- Думаю, дорогуша, самое время тебе заняться кулинарией.
Он толкнула Клиа, заставив её отлететь по коридору к двери, которую Клиа тут прежде никогда не видела, та самая - и Клиа могла поклясться в этом - которую она, как раз, искала и никак не могла найти.
Распахнув дверь, Разат втолкнула Клиа внутрь и захлопнула её за нею, оставив Клиа одну посреди древней кухни – крохотной комнатки без окон с одиноким столом и огромной каменной жаровней, в которой плясало зелёное пламя.
Когда глаза Клиа свыклись с сумраком, она увидела мясные окорока, развешанные на крюках под потолочными балками. Вот только с окороками было что-то не так… их форма.
Клиа отшатнулась и попятилась назад, пока не упёрлась в дверь. То были человечьи руки и ноги! А с разделочной доски на столе на неё, не мигая, уставилась мёртвая голова Седжа.
Клиа упала на четвереньки и исторгла из себя содержимое желудка, и ещё долго боролась с позывами рвоты, пока внутри не осталось ничего, кроме желчи.
- Иллиор… Сакор…
Да как она смела теперь молиться, когда в зубах у неё застряло человечье мясо!
Откуда-то из тёмного угла донёсся мерзкий смешок.
Разат вышла в круг неестественного света.
- Рассказать, кого вы сегодня ели на завтрак, милочка?
- Нет! Пожалуйста… не надо.
Клиа отползла от лужи рвоты и встала, цепляясь за стол.
- Ты жива, ты сыта. Разве я не подавала тебе твои самые любимые блюда? Те, что были так желанны тебе? Желания, знаешь ли, мощная штука.
- Зачем?!
- А что мне ещё оставалось делать? Посылать Зеллу в Глубокую Гавань с базарной корзиной? Сама я питалась только их душами. Тела мне были без надобности. Но мотовство же до нужды доведет, не так ли?
Клиа стояла, вцепившись в край стола, пошатываясь и мучаясь тошнотой от этих её откровений.
- Мне просто до смерти хотелось отведать твоей жизни, Клиа, - сказала Разат, надвигаясь на неё. – На вкус это будет нечто! С эдаким-то замечательным душком. К слову, ты собираешься жить и дальше, узнав всё это?
- Ты предрешила мою судьбу, и ты это знаешь. И свою собственную, - процедила сквозь зубы Клиа. – Больше и крошки здесь в рот не возьму!
В ответ Разат весело рассмеялась. Маска её мигом вернулась на место, как тут и была.
- Ты слишком всё драматизируешь, Клиа. Тебя ничто не стоит обвести вокруг пальца. Взгляни-ка на наш чуланчик ещё раз.
Ноги и руки снова превратились в мясные окорока. Судя по всему, бараньи.
А на разделочной доске, где была голова Седжа, лежала освежеванная баранья голова.
- Ты должна простить мне мои небольшие шалости. Конечно, это теперь загадка. Которая из иллюзий реальна?
Разат отворила дверь кухни и выпустила Клиа в коридор, потом подхватила Клиа под руку и повела её наверх, в покои.
- Доброй ночи, милочка, - сказала Разат - ну просто сама доброта на сей раз. – Приятных сновидений.
Клиа вошла в покои, захлопнула дверь и застыла на месте, зажав ладонью рот и стараясь поскорее избавиться от всяких воспоминаний об этой проклятой кухне.
Так которая, всё же, была реальной?
Она подошла к постели и прилегла, ибо ничего лучшего придумать сейчас не могла.
Здесь тоже что-то изменилось, хоть Клиа и не сразу это уловила.
Занавески на окнах поблёкли и местами заметно истлели на солнце. Покрывала, на которых она лежала, были потертыми, простыни - в дырах. Ковёр с пола куда-то исчез, обнажив голый камень.
Это всё что, тоже иллюзия? – подумалось ей. - Её, что же, наказывают этим убогим убранством?
Это, по меньшей мере, выглядело такой мелочной, такой жалкой местью.
Собираясь бежать, они с Микой собрали всё до единой вещички. И теперь от него тут не осталось даже следа, словно мальчик никогда здесь и не был. И впервые за всё то время, что она провела в заточении в этом аду, Клиа испытала подлинное одиночество. На какой-то миг она дала волю отчаянию, но потом села и утёрла глаза.
