— Ну, где ты пропадаешь? — сказал он. — Давай шарф скорее, и я пойду к Счастливчику, а ты, быстро чисть зубы и беги, отвлекай папу.

— А можно я пойду с тобой? — попросила Варя. — Я хочу Счастливчику спокойной ночи пожелать.

— Ты что?! Они сразу догадаются. Нет. Я один. Иди-иди, папа выходит уже, слышишь!

Опечаленная Варя ушла чистить зубы, а Серёжа нырнул под дом и, светя фонарём, прокрался к домику Счастливчика. Тот давно проснулся и начал капризничать, но увидев свет, притих. Мальчик взял его на руки и тот сразу запищал в поисках молока.

— Вот, держи. — Серёжа поднёс бутылочку к носу малыша и тот проворно ухватил её и принялся сосать, обхватив бутылочку маленькими лапками.

— Кто же ты такой? — вслух подумал мальчик, с интересом разглядывая Счастливчика. — Где ты живешь, Счастливчик? И как ты попал на речку?

Счастливчик ничего не отвечал, а только усиленно чмокал и негромко урчал. После второй бутылочки он стал засыпать, и Серёжа положил его в коробку. Потом он обмотал тонким шерстяным шарфиком ещё тёплую бутылку с водой и положил её к малышу, который радостно обнял её и окончательно погрузился в сон. Мальчик погладил кроху на прощанье и пополз обратно.

Когда он зашёл в комнату, Варя уже лежала в своей кровати в углу у окна и смеялась чему-то, а папа, с довольной улыбкой сидел рядом, скрестив ноги и протирая свои очки носовым платком.

— Ага, — сказал он глядя на Серёжу. — А вот и опоздавший. Всё нормально?

— Да, всё хорошо.

— Давай ложись, и я выключаю свет, а то мама уже стучалась в окно.

— Мне папа рассказывал про мою комнату, — с восторгом в голосе заговорила Варя, сев в своей кровати. — Она очень весёлая! Ты представляешь, там есть даже круглый скворечник для тетрадей и учебников, раскрашенный как божья коровка!

— Так, так, Варвара, — сказал папа, стараясь быть строгим. — Пора спать, а завтра можем продолжить. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, папочка, — сказала Варя. — Я тебя люблю.

— И я тебя люблю моя хорошая, — сказал папа, укладывая Варю.

— Спокойной ночи пап, — сказал Серёжа.

— Спокойной ночи. Давайте тут не шумите. Мама заглянет к вам скоро и если кого поймает то…

— То, что?! — задорно крикнула Варя, заранее кутаясь в одеяло.

— То того мне придётся защекотать! — сказал папа и растопырив пальцы бросился к взвизгнувшей Варе и принялся щекотать её сквозь одеяло. Тогда Серёжа бросил в него подушку.

— Ах так, — закричал папа, — двое на одного?! Ну, я вам сейчас покажу! — и, схватив подушку, он бросил её обратно.

Когда мама зашла проверить спят ли ребята, в комнате царил такой переполох, что она глазам своим не поверила.

— Что здесь происходит?! — строго спросила она. — Вы почему не спите? Марш в кровати! Какой ужас, всё вверх дном перевернули.

— Ребята, я пошёл… — сдавленным голосом сказал лежавший под грудой подушек папа сидящим сверху Серёже и Варе. — Но поражение не засчитывается! Вас было двое!

— Что?! — воскликнула Варя, но увидев какое серьёзное лицо у мамы, быстро забралась в кровать и накрылась одеялом.

— Всё, — сказала мама и выключила свет. — Всем спать. И тебе тоже — художник.

— Слушаюсь, мой генерал! — сказал папа и неожиданно подхватил маму на руки и прокружился с ней несколько раз. Дверь закрылась, и ребята услышали, как мама смеётся и что-то говорит папе, а тот смеётся в ответ. Когда всё стихло, ребята сели на своих кроватях.

— Как там Счастливчик, — спросила Варя.

— Хорошо, — сказал мальчик. — Уснул.

— Ему понравился мой шарфик?

— Кажется да.

— А как ты думаешь, — спросила Варя, которую весь день мучал один вопрос, — когда он вырастет, мы сможем оставить Счастливчика у себя.

— Я не знаю, — вздохнул мальчик, который тоже об этом думал. — Мне кажется, мама не разрешит.

— Вот и я не знаю, — ответила Варя. — Я бы очень хотела.

— Я тоже, — сказал мальчик. — Думаю, они бы подружились со Степашкой.

— Конечно, — хихикнула Варя, — с ним даже волнистые попугайчики дружат!

