Джек понял, что Бэйлору уже не терпится ретироваться, однако один вопрос у него всё же был и опыт ему подсказывал, что Чарли постеснялся его задать, а значит, и ответа на него не знал.

– Да, есть ещё один. По поводу вашего запаха…

– А что с ним? – чернокожий мужчина заёрзал на своём месте, вопрос явно оказался ему неприятен. – Вам не нравится мой парфюм?

– Дело не в нём, а в…

– Да-да, не продолжайте. Что ж, так вам будет даже проще. Действительно, это одна из отличительных особенностей, о которой мы стараемся не распространяться. Тем более, что ощутить этот дух мёртвой плоти и крови могут лишь единицы, обладающие самым острым обонянием. Возможно, я был не прав в своих предположениях на ваш счёт, и вы действительно тот, кто сможет распутать это дело… Скажите, а каков он?

– Вы описали его крайне верно. Сперва я не смог его опознать, когда почувствовал его на месте убийства Кэт, но столкнувшись с ним вновь, при встрече с вами… Это запах испортившейся крови, что стоит в мясных лавках. Только гораздо сильнее.

– О, там он мне хорошо знаком. Да, действительно, это одна из наших проблем. В отличии от солнца, которое лишь неприятно жжёт нам сетчатку глаз, от чего мы едва ли не слепнем. И да, мы действительно предпочитаем ночь. Но и от городов мы держимся подальше, и гуляем чаще в ночное время не из-за нелюбви к солнечному свету, а лишь чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания людей. Вдруг кому-то из нас не посчастливится столкнуться с кем-то вроде вас, со столь острым нюхом?

– Но как же…

– Парфюм, мистер Рэтчет, простой парфюм, а так же шерстяные ткани, способные на долго удержать в себе его ноты. Хоть это и палка о двух концах, ведь наш запах шерсть впитает не хуже, мы идём на этот шаг осознанно — это позволяет нашему парфюму сохранять свои свойства не пару-тройку часов, а держаться на одежде до нескольких дней. Вернее нет, сам он тоже отнюдь не простой. У нас есть один мастер, который занимается созданием для нас особых духов уже несколько веков. Он обладатель самого острого обоняния во всём мире, без преувеличений! И он, как это не иронично, будучи одним из нас, нас же и ненавидит. Вернее, этот наш запах. Он всё ищет, старается разработать духи, которые полностью его отобьют, но… пока безуспешно, как вы видимо и сами можете ощутить.

– Что ж, пожелаем ему удачи. Но должен заметить, что запах лично у вас не столь острый, как в той же лавке здесь, внизу, этими ужасными благовониями. Хотя и они помогают скрыть ваш, потому я понимаю, почему встретились мы именно здесь, однако вам стоило спуститься вниз. Возможно, я и вовсе не обратил бы на него внимания, не столкнись я с ним раннее. Сегодня утром, собственно.

– Надо же… – Бэйлор постарался изобразить сочувствие и хотя бы подобие искреннего удивления. – На месте смерти той девушки, вы говорите? И не смотря на срок, прошедший с убийства, запах всё ещё был там и вы смогли его уловить?

– Едва ощутимый, лишь призрак былого… Вы намекаете, что от убийцы он может быть куда сильнее, чем от прочих?

– О нет, что вы. Скорее на то, что после убийства он вновь туда наведывался. Возможно, что-то искал? Или что-то принёс. В любом случае, дольше суток он едва ли сохранится.

– Владелец дома, муж покойной, уверял, что ощущает этот запах с момента её смерти, – возразил Джек.

– А вот в это я охотно верю! – Кивнул Мукта. – Дело в том, что он отлично врезается в память. Да ещё и трагедия…

– Что ж, возможно и такое, – Джеку не хотелось соглашаться, но и в то, что убийца принялся каждую ночь зачем-то наведываться в дом Джима Непьера ему верилось с трудом. Разве что он решил посвятить его в свои новые ученики?

«Едва ли… – размышлял Рэтчет. – Джим тогда не стал бы сам заострять внимания на запахе. Он же не конченый идиот, чтобы подсовывать мне столь явную улику».

– В целом, это всё, что мне необходимо знать… пока что, во всяком случае.

– За прочей информацией вы всегда можете обратиться к Чарли. А теперь я вас покину. На последок, хотел показать вам один лично мой навык. Один из тех, что я приобрёл за свою долгую жизнь. Взгляните мне в глаза, мистер Рэтчет… Посмотрите внимательно.

