— Не подумай, мы ничего не замышляем, — словно в оправдание сказал Омега.

— А я ничего и не говорил. — Мидас пожал плечами и прошёл мимо, а затем добавил: — Будь осторожен, она всегда при себе носит нож.

Заноза хмыкнула и сложила руки на груди, показывая, что недовольна замечанием вентру. В конце концов, этой привычкой она спасла ему жизнь, и вот как он теперь ей платит.

— Я знаю, — ответил анарх и достал короткий ножик с широким лезвием из незаметных на первый взгляд ножен, закреплённых на поясе, — эту фишку она переняла у меня.

Мидас подивился тому, как тесен Лос-Анджелес, и направился дальше.

Ренегат сидел на диване и протирал промасленной ветошью лезвия секиры. Он ещё страдал от полученных увечий, но не мог позволить себе отдых — он нужен Мидасу и должен вернуться в строй несмотря ни на что.

Тут же в кабинете находилась Дина. Она взобралась на стол, подтянув колено одной ноги к груди, и рассматривала свои татуировки на предплечье. Заметив гостя, Митт соскочила со столешницы, будто её могли отругать за это.

— Ты знала, что так будет? — спросил Мидас, глядя на малкавианку. Та кивнула. — Почему не сказала? Мы могли предотвратить всё это.

— Или так, или вернувшихся было бы вдвое меньше, — ответила Дина. — Я выбрала меньшее зло. Девочка ведь не пострадала в итоге, но раскрыла свою истинную силу.

— Не тебе решать её судьбу.

— Верно, Принц, не мне. Но и решать тут нечего, всё уже сделано за нас, задолго до нашего рождения.

— Кто этот сородич, что манипулирует нами?

— Это не то знание, что мне разрешено узреть. И никому не разрешено. Но всё тайное рано или поздно становится явным.

— Постарайся… Хотя бы какой-то намёк на то, кем он может быть. Хоть что-то… — настаивал Мидас.

Дина приблизилась к нему и, глядя мужчине в глаза, коснулась ладонью его щеки. Она улыбнулась нежно и робко, а затем опустила руку и вздохнула.

— Мы все знаем, кто это, но не знаем об этом. Больше они ничего не говорят.

— Они?

Малкавианка не стала пояснять, кого она имела в виду. Она обогнула Мидаса и, выйдя из кабинета, направилась вдоль чёрных стен, сопровождаемая тихой мелодией, которую мычала себе под нос.

— Полагаться на безумный разум бесполезно, — сказал Ренегат. — Кто-то из них наверняка ведает истину, но обличить её в такие слова, которые поймут другие, не способен. Попробуй спросить Банана, быть может, он и есть тот самый кукловод?

— Ты вдруг стал комедиантом, — с недовольством отметил Мидас.

— Шутка хороша, когда сказана к месту, но тебе сейчас не до смеха. Одна не-жизнь отделяет тебя от нового и ответственного статуса. Беспокоишься?

— Да, но не из-за этого. Ты же слышал, они хотят, чтобы я убил Грёзу, если она вернётся.

— Тогда будет лучше, если она этого не сделает. Если ты хочешь уберечь её, то я обещаю, что постараюсь выяснить, куда она могла сбежать, а когда найду, спрячу так, чтобы уже никто не мог выйти на её след.

— Такое разве возможно?

— Разумеется. Но только ты не будешь знать, куда я её отправил.

— Пусть так. Главное, чтобы она была в безопасности, — ответил Мидас и вздохнул.

— Значит, решено: оставь заботы, я со всем разберусь, а у тебя на нынешний момент есть дела важнее.

— Для меня нет ничего важнее Скайли, понимаешь?

Ренегат отложил секиру и откинулся на спинку дивана.

— Не понимаю, Мидас. У меня не было таких связей ни при жизни, ни в не-жизни. Но это не значит, что я буду менее усерден в поисках. Успокойся. Чем сильнее ты раздосадован и опечален происходящими вокруг событиями, тем легче тобой управлять. Этого допускать нельзя. Тебе нужна холодная голова.

— Я постараюсь переключиться, но… Не могу отделаться от мысли, что я виноват в том, что она стала монстром, — признался вентру. Он прошёл к столу и, опершись на него ладонями, опустил голову.

— Возможно, тебе надо было и её похоронить на шесть лет? — подметил Ренегат с ухмылкой. Мидас бросил на него ледяной взгляд.

— Ты принимал морфин?

— Пришлось, — ответил Ренегат и развёл руками.

