— Мужчины не всегда являются теми, кем кажутся, — криво усмехается он, доставая свой мобильный телефон. Я наблюдаю, как он набирает номер. — Ты закончил? Хорошо. Мой джип стоит на дороге примерно в полукилометре к востоку от главного дома. Пошли кого-нибудь забрать его, — он вешает трубку и поднимает меня с капота за талию. — Домой мы поедем на Феррари, согласна?

— Твоя гордость и радость, — передразниваю я, одергивая платье обратно на бедра. — Ты уверен, что мне можно находиться в нем? Я бы не хотела портить интерьер…

— Я могу придумать более изобретательные способы испортить интерьер, — говорит он, направляя меня к автомобилю.

— Ты позволишь мне вести?

— Ни за что на свете, — взрывается он. — Это чудо, что моя машина вообще цела.

— Ты чертов сексист!

Я собираюсь ударить его в живот, но Данте хватает меня за руки и притягивает в свои объятия. Я не думаю о пятнах крови на его футболке и о том, что они собой представляют. Вместо этого прижимаюсь лбом к его груди и прислушиваюсь к сильному и ровному биению его сердца.

— Тебе понравилось мучить этого человека?

— Не так сильно, как мне бы хотелось.

За этими словами скрывается слишком загадочный смысл, чтобы его можно было понять.

— Вам удалось разоблачить банду торговцев людьми? — спрашиваю я.

— Пока нет, но я буду на шаг ближе к этому, как только закончу свои дела в Бухаресте.

Я резко отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

— Бухаресте? Ты летишь туда?

Он кивает.

— Могу я поехать с тобой?

— Нет, — его ответ на автомате.

Я хмурюсь из-за сильного акцента на негативе.

— Садись в машину, — говорит Данте, открывая дверь и указывая на пассажирское сиденье, но я отказываюсь сдвинуться с места.

— Ты ведь не собирался возвращаться за мной в ту ночью, не так ли? Я просто стала запоздалой мыслью.

Мне нужно услышать, как он говорит это.

Он колеблется, и я выхожу из себя.

— Ты когда-нибудь собирался возвращаться за мной?

В одно мгновение он оказывается рядом со мной.

— Ты понятия не имеешь, детка, не так ли? Никакого представления, — Данте обхватывает мое лицо ладонями и держит меня, завороженный, с выражением яростной, безудержной страсти. — Ты никогда не была моей второй мыслью, Ив Миллер. Каждую минуту каждого дня я наблюдал за тобой, был одержим тобой, снова и снова ругался в твою сторону за то, что ты не прыгнула тогда в воду со мной. Проклиная себя за то, что позволил тебе остаться. Мое существование было ложью без тебя в моей постели. Вернулся ли я за тобой в ту ночь? Нет. Я был в Майами, чтобы добыть человека, которого я только что пытал. Но один взгляд… Это все, что мне было нужно, Ив. Один гребаный взгляд. Я увидел, как ты прошла мимо меня по тротуару, и я сошел с ума. Я подверг опасности всю миссию и жизни каждого из моих людей, когда взял тебя таким образом. Джозеп до сих пор не простил мне этого.

— Ты любишь меня, Данте? — я задыхаюсь, ошеломленная ослепительной вспышкой его эмоций.

— Ты спрашиваешь меня об этом через тридцать минут после того, как я пытал человека? — он недоверчиво качает головой, глядя на меня. — Тебе это ни о чем не говорит, Ив? Я не заслуживаю любви, и уж точно тебя и твоей любви, но приму это и ничего не дам взамен, потому что я вот такой вот эгоистичный ублюдок.

Мне хочется закричать ему, что это ложь фантазера. Что я чувствую его любовь ко мне каждый раз, когда он прикасается к моей коже. Что в его нежных поцелуях есть любовь, и в его жестокости есть любовь. Как я могу заставить его понять это?

Нас прерывает звук приближающегося двигателя. Данте отстраняется и снова открывает дверцу машины.

— Я не хочу, чтобы мои люди видели тебя такой.

С пассажирского сиденья я наблюдаю, как другая машина подъезжает к его брошенному джипу. Из машины вылезают двое мужчин. Первый — это Джозеп. Он бросает на меня взгляд, когда Данте подходит, чтобы отдать ему ключи. Они обмениваются несколькими словами, а затем он возвращается к Феррари и ко мне.

