— Я знаю, что это ты, Сантьяго, — издевательски говорит чей-то голос, когда звуки стрельбы временно стихают.

Глубокий.

С акцентом.

Враждебный.

— Я слышал, ты на стороне моего братца-п*здюка. Пришли попробовать пару моих девочек? Тебе следовало сказать мне, что ты в городе. Я бы дал тебе на халяву.

Я не обращаю на него внимания и качаю головой Джозепу. Знаю, в чем тут дело. Теперь, когда у него появилась возможность перезарядить оружие, он пытается заставить меня выглянуть из-за стола. Мгновение спустя снаружи раздается визг тормозов. Происходит еще одна быстрая перестрелка, но на этот раз направленная в сторону от клуба. Мои люди на месте с приказом убивать на месте, всех, кроме Севастьяна.

Это удовольствие принадлежит мне.

Я выглядываю из-за края стола и вижу пару мертвых придурков, лежащих на улице рядом с главным входом. Севастьян на грани поражения. Теперь у нас есть шанс…

— Двигаемся! — кричу Джозепу, и мы вместе поднимаемся с пола, добегая до разбитой двери клуба как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный внедорожник, набирая скорость, мчится дальше по улице. Мы оба целимся в шины, но машина уезжает прежде, чем мы успеваем нанести какой-либо реальный ущерб.

— За ними, — приказываю я.

Забираюсь в наш собственный внедорожник, готовясь к резкому рывку, когда мой водитель жмет на газ. Человек, которого мы искали все эти месяцы, находится всего в паре сотен метров впереди нас. Правда о моей дочери почти у меня в руках.

— Быстрее! — реву я, мой голос полон эмоций.

Мы огибаем незнакомые углы улиц в погоне по горячим следам. Стрелка скорости приближается к сотне. Я вижу впереди разбитую заднюю фару машины Севастьяна.

Так чертовски близко.

Я почти чувствую вкус своего возмездия.

Мы догоняем его. Мы всего в двадцати метрах от него, когда до нас доносится вой сирен.

— Не упускай его, — говорю я своему водителю, когда Джозеп высовывается из окна и пускает пять пуль по машине Севастьяна. В то же время что-то врезается в нас сзади. Теперь за нами следуют еще три черных внедорожника. Прибыло подкрепление самого Севастьяна.

— Пригнись, — слышу я крик Джозепа, когда заднее стекло разлетается вдребезги под тяжестью еще большего количества летящего свинца. Мы сворачиваем, чтобы не попасть на полосу встречного движения, и теряем драгоценное время.

Автомобиль, едущий прямо за нами, разгоняется и пытается обогнать нас, пуская пули в бок нашего внедорожника. Один из моих людей ранен в голову. Его кровь брызгает на мое лицо, теплая и скользкая. С яростным ревом я стреляю в них в ответ, патрон за патроном, пока мой магазин не пустеет. Долю секунды спустя автомобиль сворачивает вбок, врезаясь в стену серого здания, и эффектно взрывается. Я чувствую ослепительный белый жар на своей коже, а затем не остается ничего, кроме холодного, хрустящего поцелуя зимней ночи.

Сквозь осколки заднего стекла я вижу опасность мигающих огней. Она тянется сзади по меньшей мере в полукилометре. Тем временем Севастьян в полной мере воспользовался нашим отвлечением и исчезает за мрачным горизонтом. Сейчас мы не можем его поймать. Я не из тех, кто сдается, но я знаю, когда шансы складываются не в мою пользу. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери.

— Пусть едет, — говорю я Джозепу, и его гримаса говорит за нас обоих. Позволить Севастьяну Петрову ускользнуть от нас — самая горькая пилюля, которую можно проглотить, но риск того не стоит, а мысль, что мы больше никогда не увидим Ив, и подавно. Мы достигли своей цели. Попов пострадал, и теперь он находится в мешке для трупов.

Пришло время избавиться от копов и вернуться домой.

Ив

Когда я открываю глаза, на матрасе рядом ощущаю знакомую мягкость и тепло. Я поворачиваю голову и вижу Данте, растянувшегося на спине, обнаженного и крепко спящего, небрежно закинув одну руку за свою красивую голову. Небритый, с растрепанными черными волосами, он выглядит странно уязвимым в этой позе, как животное, выставляющее напоказ свое брюхо. Пропитанная кровью повязка покрывает одно плечо, но в остальном он, кажется, не пострадал за время, проведенное в Бухаресте.

