Я встал.

— Кажется, кто-то тявкает. Не могу только понять — собака или балабол.

Коричневый побагровел.

— Ты кого собакой назвал⁈ — прошипел он.

— Пока никого. А что, ты на свой счёт принял? — я одарил его насмешливой ухмылкой. — С чего бы?

— Что тут происходит⁈ — раздался голос Каминской.

Все обернулись. Девушка спустилась с лестницы и направлялась к нам. Брови у неё были нахмурены.

Свидетелей нашей возвышенной беседы становилось всё больше. Если у парня хватит ума, он свалит, не развивая. Но, кажется, он уже завёлся.

— Говорю твоему женишку, что он выродок и убийца! — ответил он Каминской. — Надеюсь, тебя заставляют выйти за него. Потому что не представляю, что в нём может нравиться!

— А я, в свою очередь, интересуюсь, на какой собачьей выставке этот дебил получает призовые, — сказал я. — Но ответа пока не получил. Только гавканье.

— Нарываешься⁈ — прошипел Коричневый.

На его физиономии заходили желваки.

Каминская встала рядом со мной, задрав подбородок и глядя на него со смесью презрения и насмешки. Она отлично понимала, что дело пахло вызовом на дуэль, и в то же время — что мне не с руки бросать перчатку, ставя себя в невыгодное положение, когда оружие будет выбирать соперник. Я это понял, когда она сказала:

— Я бы такое оскорбление не стерпела. Если б, конечно, не была брехливой псиной!

— Захлопни пасть! — гаркнул, теряя самообладание, Коричневый. — Твой дружок…

— Его Сиятельство не раз доказал, что не боится защищать свою честь! — перебила Каминская, сверля его ледяным взглядом. — В отличие от ссыкунов, которые только и могут, что орать на девушек! — она взяла меня под руку. — Пойдём, милый. Я знаю отличную выставку собак. Как раз вчера открылась. Может, купим какого-нибудь щенка, — последнее слово она буквально выплюнула, смерив Коричневого взглядом с головы до ног.

— Стоять! — гаркнул он, дёрнувшись с места, будто собирался схватить кого-то из нас. — Я, Олег Энгман, бросаю…

— Не надо, брат! — испуганно воскликнул второй Коричневый. — Они же тебя провоцируют!

— Да мне насрать! Я этого урода раскатаю!

— Апорт! — усмехнулась Каминская.

Я чувствовал, как её пальцы сжали мою руку.

— Тебе придётся искать нового мужа! — прошипел, брызгая слюной, Энгман. — Бросаю вызов на поединок! — закончил он, уставившись на меня.

Мышцы на его лице нервно подергивались.

— Что ж, если тебе угодно умереть, — ухмыльнулся я.

— Это ты сдохнешь! И твой поганый…

— Замолчи! — крикнул второй Коричневый, толкнув его. — Прекрати!

Ага, понял, что братец собирается оскорбить мой род. А это дело уже куда более серьёзное, чем личная ссора.

Долговязый и сам сообразил, что чуть не зашёл слишком далеко.

— Тебе конец! — выплюнул он. — Жди моего секунданта! Пошли отсюда! Не могу больше говорить с этим ничтожеством!

И он ринулся к выходу. Его брат поспешил следом. Красный и Синий с явным облегчением выскочили последними.

— Я всё правильно сделала? — дрогнувшим голосом спросила Глаша.

— Да, молодец. Теперь оружие выбираю я.

Девушка кивнула.

— Не волнуйся, — сказал я. — Всё нормально. Я его сделаю.

— Не сомневаюсь. Но меня прямо трясёт от злости! Как он посмел вообще⁈

— Кто-то из тех, кого мне пришлось убить, был его другом.

— Да плевать! Пошёл он!

Тут я с ней был совершенно согласен.

— Предлагаю поменять планы. Как насчёт поехать в ресторан? Я, правда, схомячил мороженое, но ты, наверное, проголодалась.

Глаша пожала плечами.

— Даже не знаю… Этот дебил всё настроение испортил! Но поехали, конечно, — тут же спохватилась она. — Не отказываться же из-за него, — она улыбнулась.

— Вот это правильный настрой. Не знаешь, кстати, какой Дар у Энгманов?

— Понятия не имею! Я с этими придурками не знакома!

