Я пожала плечами. По правде говоря, мне было всё равно.

— Вадим, как думаешь, что он мог ремонтировать?

— Фиг знает, — он пожал плечами. — Ань, давай возвращаться. Я планировал хотя бы пару часов поспать.

Я почувствовала, как ком подступил к горлу и глаза стали влажными.

— Нет тут никого, — не глядя на меня, произнёс Вадим.

— Нужно до реки проехать. Там берег осмотреть, — заспорила я.

Мужчина посмотрел на меня сочувственно и твёрдо сказал:

— Аня, кроме нас, здесь никого нет.

— Мы этого не знаем. Планета огромная, а мы только пару десятков километров проехали, да и то в одну сторону, — упрямо проговорила я, чувствуя, как катится слеза по щеке.

Вадим помедлил, прежде чем ответить:

— Ну, на планете нет разумной жизни, это точно. А одного дракона найти, ну не знаю. Если живой и в этом поясе, найдётся. В других случаях — нет.

— В каких других? — с нотками истерики уточнила я и добавила задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь: — Он бы не стал уходить от корабля. Никто бы не стал.

— Это верно, — вздохнул Вадим.

Мы помолчали.

— Ладно. Давай завтра проедем дальше, чтоб ты успокоилась.

— Хорошо, — согласилась я, хотя мне хотелось кричать и реветь, ехать немедленно. — Спасибо, Вадим, что помогаешь.

Умом понимала: до рассвета нужно вернуться.

— Ань, всё-таки я не понимаю, ну понимаю отчасти. Всё же почему для тебя это так важно?

Я вздохнула, посмотрела на геолога и проговорила:

— Он спасал меня раз за разом. Я бы здесь не выжила. Была бы мертва, понимаешь?

— Вот этого и не понимаю. Я считал, что ящерицы… Ну, знаешь? Почему спасал, а не убил?

— Не знаю, — ответила я, думая о том, что тысячи раз задавала себе тот же вопрос. Потом добавила: — Может, боялся одиночества или просто пожалел.

— А какие они вообще?

— Разные, как и люди.

Вадим хмыкнул.

— Ладно, поехали, — сказал он.

— Надо ещё разведчик подальше запустить, — напомнила я.

— Да, — согласился Вадим.

У люка он остановился и выругался.

— Что? — Я поспешила к нему.

Поодаль в овраге скользили знакомые тени: взъерошенная тёмно-зелёная шерсть, костный гребень вдоль спины.

В первую секунду я испытала иррациональную радость от вида до боли знакомых тварей. Показалось, будто сейчас невесть откуда выскочит дракон в жутком чёрном одеянии и с оружием в руках. Сердце затрепетало. Но то было лишь обманом воображения. Шакалы медленно приближались. Их было пятеро. Звери смыкали полукольцо вокруг корабля.

Вадим ещё раз смачно выругался.

— Откуда они нарисовались?! — возмутился он. — Ну и образины! Волки, что ли, или собаки? Чтоб их черти драли!

«Ничего не изменилось», — подумала я. И такая обида взяла, что планета живёт своей жизнью, а моего дракона словно след простыл.

— Они огня боятся, — бросила Вадиму, схватила сумку, достала сигнальную шашку.

Геолог взял ружьё. Я запалила сигналку, бросила одной из тварей под нос и тут же спрыгнула с люка, держа в руках вторую шашку.

— Куда? — заорал Вадим.

Твари бросились врассыпную от горящего, чадящего дымом факела, но уходить совсем не торопились. Я не понимала, что собираюсь делать, будто дурь ударила в голову. До смерти хотелось отвести душу, выместить на ком-то невыносимую боль.

Хлопок, Вадим выстрелил. Я не видела, достиг ли дротик своей цели. Побежала на ближайшего шакала, на ходу зажигая сигнальную шашку. Зверь замешкался на секунду, а потом бросился. Я выставила перед собой пылающий огонь, ладонь жгло. Ослеплённый шакал промахнулся. За мгновение до того, как зубы должны были сжаться на моём предплечье, я нырнула под шакалью морду, прокатившись на спине, ткнула куда-то в зелёную шерсть горящую шашку. Тварь завизжала. Раздался хлопок, ещё хлопок. Шакал дёргался и извивался, а я навалилась на него и била наотмашь горящей шашкой.

Когда зелёная туша перестала двигаться, услышала голос.

— Что ты, твою мать, творишь?!

