— Я придумал, — сказал Серёжа. — Мы им нарисуем окошки!

— Великолепно! — поддержал идею папа. — И окошки, и шторки, и даже маленькие горшочки с цветами на подоконнике!

— Ура, ура, — захлопала в ладоши Варя. — А можно нарисовать рядом с цветами кошку?

— Кошку, — с притворным сомнением покачал головой папа. — Как ты думаешь, дорогая, можно нарисовать на скворечнике маленькую кошку в окне?

— Только если совсем малюсенькую, — ответила мама.

— Я нарисую совсем крошечную, — пообещала Варя, — совсем котёночка!

— Вот и славно, — подытожил беседу папа, — а теперь, быстро помогаем маме все убрать и бегите, гуляйте, пока тепло.

— Хорошо! — хором ответили дети.

— Только смотрите, — предупредил папа, — аккуратнее у канавы, а лучше всего, вообще туда не ходите. Идите на поле.

— И не опаздывайте к обеду, — сказала мама.

— Да, не опаздывайте. И, дорогая, ты не знаешь где мой пиджак? Мне кажется, я убрал его в шкаф, когда мы уезжали прошлой осенью, но сейчас его нет там. Это просто дом с привидениями, которые постоянно перекладывают все вещи!

— Не все, — засмеялась мама, — а только твои!

— Всё равно, — сказал папа, — согласись, это удивительно! Впрочем, что тут удивительного, мы же живём с колдуньей…

И они оба засмеялись. Степашка спрыгнул с колен папы и помчался за ребятами, предвкушая долгую прогулку. Варя старательно надела ему на шею ошейник с маленькой табличкой, на которой был выгравирован телефон, на случай, если Степашка потеряется, и все трое отправились в путь, прихватив сачок для бабочек, который нес Серёжа.

Сначала они действительно пошли на поле, но дорога в одном месте оказалось такой грязной после весеннего половодья, что они невольно свернули в сторону и пошли к речке, которая текла вдоль дач, отделяя их от болот. Говоря по правде, это была и не речка вовсе, просто все в округе так её называли и даже хотели поставить табличку с её названием, но так его и не придумали и все называли её просто — речка. Папа рассказывал, что когда-то давно, это был один из притоков небольшой реки, но потом она высохла, и на этом месте сделали дорогу и построили дачи. Тогда то, старое русло и решили использовать как водоотводную канаву. Его прочистили и выпрямили, а в том месте, где дачи заканчивались, продлили дальше, до настоящей реки, которая брала своё начало где-то в глубине леса и, сделав петлю, вновь уходила в него, разливаясь в болота. Папа вообще много знал про эти места. В его «кабинете», на втором этаже дачи, лежало много старых карт и книг, и Серёжа с Варей с удовольствием рассматривали их, представляя, что они переносятся на сто или двести лет назад и гуляют по этим местам. Поэтому, или почему-то ещё, трудно сказать точно, когда они подошли к «речке», им стало немного скучно и, поймав несколько бабочек, которые, как назло, все были одинакового и совершенно неинтересного бледно жёлтого цвета, они, не сговариваясь, двинулись дальше, вниз по течению. Степашка мчался далеко впереди, пытаясь поймать синих шуршащих стрекоз, которые, словно дразня его, зависали в воздухе прямо у его носа и молниеносно улетали, когда он с лаем бросался на них. Варя разглядывала первые маленькие цветочки, которые уже тянулись к солнцу, а Серёжа, просто болтал сачком, подставляя лицо солнцу. Участки давно закончились, но они неспешно брели дальше, немного разморённые неожиданным для мая зноем и спустя какое-то время вышли к реке. Течение здесь было сильным, и воздух ещё пах снегом и, совсем немного, болотом. До противоположного берега было метра метров пять, и вода пенилась и кружилась в тысячах мелких водоворотах, неся ветви и прочий мелкий мусор.

— А река глубокая? — спросила Варя, осторожно заглядывая с берега в тёмную воду, бежавшую у её ног.

— Не очень, — важно отвечал Серёжа, который слыл рыболовом и бывал здесь не раз. — Сейчас вот высоко вода стоит, а к лету мелко будет, по пояс.

— А тут водятся бобры? — спросила Варя

— Водятся, — кивнул мальчик.

— А ты их видел?

— Нет, — честно признался Серёжа. — Только выдру.

— Ой, а кто это? — спросила Варя.

