— Не вернётся, — сказал мальчик. — Мы ей показали.

— Да, — сказала Варя. — Мы её показали. А что мы ей показали?

— Мы ей показали, что мы друг дружку не бросаем.

— Точно, — сказала Варя. — Ух, только покажись нам ещё!

— Здорово ты её песком, — засмеялся мальчик. — Видела, какие она глазищи сделала?

— Я испугалась сначала, — грустно сказала Варя.

— Папа говорит, что это неважно, — сказал Серёжа.

— А что важно? — спросила Варя.

— Важно идти вперёд, даже если тебе страшно и не бросать друзей в беде.

— А тебе не было страшно? — спросила Варя.

— Немножко, — сказал мальчик. — А вот Степашка совсем не испугался, хоть он намного меньше овчарки.

— Это потому, что он любит Счастливчика, — сказала Варя.

— Наверное, — сказал мальчик. — В любом случае, он большой молодец, хоть и маленький!

— А мы расскажем родителям? — спросила Варя, которой страшно хотелось рассказать всем какой Степашка храбрый.

— Нет, — сказал мальчик, — а то они расстроятся.

— А почему? — спросила Варя.

— Потому что взрослые всегда расстраиваются, когда ты им рассказываешь про то, что хорошо кончилось.

— А когда мы вырастем, мы тоже будем всегда расстраиваться? — спросила Варя.

— Я не знаю точно, — ответил мальчик. — Наверное, это каждый решает сам.

— Я не буду расстраиваться, когда вырасту, — заявила Варя. — Я буду веселиться и есть мороженое.

— И я не буду, — сказал мальчик. — Зачем расстраиваться, когда всё хорошо, а?

Ребята быстро вернулись к своим родителям и сели кушать. Степашка с важным видом сидел рядом, а Счастливчик дремал, прижавшись к своему верному другу.

— Они как братья, — сказала мама, глядя на них.

— И посмотри, с каким серьёзным видом сидит Степашка, словно охраняет, — сказал папа. — А ведь сам совсем кроха.

— Ну и что, — запальчиво начала Варя, но осеклась под взглядом брата. — Ну и что, — спокойно продолжила она. — Зато Степашка очень храбрый и никогда не даст его в обиду.

— Мы в этом не сомневаемся, моя дорогая, — сказала мама улыбаясь. — Мы очень рады, что они подружились.

— И мы, — сказал Серёжа. — Пап, а мы будем запускать воздушного змея?

Папа нахмурился и стал сосредоточенно разглядывать свой сэндвич.

— Видишь ли… — начал он.

— Видишь ли, — перебила его мама, — кое-кто перепутал пакеты и вместо воздушного змея взял фотографию в рамке, которую я приготовила для бабушки…

— Ну, пап!

— Моя вина, — горестно покачал головой папа. — Признаю и готов понести любое наказание.

— А давайте потом поиграем в прятки, — предложила Варя.

— Точно, — обрадовался Серёжа, — и папа будет сегодня водить вечно!

Утро было прохладным, и Степашка решил, что сейчас самое время, попытаться пролезть в дыру, ведущую на соседний участок.

«Раз есть дыра, — думал он, — то за ней должно быть что-то интересное. Иначе, зачем эти дыры делать? Наверняка там много места и я смогу отлично побегать. Главное, чтобы меня никто не заметил…»

Но караулить Степашку было некому. Ребята ещё спали, папа, быстро позавтракав, ушёл в работать в свой кабинет, а мама была занята на кухне.

«Отлично, — решил Степашка. — Пойду, попробую…»

Степашка с независимым видом пробежал мимо кухни, прокрался за папиными розами к канаве, прошмыгнул меж кустов и стал исследовать соседский забор. В одном месте, папа досок разошлись, но как ни пытался Степашка туда протиснуться, у него пролезала только голова.

«Какая-то вредная дырка, — думал он, отчаянно пытаясь протиснуться дальше. — Неужели нельзя было сделать её чуть-чуть побольше? Не понимаю…»

Обессилев вконец, Стёпа печально осмотрел заросший сад по ту сторону забора, чудесные тенистые тропинки, старый сарай и со вздохом сел рядом.

«Там, наверное, куча лягушек, которых так интересно пугать, — думал он, обиженно почёсывая ухо. — И зачем только люди повсюду строят заборы?.. Вот было бы здорово, если бы их не было и я мог бы бегать, где захочу!..»

