Хотя Асмодей и Фира были наделены особыми полномочиями, они подвергли сомнению кандидатуру Мидаса на место принца Лос-Анджелеса и до последнего не хотели утверждать его. Голосов Козыря и Кондора, а также рекомендаций Оро и Эдгара было недостаточно. Но в трудную минуту на собрание прибыли остальные примогены, узнавшие о кончине Хьюго. Не было только Кастора, который, по всей видимости, действительно покинул страну, почуяв, что дело может закончиться для него худо. Хаос высказался однозначно против того, чтобы Мидас стал принцем. Его позиция была понятна, в конце концов, Хьюго — его дитя. Мейв и Люкс присоединили свои голоса в пользу Мидаса, а Жнец и Максимиллиан воздержались от принятия какого-либо решения, но когда Оро заявил, что за неимением иных вариантов принцем снова станет он, так как уже был им, примогены поспешили согласиться, что Мидас будет более подходящим кандидатом, что одновременно оскорбило и обрадовало Оро.

Собрание продолжилось и после того, как юстициары покинули академию искусств. Их миссия была выполнена, остальные вопросы они оставили на нового принца и его совет. Однако до тех пор, пока в здании присутствовали те, кто мог быть опасен для Грёзы, она продолжала прятаться.

Впрочем, девушка не спешила выходить из своего укрытия. Спустя долгое время она снова начала думать о том, чтобы сделать что-нибудь с собой. Так будет лучше для Мидаса, полагала она.

Её размышления прервал стук в дверь. Она едва держалась на единственной петле, и потому Старфиш пришлось открывать её с особой осторожностью.

— Ты не против, что я беспокою тебя, дитя? — спросила она. Грёза не ожидала её появления и помедлила, прежде чем кивнуть.

Малкавианка подошла к Скай и взяла её за руки.

— Ты страдаешь. Твои думы темны и страшны. Напрасно. Всё, что с тобой случилось, всё, что происходит сейчас, и всё, что тебе ещё только предстоит — часть твоего предназначения.

— Никакого предназначения нет. Всё это время нами манипулировали. — Грёза опустила голову и всхлипнула.

— Я не об этом предназначении, дитя, — сказала женщина, приподнимая лицо девушки за подбородок и стирая капнувшую слезинку пальцем.

— А о каком тогда?

Вместо ответа Старфиш достала спрятанный под одеждой сухоцвет из метёлки красных колосьев и протянула его девушке.

— Ты знаешь, что это?

— Нет.

Старфиш улыбнулась и протянула цветок Грёзе. Та взяла его неуверенным движением и стала рассматривать.

— Это амарант. Его отправляют сородичу в качестве предупреждения.

— Предупреждения о чём? — спросила Грёза, хотя она прекрасно знала, что такое амарант, так как слышала прежде это слово от Мидаса. И это не понравилось ей. Она напряглась, ожидая нападения, отошла подальше.

— О том, что другой сородич хочет убить тебя и совершить диаблери.

Грёза молчала и ждала следующего действия Старфиш. Та сделала несколько шагов к девушке, и Скай отшатнулась от неё.

— Не бойся. Я дала его тебе за тем, чтобы забрать.

— Забрать? — переспросила Грёза недоумённо.

Старфиш расстегнула верхние пуговицы блузки и обнажила шею.

— Ты должна поглотить мою душу.

— Нет! — вскрикнула девушка и бросила цветок, словно тот ожег её руку. — Я не буду этого делать! Я больше не хочу становиться монстром!

— Послушай меня внимательно, Грёза, — сказала Старфиш. Тон её голоса был тихим и вкрадчивым. — Твоё рождение, твоё обращение, твой путь до сего момента — всё это было сделано не тобой, а тем, кто управляет твоей судьбой. Тебя готовят и делают всё, чтобы ты следовала намеченному пути. Но у тебя есть выбор. Не иллюзия, какая была у Мидаса и у всех тех, кто встал на вашем пути, а настоящий выбор. Я дарю тебе его. Никто, кроме меня не скажет тебе о нём, и ты не будешь знать, в чём он заключается, но поймёшь, когда придёт время. Прими это и сделай так, как я тебе сказала.

— Если ты даёшь мне выбор, то я и сейчас могу сделать его, и я отказываюсь!

— Я могу заставить тебя, ты знаешь это, — не отступала Старфиш. — Ты сильна, но моя воля крепка, и я могу сломать твою, но не хочу.

