Группа советских войск в Германии, дислоцированная на территории ГДР, была в пятидесятые годы XX века основной ударной силой Варшавского пакта, призванной быть передовой линией обороны нашей родины перед консолидированной военной силой — блоком НАТО, противостоящим Варшавскому договору. Обеспечение интересов государственной безопасности, ответственность за сохранность государственной и военной тайны и за безопасность наших военнослужащих, являющихся постоянными объектами посягательств со стороны военных разведок стран НАТО, при активном участии в этом деле ЦРУ США, являлось главной задачей Управления особых отделов КГБ СССР по ГСВГ. Таково полное историческое название этого органа государственной безопасности, действовавшего на территории ГДР, разместившегося сразу после окончания войны в городе Потсдаме. Его юрисдикция распространялась только на войска и все военные и гражданские учреждения, призванные обеспечивать интересы этой группировки.

Группировка войск имела в своем составе несколько сухопутных и танковых армий и одну воздушную, со штабами в городах Ваймар, Дрезден, Магдебург, Фюрстенберг, Эберсвальде, местечке Форет Цинна. В группировку входила и одна воздушная армия со штабом в Бюнсдорфе. Штаб воздушной армии и всей Группы войск в Германии размещался в местечках Бюнсдорф и Цоссен.

При каждом армейском, дивизионном или крупном гарнизонном войсковом штабе имелся Особый отдел, отвечавший за вопросы обеспечения государственной безопасности на вверенном ему объекте.

Следовательно, управление всей этой массой самостоятельных органов военной контрразведки осуществлялось сверху вниз по схеме: Управление особых отделов по ГСВГ — Особые отделы армий — Особые отделы дивизий и крупных гарнизонов (Берлинский, Лейпцигский, Франкфуртский и др.).

Отчетность в управление шла в обратном направлении, то есть снизу вверх. В особо важных случаях отделы дивизий и гарнизонов выходили на Управление напрямую, в обход армейских отделов, которым они подчинялись. Но Особыми отделами армий эта инициатива не особенно приветствовалась.

В этой устоявшейся системе управления Особый отдел Берлинского гарнизона занимал особое место. Он подчинялся напрямую начальнику Управления.

Основными «рабочими лошадками» в Управлении особых отделов являлись 1, 2 и 3-й отделы. Первый отдел жил обособленно. Он размещался в Бюнсдорфе при штабе ГСВГ. Наше служебное и личное общение с его сотрудниками было минимальным в силу территориальной разобщенности.

Второй и третий отделы размещались в г. Потсдам в одном здании Управления. Мы, то есть сотрудники третьего отдела, на третьем этаже здания, сотрудники второго отдела — на втором этаже, вместе с начальником и двумя руководителями Управления. Всегда под рукой у руководства.

Главной руководящей структурой Управления был второй отдел. Он был призван направлять и организовывать контрразведывательную работу подчиненных органов, координировать ее, а где следует — и поправлять.

Важные задачи решались этим отделом, они требовали чекистского опыта, знания оперативной обстановки и военного дела. Но это была работа с документами, штабная служба, не связанная непосредственно с агентурной работой. Сотрудники этого отдела могли, если нет неотложных дел, в 18.00 спокойно сложить документы в стол и идти отдыхать. В своей основе все это была «военная косточка», как правило, кандидаты на выдвижение на руководящую работу в низовых Особых отделах, гарнизонов, дивизий и армий.

Второй отдел держал на контроле также информацию по вскрытию и пресечению важных каналов утечки из войск секретной информации к противнику, обосновано полагая, что им может быть действующий вражеский агент разведки, оказавшийся в войсках. Эти общие усилия второго отдела и периферийных органов по установлению источников утечки секретной информации приводили иногда к парадоксальным, неожиданным выводам, было их немало. Сошлюсь только на два убедительных примера, свежих в памяти.