— Теперь понятно, почему ты такой весёлый.

— Я сам изумлён.

— Ладно, надеюсь, ты придёшь в себя к тому времени, когда мы выступим.

— О, не сомневайся, Мидас, я буду свеж и бодр как огурчик, — ответил нагараджа, и Мидас впервые услышал его громоподобный хохот. Это настолько смутило его, что мужчина поспешил ретироваться, пока не узнал о старом друге что-то ещё такое, чего не подозревал.

Примогены и гарпии сидели в амфитеатре и оживлённо обсуждали насущные дела, когда Мидас присоединился к ним.

— Ах, Золотой Принц, подойди, у нас есть новости, — сказал Козырь, заметив его.

— Сегодня к рассвету в Лос-Анджелес прибудут Асмодей и Фира, — сообщил Оро. Он был недоволен этим и не пытался скрывать свою реакцию.

— Сразу два юстициара? — удивился Мидас.

— Дело-то серьёзное. Заметь, они выбрали в качестве послов представителей тех кланов, которые не состоят в нашем альянсе, — добавил Эдгар, — тореадор и гангрел. Хитро.

— Но это и не вентру с ласомбра, — заметил Кондор.

— Ещё бы они послали ласомбра. Этой Хаш ещё года от становления нет, а уже вон как высоко взлетела. Благо, свои тени она раскидала в Нью-Йорке, а не здесь, на западном побережье.

— Значит, надо действовать как можно скорее, — ответил Мидас.

— Несомненно. У нас в запасе около девяти часов. Этого должно хватить, чтобы разобраться с Хьюго. В конце концов, нас больше.

***

Покинутые людьми улицы наводнили сородичи, стекавшиеся к музею, который служил резиденцией Хьюго. Это трёхэтажное здание располагалось практически в центре города, в глубине небольшого парка отдыха, окружённого густой стеной деревьев.

Уже на месте войско разделилось: малкавиане рассредоточились по периметру, чтобы скрыть иллюзиями прилежащую к музею территорию в радиусе пары кварталов и отгонять зевак, их контролировали Заноза и Джек; несколько отрядов Маверик выставил на улицах — они должны были сдерживать и устранять противников, которые попытаются сбежать, командовать ими он назначил Омегу, Викс и ещё нескольких приближённых; основные же силы во главе с самим Энтони выстроились в парке.

Мидас и его отряд, состоявший из Ренегата, Редукса, Мяускула, Дины и Кумитэ, вошли в здание через пожарный выход, пока остальные сородичи ринулись в музей через центральную дверь. Хьюго ожидал нападения: несмотря на малочисленность противников, они были хорошо подготовлены к бою и сражались яростно и неотступно за своего принца и за свой город, которым должен управлять достойный сородич, а не мятежник, покрывающий диаблеристов.

Котерия Мидаса быстро и слаженно устраняла врагов: Ренегат, Кумитэ и сам Мидас рубили разбросанных Мяускулом вампиров, а Дина и Редукс помогали ему, нейтрализуя их своими клановыми дисциплинами. Они продвинулись на второй этаж, когда лестницу между ним и третьим взорвали. Такой выходки от Хьюго не ожидал никто: он готов был разнести всё здание, наплевав на последствия, лишь бы задержать Мидаса или погрести его под обломками. Сородичам пришлось продвигаться вдоль этажа, тесня противников к союзникам, которые поднимались по главной лестнице. Там же произошёл второй взрыв, который полностью отрезал захватчикам путь наверх. Однако оставалась ещё наружная пожарная лестница, ведущая на крышу, к ней-то и выдвинулся Мидас. Им пришлось выйти из здания и обогнуть его. Они обнаружили, что на улице тоже идёт бой, но кто и с кем сражается уже нельзя было сказать: схватка походила на безумную потасовку, клубок извивающихся змей, норовящих вырвать друг другу глаза.

Сородичи зашли с торца здания музея и взобрались на его крышу по навесной лестнице. Выход на крышу был заблокирован, однако выбить замок на нём не составило труда, и они смогли наконец проникнуть на третий этаж, где располагался кабинет Хьюго. Здесь также шёл бой, но Мидас, глядя на вампиров, понял, что они не защищают Хьюго, а наоборот бегут из того крыла здания, в котором находится его кабинет. Среди гомона раздавались отдельные крики: кто-то взывал сородичей одуматься и вернуться. Похоже, что и та, и другая сторона сражающихся были союзниками Хьюго, но часть из них дезертировала в страхе перед чем-то, что гнало их прочь.