— Зачем? — спросила Грёза. По её щекам катились алые слёзы.

— Только тебе суждено встретить Её. Но тебе никогда не услышать чистый звон истины за гулом обмана. Даже я не знаю, почему и для чего выбрали тебя, но когда ты встанешь лицом к лицу со своей судьбой, ты увидишь. И я знаю, что мой путь должен завершиться здесь, чтобы твой не оборвался в будущем. Это финальный акт, Грёза. Далее никто и ничто не сможет направлять тебя так, как им угодно. Известное пророчество исполнено, но начинается то, о чём ни я, ни Дина, ни Джозеф не ведаем. Мы можем лишь чувствовать: грядёт нечто ужасное.

— Как диаблери поможет мне узнать, что меня ждёт? — усмехнулась Грёза. Она сложила руки на груди и, немного успокоившись, добавила: — Я тоже смогу пророчествовать?

— Не знаю. — Старфиш пожала плечами и улыбнулась. — Сделай это, и увидишь.

— Я убила многих сородичей. Некоторые жертвовали собой, других же я убила потому, что хотела, и никто не знает об этом.

— Гангрел в катакомбах, Красная девушка в музее, сделавшая тебя сосудом её собственных грехов… Да, я вижу.

— Я больше не хочу никого убивать, — произнесла Грёза, вкладывая в каждое слово свою боль.

— Прошу тебя. Я не могу… — прошептала Старфиш и замолкла. Она собиралась с мыслями, не решаясь сказать что-то. — От этого зависит не только твоя не-жизнь, но и близких тебе сородичей.

— Ты манипулируешь мной.

Старфиш покачала головой и опустила её.

— Я совершила амарант много веков назад, ещё до того, как увидела смерть Оро и предупредила его об этом. Джозеф укрывал меня почти двадцать лет, прежде чем я смогла снова явить себя миру. Никто, кроме него, не знает об этом, и я не сказала, почему сделала это. Наши судьбы сплетены. Всех нас. Моя, твоя, Мидаса, Джозефа, Оро…

— И почему же ты сделала это?

— Не знаю.

Старфиш улыбнулась. Грёза фыркнула и всплеснула руками, такой ответ её не устроил. Малкавианка обвела взглядом комнату, собираясь с мыслями.

— Я встретила его в одном из своих путешествий на родину и увидела, что его не-жизнь должна оборвать я. Перед смертью он поведал мне, что незадолго до нашей встречи он обратил своего правнука. Я не придала этому значения. Спустя полтора века, в тот самый день, когда я предсказала Оро его судьбу, я столкнулась с этим сородичем снова. Он не знал, что я следила за ним, и даже если бы знал и предстал передо мной лицом к лицу, не понял, кто я. Это был его правнук. Ренегат.

Грёза нахмурилась, складывая всё сказанное воедино, а затем усмехнулась.

— Всё переплетено, да?

— Именно так. Поверь мне, ни одно существо не могло бы свести всех участников этой игры так ловко. На это способна лишь судьба — сила, недоступная ни живым, ни мёртвым. Все мы находимся в этом самом месте в этот самый час потому, что так должно было случиться, а не потому, что нами управляет древнее непостижимое существо. Допотопные не могут манипулировать нами, грёзя о нас из своих могил. Они лишь пыль и голод.

Когда Мидас наконец пришёл за Грёзой, она сидела под распахнутым окном, за которым виднелся светлеющий предрассветный горизонт. Он вывел девушку из комнаты к остальным сородичам, всё ещё обсуждавшим дела в амфитеатре, и, посадив в зале, попросил подождать его. Спустя час или два, или, быть может, целую вечность, Грёза очнулась от раздумий, когда кто-то подсел к ней и взял её руку в свои ладони. Она улыбнулась, решив, что это Мидас, но, повернув голову, увидела двуликого Козыря. Он ничего не сказал, лишь кивнул, сжал пальцы девушки, а затем отпустил её и, надев маску, ушёл прочь.

Не всё вернулось на круги своя — Грёза чувствовала со стороны сородичей неприязнь, страх, презрение, даже от тех немногих, с которыми её связывали кровные узы, и всё больше уходила в себя. Мидас уверял, что скоро всё забудется, и отношение к ней станет прежним, но девушка сомневалась в этом, и в конце концов, она приняла решение уйти на покой на многие годы, пока не исчезнет последнее чёрное пятно на её ауре.