Вдалеке крошечным светлячком замаячило пламя. Через сотню шагов Кай понял, что костёр прогорел, и только угли еле теплились, указывая на место, где он оставил Анну.

Землянка лежала у тлеющих углей вся в крови. Щеки её пылали, на лбу выступила испарина. Не открывая глаз, она бормотала что-то бессвязное, бредила. Кай не сразу понял, где рана, так была перепачкана женщина. Её светлые волосы прилипли к лицу. Анна вдруг застонала и согнулась. Дракон склонился над ней, убрал волосы с лица. Все сомнения разом вылетели из головы. Кай схватил сумку, вытащил оранжевый чемоданчик, раскрыл его.

«Какой из них?» — дракон готов был кричать, но вместо этого легко похлопал Анну по щекам. Она не реагировала.

Кай осмотрел женщину. Её нога выглядела хуже некуда, и рана на плече была глубокой. Иррациональный страх завладел драконом. Он в красках представил, как останется один, больше не будет повода для сомнений, злости и радости, только одиночество и чуждый мир.

Кай не привык к душевным терзаниям, а привык действовать. Поэтому он достал из рюкзака свою аптечку, набрал в дозатор препарат и привычным движением вогнал иглу во внешнюю часть бедра женщины прямо через костюм. Потом достал бутылку с водой, бережно приподнял голову Анны, попытался её напоить.

Шорох в кустах напомнил о опасности, что таит в себе этот лес. Кай на время оставил землянку и занялся костром.

Когда пламя загорелось сильно и ровно, пошёл дождь. Сначала лишь редкие капли робко падали на землю. Было совсем темно, только пламя костра освещало прибежище дракона и землянки. Кай, чертыхаясь, принялся разворачивать парашют. Ткань казалась крепкой и непромокаемой. Вдруг нога наткнулась на что-то острое. На земле лежал тот самый кристалл, которым Анна резала кору. Измазанный кровью, он зловеще мерцал в отблесках жёлтых языков пламени. Кровавый след вёл дальше от костра. Дракон замер, пытаясь распознать следы.

«Шакалы, — убедился Кай. — Вот, значит, как она отбилась».

Дракон был удивлён.

«Такая хрупкая и опасная», — подумал он.

Кай подобрал кристалл и решил, что ни за что не останется один.

Я не знала, сколько времени прошло. Жар отступил. В горячечном бреду мне казалось, что рядом был дракон. Когда открыла глаза, надо мной сквозь белый полог сочился тусклый свет, словно я в шатре. Оказалось, это парашют, стропы которого я резала после приземления здесь. Гигантскую ткань местами подпирали толстые синие ветки, а где-то она была натянута при помощи верёвки, образуя подобие большой палатки. У входа трещало пламя, пуская жёлтые отблески на белую ткань. Я была одна. Мне захотелось немедленно встать, осмотреться, но голова кружилась, и руки тряслись от слабости. Неужели Кай соорудил это всё в одиночку?

С опаской пошевелила ногой. Она отозвалась ноющей болью. Я боялась посмотреть на неё, казалось, что увижу гниющую плоть. Всё же бросила взгляд на ноги, но увидела лишь синюю ткань с эмблемой звёздного флота Земли.

«О боже, это спальный мешок!» Не веря глазам, я провела пальцами по плотной ткани, откинула верхнюю часть. Раненая нога была аккуратно и плотно забинтована. Но больше всего поразило то, что я только в нижнем белье. Как медик, понимала: иначе раны не обработать. Но от мысли, что дракон видел меня такой, стало стыдно и неловко.

Справа от меня были свалены вещи. На тюках лежало ружьё. Слева увидела наполовину пустую бутылку с водой. Я жадно схватила её и принялась трясущимися руками отвинчивать крышку, сделала несколько больших глотков и застонала от удовольствия. В этот момент послышались шаги, и у входа в палатку появился Кай. Он нагнулся и пролез внутрь. Дракон был без рубашки. И я поймала себя на том, что пялюсь на него. Его черты казались более человечными, будто передо мной мужчина, причём красивый. Я прогнала эти неуместные мысли.

— Очнуться, — констатировал Кай.

— Спасибо — сказала я слабым хриплым голосом и после паузы добавила: — Я обязана тебе жизнью.

