— Уф, — устало отдувался он, согнувшись и оперев руки на колени. — Ты где была? Я всю рощу обегал?

— Я пряталась от дяди Бори, а потом немножко заблудилась.

— Я же тебе махал, что бы ты ни высовывалась!

— А я думала, ты меня зовешь…

— Неважно. Идём скорее, папа с мамой в магазине.

Они быстро добежали до своего участка. Заперли калитку и нырнули в маленькую дверцу под домом, которая вела в подпол.

— Ой, тут темно! И паутина! — сказала девочка, оглядывая.

— Не бойся, я сейчас включу свет.

Мальчик зажёг небольшой фонарик и посветил по сторонам. Под ногами у детей лежал крупный прохладный песок, на котором кое-где валялись доски, стояли какие-то канистры и баки, а в дальнем углу виднелись рулоны полиэтиленовой плёнки и разный старый хлам.

— Туда, — сказал Серёжа и посветил фонариком на фундамент печки. — За ним спрячем его. Там сухо и не видно, даже если кто-нибудь под дом заглянет. Только осторожно, тут низко совсем.

Согнувшись в три погибели, они обогнули бетонное основание печки и оказались на небольшом сухом пяточке земли.

— Сиди тут, — сказал Серёжа, — я принесу коробку и плёнку, что бы подстелить на землю.

— Я боюсь! — призналась Варя.

— Вот, держи фонарь. Я мигом.

Мальчик отдал фонарь сестре в руки и исчез в темноте. Варя села на корточки и посветила на плачущего малыша.

— Потерпи, маленький, потерпи. Сейчас мы тебя в домик положим и покормим.

Но малыш не хотел больше терпеть и мяукал непрерывно, дергая своими маленькими лапками и широко открывая розовый ротик. Вскоре вернулся Серёжа, таща за собой шелестящий целован, картонную коробку от пылесоса и старую подстилку. Ребята быстро соорудили нечто вроде гнезда на полу и положили туда малыша. Тот потыкался своим розовым носов во все стороны и снова заплакал, ещё громче, чем прежде. Степашка, сидевший рядом, не выдержал и принялся лизать малыша, но он только начал скулить ещё жалобней и пытался схватить Степашку своими лапками за бороду. Стёпа отошёл и тоже заскулил, взволнованно глядя на ребят.

— Он кушать хочет, — сказала Варя.

— Хорошо, я сейчас принесу из кухни холодных котлет и сыр, — сказал мальчик.

— Ты, что! — сказала Варя. — Он же маленький!

— И что? Котлеты совсем мягкие. Я их разломаю на кусочки.

— Всё равно нельзя, — категорически сказала маленькая девочка и в её голосе прозвучала спокойная непреклонность их мамы. — Ему нужно молоко.

— Ты уверена? — спросил Серёжа. — Смотри, какие у него зубы?

— Абсолютно! — сказала Варя, немного гордая тем, что знает такое слово.

— Ну ладно… сказал мальчик. — А какое?

— Что какое? — не поняла сестра.

— Какое молоко ему нужно?

— Обыкновенное, — сказала Варя, стараясь ничем не выдать своего незнания вопроса. — Которое мы вечером пьём.

— Хорошо, — согласился мальчик. — А как мы ему его дадим?

— Из блюдечка, — сказала Варя.

Но в этот раз был не согласен Серёжа.

— Если он совсем маленький, то он не сможет из блюдечка пить, — сказал он.

— Всё равно надо попробовать, — сказала девочка. — Только скорее, а то он бедненький совсем проголодался.

Мальчик снова уполз в темноту и вернулся с молоком и блюдцем. Они налили немного тёплого молока в блюдце и поставили малыша перед ним, но, как и предполагал Серёжа, он только несколько раз ткнулся в него своей мордочкой, и снова жалобно заплакал. Его маленькие лапки дрожали и глаза смотрели так печально, что у Вари защемило сердце.

— Может ему нос намазать молоком, а он пусть слизывает? — предложил мальчик.

Они попробовали сделать так, и малыш несколько раз действительно слизал молоко со своего носа и даже немного успокоился, но затем, принялся сильно чихать, и им пришлось оставить эту затею.

— Что же нам делать? — растерянно спросил Серёжа.

— Я знаю, — вдруг сказала Варя, и её лицо озарила улыбка.

Она передала малыша Серёже в руки и стала пробираться к выходу.