Джек пригляделся к взгляду чернокожего, заглянул в его глаза… и понял, что он находится в комнате совершенно один, а его собеседник словно растворился в воздухе. Поначалу это даже впечатлило Рэтчета, особенно с учётом, с кем именно он общался, однако он быстро догадался, что это был какой-то гипноз со стороны вампира. «Значит, фокусники и позёры среди них тоже имеются? – Джек поднялся из кресла и решил осмотреть наконец комнату, в которой они всё это время сидели, пока обдумывал случившееся. – Очень жаль, это может несколько усложнить дело».

Заглянув за кресло, на котором сидел его собеседник, Джек заметил искажение на обоях — они скрывали собой дверь. В целом, они справлялись с задачей, ведь ни от входа в комнату, ни с того места, где сел Джек её было не видно. И уж тем более он не заметил бы её, сядь он к ней спиной. Ход можно было обнаружить только под определённым углом, а то и лишь прощупав стену руками.

Быстро разгадав фокус от кровопийцы и оставшись крайне этим довольным, Джек поспешил покинуть и саму комнату, и заведение, в котором она располагалась, не задерживаясь там больше ни на минуту.

Выйдя из магазинчика и полной грудью вдохнув прохладный ночной воздух, свежий от смрада благовоний и мёртвой крови, Джек с сожалением понял, что его план не сбылся. Он надеялся, что ему станет легче, когда он выйдет наружу, однако вместо облегчения на него с утроенной силой навалилось всё то, что он так старательно гнал от себя. Все мысли о минувшем разговоре, вся паника и ужас пришли к нему разом. Он вдруг понял, что его совершенно не радует осознание, что шутки его соседа, сумасшедшего старика, о заговоре и тайном мировом правительстве оказались не просто бредом выжившего из ума старикана, или глупой шуткой… нет, всё на порядки хуже. Конечно, сейчас все эти упыри играют в благородство и «двигают человечество вперёд», но уже завтра им это надоест и они решат, что стадо пора сократить… и что тогда? Джек решил, что ничего хорошего их тогда не ждёт…

«А вот Чарли ждёт» – тут же отозвалось у него в голове и он, будучи столь же разбитым и продолжая изводить себя размышлениями, побрёл обратно к своему офису. Такси он брать не стал, решил пройтись пешком в надежде проветрить мозги.

Возможно, это и стало его ошибкой.

«Автопилот» его работал даже более чем исправно и ноги сами принесли его в бар, располагавшийся как раз на полпути к офису. То самое заведение, где пахло спиртным и рвотой, а в полутьме прокуренного зала бродило из стороны в сторону вокруг единственного бильярдного стола пяток потерянных забулдыг. То самое, на входе в которое его всегда встречал своим чудовищным акцентом Дарэ′л, матерящийся через слово но чрезвычайно весёлый здоровяк, мявший бока Джеку только по особым случаям, вроде личных праздников. Готовили тут отвратительно — именно из кухни и доносились самые страшные запахи, потому никто не рисковал, почти все только пили.

Ещё больше погрузившись в уныние, под стать заведению и его публике, Джек и сам не заметил, как кивнул в ответ на вопрос от бармена Рауля. Его традиционное: «Тебе как всегда, Джек?», которым он столь часто встречал завсегдатаев, заменяя этой фразой приветствие. Понял свою ошибку с кивком Джек только уже сев за привычный столик в углу и принявшись с любопытством разглядывать не весть откуда взявшийся в руке бокал двойного виски с единственным кубиком льда. «Действительно, как всегда», – только и промелькнуло у него в голове. Его несколько удивляло, что Рауль, с трудом запомнивший пять фраз на английском и не выучившийся толком считать, помнил всех забулдыг района и какие напитки каждый из них предпочитает. А их хватало, и Рауль никогда не ошибался…

«Надеюсь, он не станет следующим у того маньяка. Не хочется терять такой талант», – подумал Джек, гоняя кусок льда внутри бокала и позвякивая им по стеклу. Он размышлял, стоит ли ему сделать исключение и всё-таки немного пригубить. Ему казалось, что поводов у него только за сегодня скопилось предостаточно. С другой стороны, в этот раз он дал слово не кому-то там, а самому себе. Этому человеку он врать действительно не любил.