— Точно, — улыбнулся в темноте Серёжа. — И кошки.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи и если услышишь что-нибудь, сразу буди меня!

— Хорошо, — сказала Варя, зевая, — и ты меня, буди…

Тем временем, в прихожей, на своей подстилке шумно устраивался спать Степашка. Он упорно скрёб подстилку своими лапками, словно пытаясь прорыть в ней ход, потом сто раз крутился на ней волчком, и лишь затем укладывался, чтобы ещё минут пять вздыхать и кряхтеть как старый гном. В последний момент он шумно выдыхал и засыпал мертвецким сном, только изредка дёргая задними лапками и тихонько скуля, потому что он, как и ребята видел сны.

«И зачем только нужны эти долгие посиделки на кухне, если всё равно мне ничего больше не дают покушать? — думал Степашка, устраиваясь на своём коврике. — Несправедливо… Вот если бы я тоже мог сидеть за столом и есть пирог, это было бы здорово!..»

Стёпа представил себе как он чинно сидит между Варей и папой на специальном стульчике и ему на тарелку кладут большой кусок пирога и наливают сладкий чай в блюдце. Картина была такой реальной, что Степашка даже ощутил на секунду запах пирога и чая и у него потекли слюнки.

«Да, — подумал он, окончательно укладываясь и закрывая глаза, — это было бы превосходно… Только вот пирог нужно делать не с яблоками, с сосисками, так ведь гораздо вкуснее!.. А вместо чая, в самовар нужно наливать куриный бульон… Да, так будет лучше… определённо лучше… да…»

— Варя, Варя, проснись!

— М-м-м, — пробурчала Варя. — Я не хочу в школу…

— Какая школа? Проснись!

Варя с трудом открыла глаза и с удивлением посмотрела на трясущего её брата.

— Тссс, — прошипел он, приложив палец к губам. — Счастливчик проснулся.

— Как проснулся?

Варя села в кровати и протёрла глаза.

— А вот так, — шептал мальчик. — Я слышу, он мяукает там, внизу, под домом.

— Ты уверен, — спросила Варя. — Я ничего не слышу.

— Уверен, — сказал Серёжа. — Я уже давно проснулся. И Степашка слышит и скребётся наружу… Нужно что-то делать.

— А сейчас сколько время? — сонно пробурчала девочка.

— Три часа, — сказал Серёжа.

— Так рано! — воскликнула Варя.

— Да, — кивнул брат.

— Он, наверное, проголодался, — сказала Варя.

— Наверное, — согласился мальчик. — Ты со мной?

— Конечно, — решительно ответила Варя, соскакивая с кровати. — Только мне надо одеться.

— Не шуми, а то Степашка и так, кажется, всех уже перебудил.

— Хорошо.

Ребята быстро оделись и осторожно открыли дверь на погружённую во мрак веранду. Степашка радостно подбежал к ним, топая как маленький бегемот, и громко чихнул, ткнувшись Серёже в ноги.

— Цыц! — прошипел Серёжа, но было уже поздно.

Дверь родительской комнаты приоткрылась и похолодевшие от страха ребята услышали сонный папин голос.

— Что тут такое? Стёпа, ты чего хулиганишь, а?

Ребята вжались в стенку и затаились. Стёпа подбежал к высунувшемуся папе, и они услышали, как папа потрепал его по голове.

— Ну, что, поросёнок? Чего не спишь? Услышал что-то?

При этих словах, Варя сжала руку брата и чуть не вскрикнула. Но Стёпа только ласкался к папе и легонько фыркал, приглашая его поиграть с ним.

— Ну, хватит, хватит, — сказал папа, успокаивая Степашку. — Всё, всё, угомонись. Ложись. Ночь на дворе. Давай, давай… На место… Вот так… Молодец…

Они услышали, как Стёпа вздохнул и покорно поплёлся на свою подстилку. Покрутившись там немного, он с глухим стоном рухнул на неё и засопел. Папа зевнул в темноте и тихо прикрыл дверь. Постояв для верности несколько минут, ребята на цыпочках подошли к входной двери.

— Закрыто, — прошептал Серёжа. — Нужно задвижку отодвинуть. Помоги мне, потяни дверь за ручку, а то скрипеть будет.

Вдвоём, они с очень осторожно и медленно, миллиметр за миллиметром, отодвинули задвижку и так же осторожно и медленно отворили дверь и вышли наружу. Степашка не пытался идти за ними и только пробурчал что-то во сне, уютно свернувшись калачиком на своём месте. Ступая босыми ногами, они бесшумно спустились с крыльца и только тут одели свои ботинки.