Теро улыбнулся:

- Вся сила заключена в серебре. Золото лишь усиливает его свойство противостоять той магии, от которой оно защищает.

- Я помогал их делать, - вставил Мика, показав монетку, висящую на шее у него самого, на одной цепочке с амулетом Астеллуса, полученным от морского капитана.

В дверь постучался слуга.

- Прибыл управляющий из Зеркальной Луны. Он хотел бы поприветствовать вас, милорды, и сопроводить в имение. Он ждёт на переднем дворе. Леди Зелла уже отослала ваш багаж.

- Благодарю, - отвечал Серегил. – Если ты не против, Клиа, думаю, мы отправимся немедленно.

- Что ж, до встречи через пару дней.

Нацепив оружие и плащи, Алек с Микамом и Серегилом распрощались с остающимися и отправились на встречу с управляющим. Выйдя на залитый полуденным солнцем передний двор, они увидели высокого поджарого человека, беседующего с конюхами, держащими в поводу Цинрил, Ветерка и лоснящегося вороного мерина Микама. На первый взгляд мужчина показался им чистокровным островитянином, однако под полями фетровой шляпы Серегил разглядел высокие скулы и довольно светлые глаза, указывавшие на то, что в незнакомце была толика крови если не ‘фейе, то, по крайней мере, я’шела.

- А, вот и Вы, Дорин, - сказала Зелла. – Позвольте представить Вам новых хозяев Зеркальной Луны. Это Барон Серегил и Барон Алек.

Тот поклонился им. На лице его было хоть и лёгкое, но явное удивление, перемешанное со своего рода тревогой.

Впрочем, манеры Дорина, когда тот поприветствовал обоих, оставались безупречно почтительными:

- Милорды, почту за честь служить вам.

- Леди Зелла говорит, Вы неплохо управляетесь с нашим поместьем, - сказал Алек.

- Моя семья служила в Зеркальной Луне испокон веков, милорд. И сие имение - наша великая гордость.

- Мы рады, что Вы сможете продолжать служить в нём.

- В самом деле, - сказал Серегил. – Что ж, ведите нас, Управляющий Дорин.

***

Стоял ослепительный,свежий денёк. Неизменный ветер доносил из залива запахи морской соли и водорослей.

На запад вдоль побережья уходила большая дорога. Одна из старинных, мощёных булыжником дорог, с вековыми колеями. Довольно широкая - тут запросто разъезжалась пара повозок. По краям её были заросли диких прибрежных роз и болотца, поросшие камышом и рогозом, с дикими утками, с трескотнёй чёрных дроздов. Над головами, мешая свои резкие крики, кружили чайки и пара-тройка орланов. Прибрежная сторона дороги живо напомнила Серегилу те места, где стоял тот морской храм в Пленимаре: длинные гранитные выступы, изрезанные темными про жилками базальта, уходили с поросшего травой берега прямо в воду. Разбросанные тут и там бухточки, были окантованы россыпью круглой гальки, которая щёлкала и гремела под напором волн, словно игральные кости. Чем дальше они ехали, тем выше становился берег, постепенно превращаясь в скалы. Сначала гранитные, затем - из бледного известняка. Горизонт был густо усеян островками, тёмными от деревьев.

- Вон она, древняя столица, - сказал Дорин, указывая на горы впереди.

Серегил прикрыл ладонью от солнца глаза.

Меноси был едва различим вдали, на широкой отлогой равнине посреди гор. Стены его в этом утреннем свете сияли ослепительной белизной, наподобие линялой кости, и отсюда казалось, что его несет течением какого-то бледно-зеленого потока, обегающего покатые склоны.

- А из города, вроде как, выходит река? - промолвил Микам. – Там что, родники?

- Одни из лучших на всём на острове, милорд.

- Насколько я знаю, «меноси» как раз и означает «ключевая вода», - сказал Серегил.

- Да вы неплохо осведомлены в древней Конике, милорд, - удивился Дорин.

Алек рассмеялся:

- Он у нас ходячее сборище языков.

- Заслуга долгих лет жизни, - Серегил исподтишка бросил взгляд на управляющего. Дорин и ухом не повёл.

По каменному мосту, поросшему мхом, они переехали всё ту же бурную речку, что неслась из Меноси, и наконец очутились в своём новом поместье, которое расположилось на небольшом возвышении, выходящем на далёкий залив.

