Пусть покричит. Главное — кто заметил опасность и предотвратил. Только это важно.

Толпа пришла в движение. Раздались возгласы и крики. Царя схватили в охапку и утащили за расшитые серебряными снежинками занавески. В зал вбегали охранники с оружием. Но к нам уже поднимались те, что находились внизу.

Я на всякий случай поднял руки. А то как бы от усердия не изрешетили пулями. Глянув на меня, Павел счёл за лучшее последовать моему примеру.

Когда мы спустились, к нам протиснулась Каминская. Лицо у неё было бледное, испуганное. Глаза сверкали.

— Стойте! — крикнула она охранникам. — Что происходит⁈ Это мой жених!

— Всё в порядке, милая, — кивнул я подчёркнуто спокойно. — Стрелок обезврежен. Это был Владимир Авинов.

По залу прокатился гул. Гости пребывали в смятении, ещё не осознав, что произошло.

— Нам придётся дать объяснения Его Величеству, — сказал я, сразу обозначая, с кем планирую говорить.

Благо, мой титул это позволял.

— Авинов⁈ — спросил один из гостей, важный мужик в генеральской форме и с синими волосами. — Но… что он собирался сделать?

— У него была винтовка, — ответил я. — Полагаю, хотел убить Его Величество.

Сквозь возмущённую и взволнованную толпу протиснулся перепуганный офицер — судя по форме, начальник дворцовой стражи.

— В чем дело⁈ — спросил он дрожащим голосом.

— Предотвращено покушение на Его Величество, — сразу ответил я. — Мы с господином Шуваловым успели вовремя. Ещё немного — и он нажал бы на спусковой крючок. Вашим людям стоило бы быть повнимательней. Счастье, что я заметил этого человека на балконе, когда оттуда ушли музыканты.

Офицер побледнел, как полотно. Затем обратился к выведшим нас секьюрити.

— Это правда?

— Да, господин полковник, — ответил один из них. — Стрелок обезврежен. Его Сиятельством.

Начальник охраны снова посмотрел на меня.

— Маркиз Скуратов, — представился я.

Не прошло и десяти минут, как мы с Павлом стали героями дня. Царь пока не появлялся, но присутствующие поздравляли нас, выражали восхищение и отпускали язвительные замечания в адрес дворцовой стражи. Что заметно задевало начальника охраны, но он лишь стискивал зубы и краснел. А что ещё ему оставалось? Его люди пропустили человека с винтовкой. И неважно, как именно он её пронёс. Спутницу Авинова мигом взяли по стражу и увели на допрос, тело самого незадачливого стрелка унесли, его оружие отправили на экспертизу. Уверен, не составит труда выяснить, кто его сделал. Я подсказывать не собирался: это выдало бы мою осведомлённость.

Наконец, явился вельможа, который сообщил, что Его Величество желает видеть героев дня у себя. Павел тут же растерялся. Ещё бы: не каждый удостаивается высочайшей аудиенции, да ещё по такому поводу.

Нас повели по залам и коридорам, и вскоре мы оказались в кабинете, где мне бывать уже приходилось. Царь сидел за столом. Возле него суетился камердинер с пышными бакенбардами, ещё более древний, чем сам император — отпаивал повелителя чаем.

— Иди, Ефим, иди! — замахал на него руками царь, когда мы вошли. — Надоел! Ничего не случилось! Уберегли верноподданные, не дали супостату жизни лишить. Я не красна девица — в обморок падать не собираюсь. И чай свой унеси. Потом ещё придёшь, — добавил он тише, а затем воззрился на нас. На лице царя возникла улыбка. — Ну, удружили! — сказал он, качая головой. — Спасли. Пристрелил бы меня Авинов-то! Как собаку пристрелил бы!

— Надеюсь, Ваше Величество в добром здравии, — отозвался я, поскольку царь замолчал.

— Вашими заботами. Да-а… И как ты углядел-то его, Николай?

— Меня удивило, что этот человек пришёл на бал, Ваше Величество. Вот я и стал за ним приглядывать.

— И не прогадал! Голова ты, Николай! — император перевёл взгляд на Павла. — Ты тоже молодец. Достойный сын своего отца.

— Благодарю, Ваше Величество, — поклонился Павел. — Я лишь исполнил свой долг.

— И это похвально, — милостиво кивнул император. — Оба вы заслужили не только мою благосклонность, но и награду. Просите, чего желаете.

Повисла пауза.

— Смелее, — улыбнулся царь. — Или подумать нужно? Коли так, подожду. Не горит.

— Спасибо, Ваше Величество, пролепетал княжич.

— Ну, а ты? — царь воззрился на меня. — Ты-то всегда знаешь, чего хочешь, а?

— Так точно, Ваше Величество.

Император меня понял.

