— А что же гангрел? — поинтересовался Оро и откашлялся.

— Он ещё не в состоянии идти с нами, — ответил Ренегат.

— Идти-то он может, а вот сражаться, — сказал Редукс. — Уж я-то знаю, каково валяться сутками напролёт в беспамятстве с ожогами третьей и четвёртой степеней. — Он провёл ладонью по ёжику тёмных волос и вздохнул. — Значит, дело плохо, раз вы отправляете нас на помощь Мидасу?

— Я не предполагал, что ты и твоя пута будете участвовать, — осклабился Оро.

— Да почему нет? — вспылила Кумитэ. — И что означает «пута»?!

Редукс сжал ладонь Кумитэ в своей, и та замолчала, но недовольство на её лице никуда не исчезло, что лишь позабавило старого сварливого вентру.

— Мой сир, я знаю, что ваше отношение ко мне совершенно иное, чем к моему брату, но вы должны знать, что я изменился. В лучшую сторону, конечно.

— Никто не меняется, Редукс, мы лишь становимся несноснее прежнего, — ответил Оро. — Я ни за что не обратил бы тебя, однако же…

— У вас не было выбора. Да, я знаю о предсказании.

— Откуда? — насторожился Оро, но тут же понял, что выбор невелик: либо об этом как-то узнал Ренегат и поведал братьям, либо сама Старфиш посчитала нужным поставить их в известность. — Впрочем, неважно.

— Да, неважно, — согласился Редукс. — Потому что все эти предсказания и предназначения — полная чушь. Но сделанного не отменить, и хотели вы того или нет, но вы мой сир. Я прожил хреновую жизнь, топил себя в алкоголе и грехах, такой же стала и не-жизнь, которую я начал с худшего из преступлений. Но у меня было время для того, чтобы переосмыслить свои деяния. Теперь всё будет иначе.

Оро улыбнулся и положил голову на ладонь поставленной на локоть руки.

— Неужели дуэль с тремером перевернула твоё мировоззрение? — усмехнулся он. — Ледяные щупальца окончательной смерти, объявшие тебя в тот момент, остудили твой неуправляемый нрав? Прошу, ущипните меня, ибо я сплю и впервые за пять веков вижу сон. О нет, постой, я понял, — добавил Оро издевательским тоном и перевёл взгляд на Кумитэ, — ты наконец-таки познал, что значит нести ответственность, не так ли? Видеть себя со стороны оказалось дюже горько, верно я рассуждаю?

Редукс опустил взгляд. По его скулам ходили желваки, но он не проронил ни слова в ответ, а Оро цокнул языком и продолжил:

— Ладно, довольно травить мою душу сердобольными откровениями. Садитесь уже. Ещё я не выслушивал истории ваших страданий, мы и так потеряли много времени, околачиваясь здесь, пока Мидас сражается с нашими врагами. Вестимо, ему проще, чем агентам Хьюго — он знает подземный лабиринт, как свои пять пальцев, а вот вам, мои птенчики, придётся несладко. Я не имею ни малейшего понятия о том, где нынче раздобыть чертежи канализации и катакомб.

— В этом нет необходимости, — ответил Редукс, всё так же не поднимая глаз от пола, словно зрительный контакт с Оро мог добить его. — Отец таскал чертежи домой, и мы с Мидасом играли на них фигурками. В общем, я кое-что помню, хоть и смутно. Думаю, смогу сориентироваться.

— Мальчик мой, видеть схемы катакомб и оказаться там не одно и то же, — сказал Оро.

— Я бывал в них, — добавил Ренегат. — Давно, но вместе мы разберёмся.

— А я смотрела видеоролики диггеров в сети, — вклинилась Кумитэ и, поймав на себе снисходительные взгляды мужчин, добавила: — Что? Я тоже хочу быть полезной.

Оро некоторое время смотрел то на Редукса, то на Кумитэ своими непроницаемыми чёрными глазами, а затем обратился к Ренегату:

— Приглядывай за этими балбесами, ладно? — попросил он. Ренегат фыркнул и покачал головой.

— Да почему мы балбесы? — обиделась девушка.