Я огляделась. Вадим стоял у корабля, взъерошенный и ошалелый. Вдалеке лежал на боку шакал, видно пытался уйти, да свалило снотворное. Других тварей как ветром сдуло. На земле тлел сигнальный факел. Второй валялся рядом, шипя и испуская искры. У ног бесформенной кучей лежала мохнатая туша. Пахло палёной шерстью. Мышцы болели, локоть саднило. В голове стоял шум, и вместе с тем было удивительно легко.

Вадим смотрел на меня как на припадочную. Мне вдруг стало стыдно за безрассудную выходку.

— Что это было? — поинтересовался он не то зло, не то удивлённо.

— Прости. Извини. Нашло что-то, — стала оправдываться я. — По старой памяти.

— Они же огромные, эти твари, Ань, сдурела совсем?!

— Да нет, эти некрупные. Это же шакалы, — выпалила не подумав, увидела выражение лица геолога и осеклась.

— Не крупные? — недоумённо переспросил он и, помолчав, велел: — Иди к вездеходу. Откуда ты взялась-то такая?!

Подниматься по склону было сложно, обожжённая кисть горела огнём, саднило спину и ушибленный локоть. Навалились слабость и оцепенение. Я боялась думать о Кае, страшилась, что вернётся чувство беспомощности и тоски.

У вездехода Вадим спросил:

— Поранилась?

— Нет, царапины, ерунда.

— Дай, посмотрю, — недовольно потребовал он.

Я показала ладонь. Геолог нахмурился.

— Ты левша?

— Нет.

— Тогда не ерунда. Что на тебя нашло? Совсем звезданулась?!

Вадим осмотрел придирчиво мою перепачканную майку и спину.

— Что-то я уже не хочу никуда с тобой ехать, — сказал он.

Тут я вспылила:

— Ну а что было делать? Ждать, пока сами уйдут?

— Да, как вариант.

— Не, эти не уйдут, будут выжидать. Поверь, я этих тварей знаю.

Вадим посмотрел долгим внимательным взглядом, сел за руль. Когда я устроилась рядом, он спросил:

— Тяжело здесь было?

— Угу.

— А оружие? На «Десантниках» вроде есть.

Вездеход тронулся с места.

— Да. Два комплекта. Одно ружьё вот здесь утонуло, когда овраг затопило. Второе на «Десантнике» осталось. Потом, кстати, выручило меня. — Я усмехнулась воспоминаниям.

— М-да, — протянул Вадим.

— Если не хочешь со мной, завтра одна поеду. Только держи язык за зубами.

— Я вообще-то не из болтливых, — обиделся геолог. — Поеду, куда я денусь?

Бессонная ночь давала о себе знать, усталость валила с ног. В своей крохотной каморке я скинула одежду и повалилась на койку. Сил хватило только на то, чтобы намазать ожог, по счастью небольшой. «Завтра, как только представится возможность, начну переводить послание от Кая», — подумала, проваливаясь в сон.

Утро наступило слишком быстро. Я, всклокоченная, с красными глазами, никак не могла прогнать остатки дрёмы. Вадим выглядел не лучше.

Маленький участок обожжённой кожи легко спрятался под рукавом комбинезона. Я то и дело старательно одёргивала его.

— Ань, чего это с тобой? — спросила Софья.

Я ответила путаным монологом про бессонницу, и больше меня ни о чём не спрашивали.

Только Иван Викторович глянул на меня и Вадима, но промолчал.

По плану предстояло обследование экипажа, и я с ужасом думала о том, как медленно тянется время до обеда. Медблок успели посетить биолог и бортинженер, когда зашёл Вадим. До того я отвечала на вопросы машинально, выполняя рутинную работу, а теперь оживилась.

Сняв тонометр с руки Вадима, спросила почти шёпотом:

— Сегодня в то же время?

Мужчина усмехнулся.

— Вот ты неугомонная. Я с утра еле глаза разлепил.

— В обед отоспишься.

— Ага. «Обеденный сон — святое дело», — процитировал он Олега Александровича.

Я улыбнулась.

— В то же время, только если без фокусов, как вчера, — сказал геолог.

— Обещаю. Если на тебя нападёт зверьё, буду скромно стоять в сторонке.

— Очень смешно, — недовольно прокомментировал Вадим.

К вечеру я вся извелась, сонливость как рукой сняло. За целый день так и не удалось уделить время снимку. «Да теперь и не важно, — размышляла я. — Нужно искать». Старалась убедить себя, что найду, гнала прочь дурные мысли.