Оказалось, что вызвавший меня на поединок — маг-анималист. Иногда их называют оборотнями, но Энгманы на такое обижаются. Анималисты — не нежить, в отличие от оборотней, и могут превращаться не в одну форму, а в разные. Правда, есть одно условие: закон сохранения массы при этом должен соблюдаться. То есть, анималист может стать бабочкой, но она будет словно из Юрского периода. Даже больше. То же самое, например, со слоном. Получится маленький такой слоник. Соразмерный человеку.

Всё это я узнал уже после свидания с Каминской сначала из дворянского справочника, а затем — от Павла Шувалова. Позвонил ему, чтобы расспросить. Как я и думал, тот был в курсе. Будучи наследником, он тщательно изучал все роды в империи.

— И когда дуэль? — спросил он мрачно в конце разговора.

— Пока не знаю. Жду секунданта Энгмана.

— А сам кого попросил?

— Вообще, собирался к тебе обратиться. Думаю, это будет символично, учитывая род предъявленных мне претензий.

— Согласен. Тогда позвони, когда выберете место и время.

Только я распрощался с княжичем, как постучался слуга.

— Ваше Сиятельство, к вам Олег Энгман. Просит его принять.

Собственной персоной? Какого чёрта ему надо?

— Проводи сюда, — сказал я. — Только пусть его обыщут. Хорошенько.

— Он не один, Ваше Сиятельство, — сказал слуга. — С ним пожилой мужчина. Из того же клана.

— И что, он не представился?

Секундант, что ли?

— Нет, Ваше Сиятельство.

— Ну, впусти обоих. Предупреди охрану, чтобы была начеку.

Два мага, настроенных ко мне явно не дружески, требуют особого внимания.

Спустя несколько минут в комнату вошли Коричневые. Я скользнул взглядом по Олегу, у которого вид был совсем не такой боевой, как накануне. Больше походил на провинившегося школьника, которого вызвали на ковёр к директору. А вот его спутник меня заинтересовал: статный мужчина лет под пятьдесят, с аккуратно уложенными каштановыми волосами вполне натурального цвета и стрижеными усами, в двубортном костюме и дорогой рубашке. Галстук украшала золотая заколка с каким-то крошечным гербом.

— Позвольте представиться, — начал он, направляясь ко мне. Я сразу понял, что он нервничает и напряжён. А ещё зол. Но, кажется, не на меня. — Борис Энгман.

Я пожал протянутую руку.

— Маркиз Скуратов. Присаживайте.

Приглашение адресовалось конкретно мужчине. Я нарочно не взглянул на Олега, чтобы тот не решил, что к нему это тоже относится.

— Благодарю, но я надеюсь, что мы ненадолго. Мне стало известно, что мой сын вчера не только оскорбил вас, но и бросил вызов на дуэль.

Интересно, откуда у него такие сведения. Не иначе, парня сдал брат. Тот был явно против нашего поединка.

— Всё именно так и было, — ответил я, по-прежнему игнорируя присутствие Олега.

— Я так понял, что честь вашей дамы тоже была задета, — помолчав, проговорил Энгман-старший.

— Увы.

Мужчина вздохнул и бросил на сына тяжёлый взгляд. Тот переступил с ноги на ногу и пошёл пунцовыми пятнами.

— Сегодня я выступаю не как отец, — заговорил Борис Энгман, — а как представитель этого… человека. Он хотел бы принести извинения вам и госпоже Каминской. Если вы сочтёте возможным их принять.

Так-так… Похоже, кому-то дома устроили нехилую взбучку.

— К сожалению, я не могу ничего сказать за свою невесту, господин Энгман. Со своей же стороны… — я сделал паузу, глядя на топтавшегося справа от отца парня. — Буду вполне удовлетворён. Правда, при одном условии.

— Каком? — быстро спросил Борис Энгман.

— Оба ваших сына покинут Преображенскую школу.

У меня не было ни малейшего желания любоваться на их рожи. Особенно — на вот эту, сейчас выражающую спектр эмоций, среди которых раскаяния я не заметил. Явно парня заставил явиться сюда отец.

— Разумеется, — ответил Борис Энгман. — Вы их там больше не увидите.

— Тогда я готов выслушать извинения.

Мой собеседник сделал сыну приглашающий жест. Мол, валяй.

Тот выпрямился. Откашлялся. Было видно, что даётся ему это непросто.