Улыбаясь, я наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к его. Он мгновенно просыпается, тяжелой рукой обхватывает мой затылок, когда переворачивает меня на спину и просовывает свое колено между моих ног, его утренняя эрекция прижимается к моей тазовой кости.

— Все еще считаешь, что я веду себя как задница? — бормочет Данте, его голос отяжелел ото сна.

— Да, — говорю я, обхватывая его подбородок и проводя подушечкой большого пальца по острой щетине над его верхней губой. — И держу пари, ты не привез мне подарка.

Он ухмыляется и касается моего носа своим.

— Еще как привез, мой ангел. Ты вот-вот получишь его, — Данте скользит рукой вниз, ненадолго задерживаясь, чтобы обхватить мою грудь и покрутить сосок большим и указательным пальцами.

— Если подумать, мой подарок может подождать, — смеюсь я, отталкивая его. — Что случилось с твоим плечом?

Он колеблется, прежде чем ответить. Обычно это та часть, когда он меняет тему. Но это было до того, как я пожала ему руку и приняла его темноту.

— Я оказался не на том конце чужой пули.

Моя улыбка исчезает.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — огрызается он, раздвигая мои ноги шире и наваливаясь на меня своим огромным телом. Данте опирается на локти, его эрекция прямо напротив моего входа. — Пуля едва задела меня.

— Тебе нужно сменить повязку?

Я задыхаюсь, когда мои мысли начинают разбегаться. Одно только ощущение его кожи напротив моей сводит меня с ума. Мой таз уже купается в расплавленном тепле.

— Тебе нужно заткнуться и поцеловать меня.

— О, ты определенно все еще ведешь себя как задница.

— Делай, как я говорю, Ив, или я переверну тебя и вгоню свой член в твою задницу.

У меня резко перехватывает дыхание. Он не трахал меня так с прошлого года, но я знаю, что Данте подбирает подходящий момент. Ему нравится заставлять меня гадать. Я никогда не знаю, на какую часть моего тела он заявит права в следующий раз.

Мой мужчина тихо хихикает мне в ухо, улавливая волнение и дурные предчувствия.

— Значит задница, — и прежде чем я успеваю опомниться, он отстраняется и переворачивает меня на живот.

— Подожди, Данте!

— Тише, — он наклоняется к прикроватной тумбочке и достает какой-то предмет из верхнего ящика.

— Что это?

— Кое-что, что заставит меня еще глубже проникнуть в твою хорошенькую маленькую попку.

— Часто так трахал женщин, не так ли?

В моих словах слышится ревнивая нотка, от которой его ухмылка становится еще шире.

— Я купил это для тебя. Только тебя. Мне кажется, что я ясно дал это понять?

— Тебе меня недостаточно.

— Это замечание или вопрос?

— Ты знаешь, что я имею в виду… — у нас совершенно разный опыт. Другой мужчина лишил меня девственности, но почти всему остальному о сексе я научилась у него.

— Я никого другого не просил выйти за меня замуж, если это то, о чем ты беспокоишься.

— Я не уверена, что это повод для празднования… О! — закрываю глаза в экстазе, когда он прижимается губами к основанию моего позвоночника.

— Это будет поводом, когда я трахну тебя прямо в свадебном платье, — бормочет он, опускаясь ниже, его теплое дыхание обжигает мою кожу.

— Я думала, мы отложили эту дискуссию на потом?

— Я не успокоюсь, пока ты не образумишься.

Вздрагиваю, когда прохладная влага смазки покрывает кожу моей задницы. Я чувствую, как он опускает пальцы вниз, прослеживая линию между ягодиц, а затем обводя ими анус. Вспомнив, какой он большой, мое тело начинает напрягаться.

— Расслабься, — бормочет он, все настойчивее вжимая свой палец, ожидая, когда я уступлю ему.

— Я не могу, — выдыхаю, отказываясь поддаваться запретным ощущениям, таким пьянящим и сильным, какими, я знаю, они будут.