— Хьюго постарался расставить своих людей у всех входов в канализацию и катакомбы, — продолжил Оро, игнорируя её, — Несомненно, охранять буквально каждый люк невозможно, но мы не можем знать, где наткнёмся на противника, а где нет. Однако мне ведомы пути, которые никоим образом охраняться не могут, потому как о них никто не знает. Один из таких проходов есть на старом кладбище. В часовне под каменной скамьёй, стоящей у восточной стены, вы найдёте лаз. Он приведёт вас прямиком в катакомбы. Идти следует только по правую руку, и тогда вы выйдете к заброшенной части канализации. Там был обвал, часть ветки отрезало от основной линии, однако затем завал расчистили, но пришедшие в негодность коммуникации не восстановили. Окажетесь там и дальше сами разумеете, куда следует идти.

— Вроде ничего сложного, — заключила Кумитэ, мысленно воспроизводя словесное описание, которое дал Оро.

— Тогда ступайте. И знайте, что за вами посылать уже некого.

— Это именно то, что мы хотели услышать, — сказал Редукс и покачал головой.

Сородичи поднялись с дивана и направились к выходу.

— Ах да, ещё кое-что, — вспомнил Оро. — Не берите автомобиль, отправляйтесь пешком. Пройдёте через сгоревшее крыло и выйдете ко второму входу на территорию, оттуда до кладбища рукой подать. Не нужно никому знать, что вы уходите.

— Они и так всё знают, — сказал Ренегат и покинул комнату, Кумитэ и Редукс последовали за ним.

***

В городе сородичи оказались около полуночи и взяли напрокат машину, чтобы добраться до кладбища, ведь то, что со слов Оро звучало как «рукой подать» в действительности таковым не являлось. Однако достигнуть кладбища им не удалось — довольно скоро Редукс заметил, что за ними следует неприметный седан, и попытался избавиться от хвоста. Преследователи же в свою очередь поняли, что их обнаружили, перестали скрываться и поравнялись со своей целью на очередном светофоре. Редукс посмотрел на лицо, которое показалось поверх опустившегося стекла пассажирского места, и осклабился.

— Вы кто такие? — спросил он. Кумитэ, сидевшая по правую руку, подалась вперёд и тоже глянула на подозрительных личностей.

— Поезжай за нами. Есть дело, — ответил бородатый мужик с обаятельной улыбкой, украшенной двумя длинными жёлтыми клыками.

— Я, пожалуй, воздержусь.

— Тогда кранты вашему Мидасу, — сказал незнакомец и поднял стекло. Редукс сжал руль крепче и бросил на стоявшую рядом машину испепеляющий взор.

— Кто это? — поинтересовалась Кумитэ.

— Анархи, — ответил Ренегат. — Но важно не кто они, а на чьей они стороне. Поезжай за ними. Если это ловушка, они пожалеют, что отняли у нас время.

— Ещё как пожалеют, — согласился Редукс.

Загорелся зелёный сигнал светофора, седан тронулся первым и скрылся за поворотом, Редукс направил машину за ним. Спустя некоторое время они оказались в Даунтауне, на парковке напротив жилых домов. Анархи оставили машину и направились вглубь дворов. Они то и дело оглядывались на троицу и ухмылялись. Наконец они привели их к двухэтажному дому, окна и двери которого были заколочены досками. Сородичей пропустили вперёд в подвальное помещение, где располагалась пивнушка.

Внутри оказалось не слишком уютно. В густом тумане сигаретного дыма проглядывались очертания предметов и силуэтов, они проплывали мимо, словно неприкаянные души, и тут же растворялись. За исключением бара и барной стойки, которую отполировали так, что в столешнице можно было видеть своë отражение, остальная мебель находилась в плачевном состоянии. У стен стояли полуразвалившиеся диваны и низкие столики, залитые алкоголем. Большинство присутствовавших здесь существ были вампирами, также в заведение пускали людей, но лишь затем, чтобы напиться их кровью, разбавленной бренди и наркотиками.

Ренегата, Редукса и Кумитэ провели в подсобку, а затем по винтовой лестнице на первый этаж, где квартировались анархи. Как выяснилось, здесь обосновался Маверик, бруха, ветеран войны во Вьетнаме, который довольно скоро после становления заслужил уважение среди сородичей, но оставался в тени прежнего лидера. Он, наконец-таки, дождался своего звёздного часа и взял на себя сан почившего Тейлора. Но что ему было нужно от мятежников и что он мог знать о Мидасе?

— Вот и вы, — сказал Энтони вместо приветствия. — Хорошо, что согласились на переговоры. Хотя я ожидал увидеть «Золотого Принца», обстоятельства вынуждают действовать сейчас. Кто среди вас главный?