Кай пробубнил нечто утвердительное, но как будто с недовольством. Потом присел рядом, забрал из моих рук бутылку и по-хозяйски принялся снимать бинты с моего плеча. Я дёрнулась от неожиданности и от боли.

— Промокло. Не шевелиться, — без выражения произнёс Кай.

Я собиралась заливаться соловьём, высказывая благодарности. Но тон и выражение лица дракона моментально отбили такое желание.

Пришлось стиснуть зубы и терпеть, пока Кай менял повязку на моём плече. Кружилась голова. Разом навалилась слабость. Было странно и неловко видеть так близко обнажённый торс дракона. Его сердитое дыхание щекотало шею. Я морщилась от боли, но никак не могла перестать пялиться на него.

«Да что со мной не так? Видно, зубы местных тварей ядовиты. Вот я и тронулась слегка умом».

В сознании всплыли обрывки бредовых видений, как бабушка говорила: «Твой дракон».

— Больно? — спросил Кай.

— Нет, — соврала я.

Дракон без церемоний закончил перевязку, и я, не выдержав, айкнула. Кай смотрел на мою грудь, обтянутую хлопковой тканью топа. Лицо его выражало недовольство, будто приходится лицезреть что-то отвратительное. Я поспешно завернулась в спальник.

— Зачем? — уточнила у него, чтобы нарушить неловкий момент. — Зачем ты делаешь это? Мы же враги.

Дракон разве что глаза не закатил.

— Пере… пере мир, — начал он и, не выговорив слово, закончил: — На время.

— А-а. Перемирие на время. А потом что? — Мной овладело раздражение.

Тот пожал плечами.

— О, ну спасибо, — саркастично бросила я.

Кай, кажется, не понял этой интонации. Он спокойно повернулся спиной и, выбравшись из шатра, стал возиться у костра. А я смотрела на его массивную спину. Шрам на ней затянулся так, словно прошёл месяц. Это меня немало удивило.

— Твоя спина. Она зажила. Как? — спросила его.

Он повернулся и, указывая на себя пальцем, произнёс:

— Дракон.

«Угу. Это всё объясняет».

— Можно было не зашивать при такой регенерации тканей, — сказала я вслух.

А сама подумала: «Что нужно быть психом, чтобы терпеть жуткую боль, когда тебя шьют на живую».

Кай молчал, ворошил угли в костре, сидя прямо у входа в шатёр.

— Зачем ты позволил мне наложить шов? — задала я очевидный вопрос.

— Хотеть проверить, — спокойно ответил он.

— Что проверить? — поинтересовалась я раздражённо.

А про себя подумала: «Что, все ящерицы такие мазохисты?»

— Слова человека, — сообщил Кай и глянул на меня.

— Проверил?

Тот кивнул и больше не оборачивался, показывая всем видом, что не хочет разговаривать.

— Псих, — прошипела я себе под нос почти неслышно и легла, устраиваясь в спальном мешке.

Голова жутко кружилась. Нужно было встать, осмотреться, поискать свою одежду, но сил не было. Пролежав пару минут и так не решившись подняться, стала наблюдать за драконом. Тот палкой выуживал головешки из костра. Потом поставил на угли консервные банки.

Когда еда разогрелась, Кай принёс банки в шатёр. Это казалось жестом заботы. Злой и страшный чужак вдруг перестал быть таковым в моих глазах. Появилось странное, иррациональное ощущение, будто он просто мужчина.

— Сейчас утро или день? — спросила я.

— День, — после паузы проговорил дракон.

После еды потянуло в сон. И я не стала ему сопротивляться, пребывая в полной уверенности, что Кай не подпустит шакалов к шатру.

Сквозь зыбкую дрёму чувствовала, как тело бьёт озноб. Было холодно, а лицо горело от жара. Я металась в круговороте кошмарных образов, как вдруг почувствовала прохладную ладонь на лице. Приоткрыв веки, увидела, что дракон склонился надо мной. Он что-то говорил. Грубые рубленые слова звучали абракадаброй.

— Не понимаю, — пробормотала я.

Кай по-хозяйски раскрыл спальный мешок, пробежался пальцами по моему бедру. От этого по спине поползли мурашки. Я запоздало подумала, что дракон слишком много себе позволяет. Но протестовать не было сил, да и смысла. В шатре царила темнота. Ярким всполохом горел костёр у входа, отбрасывая тени на парашютную ткань.