сказала, ты… вы должны быть здесь.