Одна она тут или нет – не важно! Её долг по-прежнему – уничтожить её врага.
Офицерскую бляху она не снимала с тех пор, как увидела в ней, словно в зеркале, истинный облик Разат. Расстегнув цепочку, она повертела горжет в руках: гладкая сторона, резная сторона, гладкая сторона, резная… Она провела пальцем по его изогнутым краям.
Разат же не смеет коснуться его. И если простая золотая вещица приносит ей столько страдания, то что станет с нею после золотого клинка?
Подойдя к окну, Клиа отворила его и принялась точить изогнутый внешний край золотой пластины о ребро каменного подоконника, словно о край бруска. Коли не подействует на Разат, она всегда сможет применить его для себя.
***
Серегил с Микамом вернулись через два дня после того, как Микам покинул лагерь. Они въехали туда верхом, когда солнце уже коснулось блестящей макушки Горы Эрали.
- Где ты был? – потребовал объяснений Алек, зашагав вместе с ними к шатру Теро.
- Мне уже гораздо лучше, спасибо, - Серегил приобнял его за плечи.
Нынче он повязал себе на голову новый зелёный шарф и, закрыв таким образом проплешины, смотрелся вполне неплохо.
- Есть тут какие новости? – поинтересовался Микам.
- Мика поправляется, и мы не сидели без дела.
Алек рассказал им о безуспешных поисках во дворце, и про то, что они обнаружили в Зикаре.
Когда они вошли, Теро сидел за своим письменным столиком, а Мика, облокотившись на крышку его, следил за тем, как учитель делает новый амулет.
Серегил вытащил золотую печать, которую для него сделала Гора, и положил её на стол перед Теро. Рядом положил замшевый свёрток с камнем.
- Ах, да, и вот это ещё.
Серегил отдал золотой плечевой браслет.
Теро распеленал чёрный опал и какое-то время сидел, молча уставившись на камень.
- Но как?!
- Мы же на острове. И единственный крупный город тут – Глубокая Гавань. Попытал я там счастья и – вуаля. Рабочий, который стащил печать, проглотил для сохранности камушек, а тот возьми, да прикончи его. Большую часть золотой розетки разделали на куски и оттащили в ломбард. Но один кусочек всё же сохранился, и я велел ювелирше добавить его в новую оправу. Думаю, это должно помочь.
- Да вы же просто сокровище! Оба!
- До всего этого дошёл Серегил. Я только землю копал, - скромно сказал Микам.
Мика потянулся, было, к камню, но Теро перехватил его руку.
- Осторожно, - предупредил он. – Это очень опасно. Принеси-ка мне, пожалуйста, средний ящик с инструментами.
Мика открыл один из больших сундуков, которые привёз с собой Теро, и возвратился назад, притащив что-то вроде рабочего сундучка.
Теро достал оттуда огромные клещи, осторожно взял ими камень и осмотрел его.
- Позвольте спросить, что это за тёмная дрянь, набившаяся в резьбу?
- Ну, скажем, его не мешало бы сначала хорошенько помыть, - ответил Микам.
Теро прополоскал его в миске с водой, после чего взял розетку и вставил камень в неё, в предназначенное для него место. Тот сел, как влитой.
Теро ненадолго накрыл его ладонью, а когда убрал её, камень прочно сидел в золоте. Теро положил его на стол и задумчиво на него посмотрел.
- Спасибо вам обоим. Она необычайно сильна. Вот только….
- «Только» – что? – спросил Микам.
- Мика, ступай, пожалуйста, к лагерному костру, поужинай. Будь там, покуда я не позову.
- Но Учитель…
- Ступай.
Как только Мика ушел, Теро наложил на шатёр заглушающее заклятье, чтобы снаружи никто не смог подслушать, о чём они тут говорят.
- Так что означало это твоё « вот только»? – задал вопрос Серегил.
- Пока вас не было, мы с Алеком провели кое-какие исследования и кое-что обсудили. Эта граница между нашим измерением и измерением Разат проницаема только в весьма ограниченных пределах. Мика с Алеком могут туда пройти, я же – нет. Мы пытались, но нам это не удалось. А как я уже говорил вам ранее, Нисандер отказался учить меня магии, которая позволила бы мне преодолеть это. Клиа и прочих пленников Разат туда перенес дра’горгос, управляемый дирмагнос.