Я смотрю на его предплечья, наблюдая, как напрягаются твердые мышцы, когда он с легкостью управляет мощным автомобилем. Его татуировка такая же непримиримая, как и он сам сегодня, нити черной виноградной лозы плотно обвивают его кожу.

— Когда ты ее сделал? — спрашиваю я его, протягивая руку и легко проводя пальцами по полоске чернил, опоясывающей его запястье.

— Это было в Южной Африке. Я поймал себя на том, что жажду получить дозу боли, чтобы отвлечься от мыслей о тебе. Решил отказаться от того, чтобы раздавать ее всем подряд.

— Она племенная? Что значит?

— Очевидно, сила. Последние несколько месяцев я нуждался в этом.

— Почему Южная Африка? Туда ты отправился после Майами?

Он кивает.

— У Сандерса были связи в Форт-Лодердейле. Он подлатал меня достаточно хорошо, чтобы я мог путешествовать, и мы прилетели прямо сюда, — Данте протягивает руку и берет мою. — Ты ждала меня. Ты не ушла.

Я переплетаю свои пальцы с его, связывая нас еще крепче.

— А ты бы мне позволил?

Эта полуулыбка снова возвращается, искривляя эти развратные, великолепные губы.

— Ты еще сомневаешься?

Остаток пути мы едем молча, наши руки все еще сцеплены. Он заезжает на обычное место прямо у главного дома. София вернулась. Я вижу, как она на кухне готовит обед.

— Позволь мне помочь тебе, — говорю я в спешке. — Я репортер-расследователь. Дай мне ноутбук и телефон, и я смогу выследить этих людей для тебя.

Он подносит мою руку к своим губам и целует каждый сустав по очереди.

— В моей разведке исключительно… — его лицо снова серьезное. — Но, может быть, было бы неплохо взглянуть на все свежим взглядом. Я попрошу Джозепа достать для тебя ноутбук.

— Спасибо, — я не могу сдержать прилив надежды, который испытываю.

— У этой организации корни глубже, чем мы думали… Каждый раз, когда мы отрубаем голову, на ее месте, кажется, вырастает дюжина.

— Мы?

Выражение его лица мрачнеет.

— Я работаю над этим с Андреем Петровым, Ив. Я полагаю, вы двое уже познакомились.

— Петровым?

Ух ты, я этого не ожидала.

— У меня сложилось впечатление, что ваши деловые отношения были эпизодическими, а не постоянными. Почему он мне ничего не сказал? Почему… — я останавливаю себя, прежде чем упоминаю имя Рика.

— Потому что я сказал ему не делать этого. Потому что я не хотел втягивать тебя в это до тех пор, пока не будет абсолютной необходимости… Но ты снова меняешь правила в отношении меня.

«Почему бы не привлечь меня? Разве я теперь не часть твоей жизни?»

— Почему Петров?

Данте пожимает плечами и отводит взгляд.

— Для него это личное. В этом замешаны некоторые члены семьи.

У меня складывается впечатление, что он рассказывает мне не всю историю целиком, что это ее сокращенная, обеззараженная версия. Он и русский вложили в это гораздо больше, чем он показывает.

— Является ли его брат, Севастьян, частью организации, которую вы пытаетесь сокрушить?

Данте даже не моргает. Как будто он ждал, что я задам этот вопрос. В моей голове начинает звенеть тревожный звоночек. Севастьян был упомянут в моем присутствии только один раз, и это было во время моего разговора с Риком. Откуда Данте мог это знать, если, конечно, Рик ему не сказал?

«У него легион шпионов. Его шпионы повсюду».

— Поговорим внутри, — он выходит из машины и открывает мою дверцу. — Пойдем, — говорит он, берет меня за руку и ведет вверх по ступенькам. — Я хочу тебе кое-что показать.

Он проводит меня через вестибюль в незнакомую часть дома. Данте останавливается рядом с двойными дверями и прижимает кончики пальцев к панели на стене. Раздается щелчок, когда какая-то высокотехнологичная система безопасности разрешает ему войти.

— Прямо Джеймс Бонд, — говорю я, ухмыляясь ему, когда он придерживает для меня дверь.

— Да Бонд слабак, — растягивает он слова, следуя вплотную за мной и неторопливо скользя рукой по моей заднице. — У меня есть лицензия делать все, что я, черт возьми, захочу.