Как ни претила Серегилу мысль об их новом титуле, он мгновенно поддался очарованию этих мест.

Основная усадьба, чья крутая черепичная крыша ощетинилась каминными трубами, была выстроена из местного гранита. Она представляла собой огромное, громоздкое здание в два этажа, огибающее подковой здоровенный, почти идеально круглой формы пруд. По одну сторону пруда были буйные заросли диких белых роз, а на мелководье росли камыш с рогозом.

- Не от этого ли пруда и название поместья?- поинтересовался Алек.

- Так точно, милорд, - отвечал Дорин. – Полная луна ясной ночью лежит на его поверхности, словно огромный жёрнов. Розы же, против обыкновения, здесь не розовые, а, как видите, белые. Довольно редкие на острове, и необычайно прекрасные в лунном свете.

Множество уток и несколько пар величественных диких лебедей плавали по воде, и прямо у Серегила на глазах из воды выпрыгнула какая-то крупная рыбина.

- Похоже, форель, - сказал Алек.

- Тут её полно, милорд. На пруду превосходная рыбалка, и если ухаживать за рыбой, улов будет прекрасен и на вкус. Наша кухарка – она у нас ‘фейе - готовит её, обваляв в муке, с пряностями и маслом.

- Этрай сон села! - воскликнул Серегил. Аромат дома!

Дорин слегка нахмурился.

- Простите, милорд. Я не понимаю Вас.

Серегил рассмеялся.

- Прошу прощения. Ностальгия обуяла. Просто мои сестрицы точно так же готовили рыбу, которую я приносил домой.

Позади дома расстилались луга, и сельские дорожки, бежавшие через них были окаймлены дикими цветами. Канавы пестрели заплатками красной живокости. Тут и там были разбросаны маленькие домики и большие амбары, а на светло зеленом пологе склона щипали травку и резвились богатые табуны лошадей.

- Прошлый владелец завёз этих лошадок из Ауреннена? – поинтересовался Микам.

- Нет, милорд. Это местные лошади, потомки тех, что разводили ещё первые поселенцы. Лучших на острове вам не сыскать.

- Мне бы хотелось прокатиться туда и глянуть на них поближе. Серегил, ты как, не против?

- Разумеется, нет. Попробуй там отыскать табунщика.

Микам кивнул и унёсся резвым галопом по одной из сельских дорог.

- Сколько же лет этому дому? – спросил Алек.

- Тысяча двести, милорд.

Серегил кивнул.

- Тут вполне мог бывать кто-то из последних Иерофантов.

- Так и есть, милорд. У нас было множество разных вещей, оставленных в дар гостями. К сожалению, прошлый хозяин увёз всё с собой.

Исходный стиль внутреннего убранства дома явно бережно сохранялся: помещения с их каменными стенами украшали деревянные своды с резьбой в виде причудливых тварей. Часть из них были узнаваемы, вроде драконов, диких оленей, кроликов и тому подобных зверей, другие же были совсем незнакомые и чужие, наподобие тех, что они уже встречали в доме у губернатора. Так, одно из чудищ имело туловище дикой кошки, но при этом - женскую голову с лицом, искажённым злобой. Другое было в виде рогатой змеи, стиснувшей в своих сильных кольцах быка. На самой верхушке сводчатого потолка, застынув в почерневшем от времени древе, были вырезаны три нагие крылатые дивы, словно застигнутые прямо среди полёта. Они поддерживали длинные золотые цепи с подвесными светильниками из хрусталя. Через круглые застекленные оконца внутрь струился солнечный свет. Всё было начищено, надраено до блеска. Воздух полнился ароматами полировочных масел, воска и моря.

В дальнем конце комнаты стояли три женщины-‘фейе: две измождённые заботами старушки, третья – гораздо моложе и премиленькая на вид. И ещё был мальчик-я’шел, примерно ровесник Мики. У всех на шеях виднелись следы от рабских ошейников.

- Ваши слуги, милорд, - сообщил Дорин. – Это экономка, Роза.

Самая старшая из женщин почтительно присела.

- Добро пожаловать, милорды.

- Это Альда, кухарка.

Вторая из старушек присела в почтительном реверансе.