— Но я вам уже говорила раньше, я не…

— О, прекрати нести чушь, Ив, у меня больше нет на это времени! — сердито кричит он на меня. — Это не какая-то сказка в Диснейленде, в которой ты живешь. Мужчина, которого, как ты думаешь, ты любишь, — чертов дьявол!

Прежде чем могу остановить себя, тянусь пальцами к своему ожерелью.

— Кровавые отпечатки пальцев Сантьяго повсюду на этих убийствах, — он останавливается, чтобы сделать резкий вдох. — Мы подобрались к тебе слишком близко, вот в чем дело? Это что, своего рода предупреждение?

Он пристально смотрит на меня, и я знаю, я просто знаю, что Данте стоит за этим.

— Возвращайтесь в бальный зал, — приказывает он, протягивая руку, чтобы снова заговорить в микрофон. — Оставайтесь там, пока не прибудет подкрепление.

Я отшатываюсь от него и снова выхожу в коридор, двери за мной захлопываются. Я слишком оцепенела, чтобы плакать. Действительно ли я в таком бреду, каким его изобразил детектив Питерс? Не слишком ли поздно? Неужели я навсегда потеряла Данте в его тьме?

Я почти у входа в бальный зал, когда впереди слышу шум. Я останавливаюсь, чтобы прислушаться. Снова раздается шум. Это слабый стук, доносящийся из двери слева от меня, как будто кто-то пытается привлечь мое внимание.

— Детектив Питерс? — зову я нервно.

Внезапно позади меня движение. Порыв холодного воздуха ударяет мне в затылок, когда темная тень заполняет коридор, а затем большая рука зажимает мне нос и рот. У меня есть краткий миг чистейшей, острейшей ясности, прежде чем тошнотворно пахнущий химикат поражает мои глаза и горло.

Этот запах смешивается с тем же насыщенным мужским ароматом, который преследует мои сны, и когда я изо всех сил бью в ответ, то натыкаюсь на знакомую стену твердых мышц. Я сопротивляюсь сильнее, выворачивая плечи, чтобы освободиться; в ярости от того, что он подчиняет меня таким образом. Но это никуда не годится. Я все глубже и глубже падаю в пропасть.

— А теперь спи, мой ангел, — слышу я, как он напевает, когда мои конечности становятся слабыми и тяжелыми, и я на грани потери сознания. — Я клянусь, что наше настоящее воссоединение будет намного слаще, чем это.

Данте

Джозеп сидит, ожидая меня на погрузочной площадке. Руками крепко сжимает руль, двигатель работает на холостом ходу… Я знаю, что позже он устроит мне за это серьезную взбучку. Остальные мои люди действовали по плану. Две машины направляются на конспиративную квартиру в Новом Орлеане, чтобы ждать дальнейших инструкций по доставке Луки Иванова. Остальные сели на первый из двух моих частных самолетов и возвращаются на мой остров.

Когда Джозеп видит, что я выхожу из здания, он выскакивает из машины и рывком открывает дверь. У нас есть тридцать секунд, если что. Иванов уже объявлен в розыск, тела обнаружены, и подкрепление ФБР уже в пути. Был отдан приказ ввести локдаун во всем районе, но федералы всегда тянут время с такого рода дерьмом. Если повезет, мы останемся впереди игры и вернемся в центр Тихого океана до конца ночи.

Я наблюдаю, как он скользит взглядом по лежащей без сознания Ив, когда я осторожно укладываю ее поперек заднего сиденья. Джозеп никогда этого не скажет — он бы не посмел — но я знаю, что он заботится о ней почти так же сильно, как и я, особенно после всего, что произошло в прошлом году. Она не просто помогла спасти мою жизнь. Она спасла и его тоже.

— Ты использовал десфлуран на ней? — он говорит так, словно я отрезал ему член.

— Если федералы нападут на нас, то повсюду будут летать пули. Это к лучшему.

— Я думал, ты сказал…

— Просто увези нас отсюда, — говорю ему, залезая в машину, после нее.

На холоде мой ангел — восхитительный клубок тонких бледных конечностей. Я не могу удержаться, чтобы не посадить ее на колени и прижать к себе, пока Джозеп хлопает дверью. Я поставил под угрозу всю операцию, вернувшись за ней, но был дураком, думая, что мои личные сообщения помешают нашему воссоединению. Мы были в разлуке слишком долго. Я тону в грехе без нее.