Степашка представил себе, как он выбегает утром из дома и бежит к соседям, проверить всё ли у них в порядке. Потом он бежит к другим, чтобы убедиться, что там ничего не случилось за ночь, а после, направляется на пруд и, резвиться там до обеда.

«А потом, можно ещё забежать на участок к Матвею и съесть всё, что у него лежит в миске! — подумал Стёпа и эта блистательная идея страшно его обрадовала. — А ведь и правда, от только и делает, что тайком пробирается на мой участок и всё время хочет нахулиганить. Это будет ему хорошим уроком!..»

Стёпа живо вообразил (а помечтать он любил), как Матвей подходит к своей миске и видит, что она пуста и душераздирающе мяукает, а он, Степашка, сидит на дереве и преспокойно смотрит на него вниз.

«Вот было бы здорово, если бы я тоже мог лазить по деревьям, — подумал Степашка. — Я мог бы забираться на сосну и сразу видеть всех нарушителей. Я бы даже мог там дремать днём, если папа сделал бы мне там будку. Он же делает будки для птиц. Почему же не сделать и для меня? Там, наверное, прохладно и нет комаров, которые постоянно кусают меня за нос. И оттуда я сразу увижу, если Матвей попытается пробраться к нам! Я даже могу прыгнуть на него сверху!..»

Стёпа представил, как она прыгает с нижней ветки сосны на спину ничего не подозревающего Матвея и от удовольствия даже гавкнул.

«Вот это жизнь, — подумал он. — Я бы мог гулять по крыше и прогонять оттуда сорок, которые постоянно смеются надо мной и сам бы рвал себе яблоки…»

Стёпа мечтательно зажмурился.

«А ещё, я мог бы…»

— Ты чем это тут занимаешься? — прервал его мечты голос мамы. — Опять хочешь пролезть к соседям?

Стёпа фыркнул, как бы желая показать, насколько смехотворны эти обвинения и ткнулся головой в мамины ноги, приглашая её поиграть.

— Ах ты хитрец, — с улыбкой сказала мама, почёсывая ему спину. — Думаешь, я не видела, как ты прокрался за розами? Смотри у меня!

Стёпа снова фыркнул и побежал по своим делам.

«С другой стороны, — думал он, обойдя участок и укладываясь под кустами смородины, — я ведь могу упасть… Я, конечно, очень ловкий и смышлёный пёс, но мне постоянно не везёт, и я часто спотыкаюсь… Это просто напасть какая-то… Если я упаду с крыши, мне наверное будет очень больно?..»

Степашка вспомнил, как он скатился с крыльца месяц назад и как у него болел бок. Он поднял голову и посмотрел на крышу бани, на дом, а затем на сосну, которая была ещё выше, и ему стало не по себе.

«Нет уж, — решил он, — пусть лучше кошки бегают по крышам. Это их работа. А моё дело, охранять участок и бегать за кошками. По земле… К тому же, крыши какие-то голые и скучные. Там совсем нет кустов и нельзя копать ямы. Какая же это жизнь, если нельзя копать ямы?! Нет, спасибо, я лучше буду жить внизу…»

Степашка удовлетворённо вздохнул, лёг на бок и задремал, и проснулся только в полдень, когда все сели пить кофе.

— Нет, нет и нет, — возмущался папа, — есть только один правильный способ укладывания мармелада на бутерброд! Всё остальное — чушь!

Папа намазал тост маслом, потом взял кусочек мармелада из пакета и аккуратно разрезал его ножом вдоль.

— Вот, видите, — сказал он, поднимая две половинки мармеладинки. — Теперь, главное, не ошибиться и не совершить жуткую ошибку новичка, очень распространённую, кстати, в архитектурных кругах…

Папа выразительно скосил глаза на мамин бутерброд с мармеладом.

— Итак, — сказал папа, трепетно склоняясь над своим бутербродом, с видом хирурга в самый ответственный момент операции — мы укладываем наши мармеладинки сахаром вниз, а не наоборот. Это очень важно, дети мои! В этом вся суть бутерброда с мармеладом! Весь вкус!

— А какая разница? — спросил Серёжа.

— Колоссальная! — воскликнул папа. — Это меняет всё! Положить мармелад наоборот, сахарной стороной наверх, это всё равно что пить кофе стоя на голове!

— А мама так делает, — сказала Варя, никак не решаясь как же ей положить свой мармелад на хлеб. — Кладёт мармелад наоборот.