— Ты куда? — удивился мальчик.

— Я быстро! — сказала она. — Погладь его пока.

Через несколько минут, она вновь появилась, держа в руке маленькую бутылочку с соской из кукольного набора.

— Она же игрушечная, — сказал Серёжа.

— А вот и нет! Смотри.

Она быстро налила молоко в бутылочку, положила малыша на спину к себе на колени и поднесла соску к его рту. Он жадно схватил её и принялся сосать молоко.

— Ест! Ура! — обрадовался Серёжа.

— Кушай, маленький, кушай, — говорила Варя, поглаживая голенькое брюшко малыша. — Не плачь.

— Какая ты молодец, — восхитился сестрой Серёжа и, несмотря на полумрак, было видно, как сильно она покраснела от его слов. Малыш быстро выпил бутылочку, а затем и вторую. Его брюшко округлилось, и он уже не мяукал, а сонно бурчал, и его глаза слипались.

— Пока хватит, — строго сказала Варя и вытерла ротик малыша своим носовым платочком.

— Мне кажется, он ещё может съесть, — сказал мальчик.

— Нет, — так же строго сказала Варя, — а то ему будет плохо с животиком. Я знаю.

Она аккуратно уложила сытно рыгающего карапуза в его норку, и он мгновенно уснул, обняв своими лапками её руку.

— Пойдём, — через несколько минут сказал Серёжа, — Слышишь, папа и мама вернулись.

Варя осторожно высвободила свою руку и плотнее укутала малыша подстилкой. Он спал мёртвым сном и тихонько сопел.

— Пока, малыш, — сказала она и полезла к выходу вслед за братом. Замыкал процессию Степашка, который, пока ребята занимались странным зверьком, успел выпить молоко из блюдца, полностью в нём измазаться и был очень доволен. У самого выхода, Серёжа обернулся к Варе.

— Ни слова, помнишь?

Варя сделала серьёзное лицо и закивала головой.

— Хорошо. Ты первая со Степашкой вылезай, а потом я выйду и закрою дверь. Встретимся на кухне.

— Ладно.

Варя потопталась у выхода.

— Ну, что ещё?

— А как мы его назовём?

— О, господи! Вылезай, потом решим!

— Но это же важно!

— Вечно с вами девчонками одни хлопоты.

Варя немного обиделась.

— Это я придумала его кормить из бутылочки, я!

— Ладно, ладно, только вылезай. Придумаем. Есть у меня одна идея…

«Какая?» хотела спросить девочка, но брат уже выпихнул её и Степашку на свет и закрыл за ней дверцу. Варя встала, отряхнула платье и колени от песка и побежала на кухню, где уже звенела посуда.

Обед прошёл весело. Папа много шутил и постоянно разыгрывал маму, которая постоянно попадалась на его розыгрыши. Но ребята сидели как на иголках, им всё время казалось, что они слышат мяуканье проснувшегося малыша и им не терпелось сбегать и проверить его.

— Итак, — сказал папа, когда со стола было убрано, и он помог маме вымыть посуду, — кто-то хотел красить скворечник, не так ли?

— Скворечник…. — уныло протянули ребята. — А может завтра?

— Да что с вами, — удивился папа. — Всё утро только о нём и говорили, а теперь заскучали. Вы не простудились?

— Вам надо одеваться теплее, — беспокойно сказала мама. — Вы слишком легко одеты для мая. Земля ещё холодная.

— Ну, мам, ну пожалуйста, нам тепло, очень тепло! — сказали дети, — просто мы немного устали.

— Странно, странно, — заметил папа, — впервые вижу, что бы вы устали в первый день приезда на дачу, обычно вас не остановить.

— Мы очень много прошли с Варей, — сказал Серёжа.

— Я вижу, — сказала мама, критически разглядывая его испачканные штаны и куртку. — Вы что, на коленях где-то ползали?

— Нет! — хором ответили дети.

Родители переглянулись.

— Да что с вами такое?

— Всё хорошо, — сказала Варя.

— Да, — сказал Серёжа. — Мы пойдём, поиграем… в прятки!

— Хорошо, — сказал папа. — Но учтите, скворцы ждать не будут! А впрочем, я сам покрашу скворечник.

Мама сделала большие глаза и молча стала вытирать посуду.

— Что? — удивился папа, видя, что все с трудом сдерживаются, чтобы не засмеяться. — Думаете, я не справлюсь?