Простит ли она меня за то, что я снова ее похитил? Я почувствовал ее гнев и негодование в тот момент, когда она поняла мои намерения, но я устал давать ей выбор. Оставить ее здесь в прошлом году было ошибкой. К черту ее родителей. С ними нет никакой надежды. Этот корабль отплыл и затонул без следа. Отныне я — единственная семья, которая ей нужна, и если она будет сопротивляться мне в этом, то я вытрахаю в нее это по-своему.

И я буду наслаждаться каждой чертовой минутой.

Я не могу удержаться, чтобы не уткнуться лицом в ее шею и наполнить этим запахом свои легкие. Я не верю в существование рая, но если бы верил, то там пахло бы вот так. Нотки цитрусовых, красного вина и неповторимый аромат Ив Миллер… Все, что есть хорошего и истинного в этом моем запутанном существовании.

Джозеп жмет на газ, и внедорожник рвется вперед. Я притягиваю Ив еще ближе к себе. Я хочу попробовать ее на вкус, скользнуть языком между этими мягкими, розовыми губами. Если бы я мог забраться в нее, я бы так и сделал, но трахать женщин без сознания никогда не было моей темой. У нас будет достаточно времени для этого позже, когда она хорошо отдохнет и придет в себя.

Мы выезжаем на автостраду и направляемся на юг, ниже предела скорости, в то время как поток воющих полицейских машин проезжает мимо нас в противоположном направлении. Прямо над нами раздается низкий монотонный гул полицейского вертолета, но мы уже в нескольких минутах езды от ангара. Снова выйдем сухими из воды.

— Набери Петрова, — говорю я Джозепу.

— Ну что там? — русский отвечает после первого гудка.

— Дело сделано, — я произношу эти слова с толикой гордости.

Есть причина, по которой моя команда лучшая. Мы хорошо поработали сегодня вечером. Ни один человек не погиб и не пострадал. Мы вошли, сделали что требовалось, и мой ангел снова в моих объятиях.

— Иванов?

— Я свяжусь с тобой, как только мы поднимемся в воздух, чтобы организовать его доставку.

— Отлично.

Я слышу удовлетворение в его голосе. Не хотел бы я оказаться на месте Иванова в течение следующих двадцати четырех часов. Человек, который не нравится Петрову и его Братве, умирает сто раз тяжелее.

— Я отключаюсь от сети до следующего этапа операции, — говорю ему.

— Как мне с тобой связаться?

— Тебе не нужно. Я позвоню, когда буду готов.

— А если я узнаю что-нибудь полезное от Иванова?

— Напиши Грейсону. Он сразу же ответит.

Наступает пауза.

— Ты уклоняешься от ответа, Сантьяго. Правильно ли я понимаю, что ты не мог уехать без нее? Было ли это обоюдным решением? Ты знаешь, что это еще больше втянет ее в это дело. Сегодня вечером ты украл ее у «хвоста» ФБР. Это будет выглядеть не очень хорошо…

Я встречаюсь взглядом с Джозепом в зеркале заднего вида. Я вижу, что он думает так же, как и Петров. К черту их обоих. Я свое отбыл. Ив все равно знает, что я эгоистичный ублюдок-убийца. Она принимает худшее во мне, потому что верит, что в моей душе осталась капля добра. Это неуместное убеждение, но все же.

— Как я уже и сказал, я свяжусь.

— Понятно. Приятного вам воссоединения.

Не ответив, кладу трубку.

Именно это я намерен сделать.

Полчаса спустя мы поднимемся в воздух. Никаких задержек в последнюю минуту или неприятных сюрпризов. Это было легко. Слишком просто… Тем не менее, мы можем наслаждаться успехом в течение пары часов, пока не приземлимся на моем острове и не начнем планировать следующий этап нашей операции.

Ив все еще без сознания. Как только мы оказываемся в сотне километров от Майами, я несу ее в спальню в задней части самолета. Я борюсь с желанием раздеть ее и порадоваться обнаженному телу, но знаю, что должен быть терпеливым. Положив на кровать, укутываю ее одеялом. Мне нужен холодный душ и пять минут с моим кулаком, чтобы унять жар желания.