— Ладно, Павел, ступай. Думай, чего попросить. И не стесняйся. Дело ты сделал большое. Так что не скромничай. С отцом посоветуйся, если нужно.

Когда Павел ушёл, царь окинул меня взглядом.

— Ну, хорош! — сказал он. — Знал я, что можно на тебя положиться, но что ты жизнь мне спасёшь — никак не ожидал. Мда-а… Что ж, Николай, говори, чем тебя отблагодарить.

— Как известно Вашему Величеству, через год мне нужно будет жениться, дабы начать восстановление рода, — сказал я.

— Так-так.

— Поэтому я нижайше прошу Ваше Величество выдать за меня одну из своих дочерей.

Седые брови самодержца приподнялись, да так в этом положении и остались.

— Желаешь породниться с Голицыными?

— Лелею такую мечту, Ваше Величество.

— Хм… Понятно. И кого же из царевен ты присмотрел?

— На ваш выбор, Ваше Величество. Я не имею чести быть знаком ни с кем из них.

— Ну, да, верно… Застал ты меня врасплох, Николай. Однако… слово императорское не пустой звук. Сдержу. Да и можно ли пожелать более достойного зятя? Вот только выбор-то невелик. Свободна у меня только младшая, Екатерина. Ей семнадцать — ровесница твоя, получается. Наверное, ты её видел. Красавица. Впрочем, как и все мои девочки.

— Нисколько не сомневаюсь, Ваше Величество.

— Да, — царь задумчиво почесал щёку, глядя на меня. — Надо вас познакомить, стало быть. Но не сейчас. Покумекаю, как это устроить. Думаю, против она не будет. Насколько мне известно, сердце её свободно. А если даже и нет — слово моё у тебя есть, Николай, — закончил он твёрдо.

— Благодарю, Ваше Величество, — от отвесил низкий поклон.

— Теперь ступай. Я сам скоро выйду. Не останавливать же праздник из-за этого… выродка.

И правда, через несколько минут царь вышел к гостям. Надо сказать, это было эффектно. Бал, конечно, прошёл не так, как планировалось. Было волнение, были обсуждения, было много тостов за царя, отечество и за нас с Павлом. Собственно, нам проходу не давали. Каминская сияла и не оставляла меня ни на минуту. Её брат — считай, опекун — тоже был в восторге. Ещё бы: теперь никаким слухам не перебить того, что случилось — его будущий зять спас Его Величество!

Наконец, настало утро, и гости начали разъезжаться. Все были полны предвкушения: им предстояло ещё не один день рассказывать тем, кого на празднике не было, о том, свидетелями чего они стали. Уверен, не пройдёт и недели, как в городе будут говорить о том, как маркиз Скуратов кинулся прикрыть собой императора, чудом избежал пули — как вариант, был тяжело ранен — а затем лично обезвредил и убил злодея.

Каминская уехала с братом, Павел — с отцом. Князь был в восторге и принимал всю ночь поздравления за сына.

В замке я скинул маскарадный костюм, принял душ и завалился спать. Поистине можно считать, что этот год в новом мире прошёл удачно. Впереди ждёт новый, и он обещает стать куда спокойней этого. Почти все мои враги мертвы, царь меня обожает, я обзавёлся друзьями и деловыми партнёрами, нашёл трёх невест, получил титул маркиза, укрепился на имевшихся землях и получил новые. Чего ещё желать?

Перед сном мелькнула мысль: а действительно ли я хочу вернуться туда, откуда каким-то образом прибыл? Что я там оставил? Месть? Стоит ли она новой жизни, которую я обрёл здесь?

Но об этом подумать ещё успеется. А сейчас — спать!

Продрых я до пяти часов дня. Валялся бы ещё, но свет, бивший в окно между портьер, резал глаза, а вызывать лакея, чтобы задёрнул их, было бессмысленно: всё равно после этого я бы уже не заснул. Так что, откинув одеяло, я сел, спустил ноги на пол, нашарил тапочки и поплёлся в ванную. Пока смывал с себя холодным душем остатки сна, почувствовал голод. Неудивительно: столько часов мой организм просуществовал без пищи. До ужина оставалось ещё часа полтора, даже больше, так что я спустился на кухню и подрядил повара сварганить мне что-нибудь на скорую руку. В результате пришлось довольствоваться холодным свиным языком с хреном на ломте ржаного хлеба. Пока жевал, запивая крепким чёрным кофе, всерьёз задумался о том, чтобы вложиться в продуктовый бизнес. Город спасало то, что населения было немного — меньше миллиона. На мегаполис Камнегорск никак не тянул. Правда, большинство других сохранившихся после Великой войны городов были ещё меньше. Насколько я понимал, по-настоящему крупные поселения остались только в Африке и Азии. Но их было совсем немного. А ведь были территории, где людей не осталось вовсе. Например, Исландия или большая часть островов.