— Это такая большая водяная крыса, — объяснил Серёжа.

— Фу, крыса, — сказала Варя. — У них противные хвосты!

— И ничего они не противные, — возмутился Серёжа, — а очень даже хорошие. Выдры умные и весёлые.

— Противные, противные! — настаивала Варя.

— Ну и не смотри тогда, — сказал мальчик, надувшись. — Пойдём домой.

— Я не хочу домой. Я устала.

— Давай посидим, посмотрим, может быть, кто-то проплывёт.

— Давай, — обрадовалась Варя. — А бобры, они злые?

— Нет, — засмеялся мальчик.

— А они нас не укусят? — уточнила Варя, которая никогда не видела бобров живьём и немного опасалась встречи с ними.

— Нет, конечно! — сказал Серёжа. — К тому же, с нами Степашка, забыла?

— Точно, — сказала Варя. — Я забыла. Степашка, иди ко мне!

Степашка подбежал к своей маленькой хозяйке, и она погладила его по голове.

— Хороший, Степашка, умный. Ты нас защитишь от бобров?

Степашка повилял хвостом и, привстав на задние лапы, лизнул Варю в нос.

— Конечно, защитит. Смотри, какой он сильный!

Серёжа крепко обхватил Степашку за бока и потряс его.

— Одни мускулы!

— А если лиса прибежит, он не испугается?

Мальчик снисходительно хмыкнул.

— Если хочешь знать, скотч-терьеров специально использовали для охоты на лис. Пусть она только покажется, он её вмиг сцапает! Видишь, какие у него зубы?

Степашка раздувшись от важности безропотно позволил Серёже показать его клыки Варе.

— Так схватит, что от неё только шерсть полетит!

— Ой, я не хочу, что бы он её сцапал, — испугалась Варя, которая любила всех зверей, кроме змей и пауков. — Мне жалко лисичку. Ей будет больно.

— А мы его сразу обратно позовём, — смилостивился брат, — и он её не тронет, только прогонит.

— Хорошо, — просияла Варя, и тут же снова спросила брата. — А если волк прибежит?

— Тут нет волков, — буркнул Серёжа.

— А вдруг, — не сдавалась девочка. — Вдруг они прибегут?!

— Они тут не ходят, они далеко отсюда.

— За тысячу километров!?

— Ну, не за тысячу конечно…

— А за сколько?

— Ну, километров за сто…

— А это далеко?

— Это как отсюда и до Москвы, — ответил Серёжа.

— О-о-о, — протянула Варя, вспомнив, как долго они ехали на дачу, — это очень далеко!

— Вот видишь, им тут нечего делать.

— Ну, а если они всё-таки прибегут? Ну, вдруг, вдруг, вдруг! — настаивала Варя. — Степашка нас защитит от них, да?

Серёжа с сомнением посмотрел на смешного терьера, который только что спотыкнулся на ровном месте и, перелетев через голову, упал в траву.

— Ну, если волк не очень большой… — начал Серёжа.

Варя доверчиво смотрела на брата. Её голубые глаза были полны надежды.

— …и не очень голодный, — продолжил он, — то, пожалуй, Степашка его может прогнать…

— Ой, ну какой он у нас замечательный! — выдохнула Варя. — Можно я ему печенье дам?

— Папа не разрешает вообще то…

— Я немножко совсем, пожалуйста!

— Хорошо, только немного.

— Стёпа, Стёпа, иди ко мне.

Степашка, чуя угощение, вихрем промчался среди кустов и, аккуратно взяв лакомство, чинно отошёл в сторону. Каким бы маленьким не был кусочек чего-нибудь вкусного, он всегда ел очень деликатно и неспешно. Вот и сейчас он ухитрился откусить от четвертинки печенья крохотный кусочек и медленно жевал его, словно растягивая удовольствие.

"Давно пора подкрепиться, — думал Степашка, подбирая крошки. — Я же сторожевой пёс, мне нужно хорошо кушать. Я уже прогнал два десятка стрекоз и двух бабочек!.. Ох, нелёгкое это дело, охранять своих хозяев… "

— А откуда эта река течёт? — спросила Варя, незаметно передавая Стёпе ещё кусочек лакомства.

— Из лесного озера, которое в самой глубине леса, за болотами.

— В самой глубине! — простодушно восхитилась Варя.

— Да, — сказал Серёжа. — Папа говорит, что она из озера вытекает, потому что в нём ключи бьют.