Второй отдел искал источник утечки секретной информации о нашем новом танке, новинке вооружения, поступившем в части Группы войск. Разведка противника располагала всеми тактико-техническими данными. Такими сведениями мог располагать только офицер-штабист Группы войск, танкист по военной специальности. Напряженные и мучительные поиски привели… на мусорную свалку в районе города Фюрстенберг, куда из штаба второй танковой армии порой выбрасывали мусор. Потом по цепочке нашли и офицеров секретной части, следивших за сохранностью секретных конспектов слушателей, которым читали лекции по этой новинке вооружения. Виной всему оказались халатность офицера-слушателя, утерявшего свой конспект, и забвение своих прямых служебных обязанностей офицерами секретной части, не доложившими сразу по команде о факте утраты конспекта, а покрывшими это неприятное для них событие. И, как результат, группа разгильдяев в военной форме «проинформировала» американскую военную разведку о наших достижениях в военном деле.

Частенько второй отдел получал подобную информацию об утечке и из нашего — третьего отдела. Хотя имелись и другие источники настораживающей информации (из Москвы, аппарата Уполномоченного КГБ СССР в Берлине, органов МГБ ГДР, разведотдела штаба Группы войск и др.).

Однажды во втором отделе меня попросили уточнить содержание перевода с немецкого языка на русский одного документа, полученного ими из нашего отдела. По нему велся активный розыск источника утечки секретной информации. Меня спросили, имеет ли текст брошюры характер официального документа на немецком языке или это обычный пересказ содержания.

Это была фотокопия небольшой брошюры на немецком языке. Надпись: «Строго конфиденциально. Только для военного руководства штаба НАТО». Название документа: «Доклад маршала Жукова». Пролистал бегло страницы. Речь шла о военно-штабном анализе состояния сил и средств НАТО и Варшавского пакта, с перечислением числа военнослужащих, техники (танков, самолетов, орудий и т. д.); о направлении возможных ударов НАТО, с указанием наших сил и средств, имеющихся в распоряжении ГСВГ и так далее.

Знакомивший меня с документом майор Дерябин из второго отдела сообщил, что на первом этапе работы над этой информацией они оценили ее как «очередную пропагандистскую фальшивку Запада», о чем открыто заявили на совещании у руководства. Несколько позже, когда они занялись «математикой», изучением цифр, указанных в «фальшивке», и сравнили эти данные о силах и средствах ГСВГ со сведениями штаба ГСВГ по этому вопросу, то пришли в ужас: сведения практически совпадали.

Жуков действительно был в ГСВГ, выступал перед комсоставом группы, а присутствовали на его докладе люди от командира дивизии и выше. Одни заслуженные и проверенные в делах генералы. Поскольку цифры из «фальшивки» соответствуют фактическим данным штаба ГСВГ о наших силах и средствах, то утечка секретной информации могла произойти только из этой среды или из числа работников штаба группы войск.

Я не смог однозначно ответить на поставленный вопрос, но, естественно, не удержался:

— Что, неужели кто-то из генералов виноват в утечке? — Нет, на сегодня мы полагаем, что не генералы, а кто-то из их близкого окружения. А тут работы… непочатый край. Для утверждения своей версии мы запросили помощь в Москве. Нужно заключение экспертов по тексту документа. По иностранному переводу можно допустить, что брошюра — не копия с доклада, а, скорее всего, устный пересказ его содержания. Это поменяло бы направление поиска в пользу нашей версии и юридически реабилитировало бы генералов.

Ответ из Москвы, полученный вторым отделом, авторитетно подтверждал, что материалы брошюры под названием «Доклад маршала Жукова» не являются фотокопией подлинника доклада. Анализ текста, по заключениям специалистов, гласил, что документ является свободным, близким к тексту изложением содержания доклада. Для дальнейшей работы по розыску источника этой информации во втором отделе был создан специальный штаб, координировавший всю розыскную работу на периферии.