Последнее он произнёс вроде бы как натянутую шутку, но Джеку было не смешно, у него вновь холодок пробежал по пояснице.

А нигериец меж тем всё продолжал:

– Что же до численности, то уж простите — перепись мы не ведём. Вернее, не ведём внутреннюю. Людскую — да, случается. Среди нас есть любознательные умы. А среди нас… зачем? Все давно друг друга знают, хорошо знакомы, а если вдруг нет, то среди нас всегда найдутся те, кто сможет представить друг другу наших собратьев… одним словом, в бюрократии нет никакой необходимости, да и представления кого-то нового редки, как я уже обмолвился. К тому же, мы приверженцы ноократической модели, что тоже накладывает определённые особенности. Тем не менее, я могу вас уверить, что в этой стране нас… не более десяти тысяч.

– А в городе и его окрестностях?

– О, не больше сотни. Не самое популярное место. Большинство из нас предпочитает уединённость, потому стараются жить подальше от крупных городов. И тем удивительнее, что этот вампир-ренегат, как мы его нарекли, решил выбрать своим охотничьим угодьем именно эти места.

– Да уж, и впрямь… Впрочем, может в том и интерес? Хотя я слабо себе представляю.

– Вот и мы недоумеваем. Нет, действительно: мы сами не можем понять, какие цели он преследует! Основанная проблема в том, что его зверства могут начисто выдать нас, раскрыть всему миру, что мы существуем. А это никак в наши планы не укладывается. Даже если мы сможем найти какой-то баланс и нас примут, оставив всё — пусть и лишь условно — в прежнем статусе, всё равно найдутся люди, которым наше существование не будет давать покоя, которые начнут бунтовать, и пытаться разрушить едва ли не весь миропорядок лишь для того, чтобы избавить мир от нас. Неизвестно, к чему это приведёт…

– А вы и не узнаете, – мрачно усмехнулся уже Джек, заметив, что собеседник заметно занервничал и сменил тон своего рассказа, под конец даже начав нервно ёрзать.

– Верно, это одна из основных наших проблем. Как не парадоксально, нас действительно устраивает то, что мы живём веками и тысячелетиями. И желания умирать у большинства нет.

– А у меньшинства?

– Те сами в силах всё прекратить, без постороннего вмешательства. Но мы и сами готовы протянуть собратьям руку помощи. В нашей ситуации в этом нет ничего из ряда вон, поверьте.

– Охотно. Что ж, мы вновь отклонились от темы, мистер Бэйлор.

– Да, прошу простить мне эту оплошность, – он чуть расправил спину, придавая своей осанке идеальную выправку, которой позавидовали бы многие военные и одёрнул пиджак. – В очередной раз увожу разговор не в то русло. Но думаю, вам понятно моё негодование и волнение. К тому же, редко выпадает возможность столь искренне поговорить с новым человеком.

Джеку показалось, что собеседник сделал особенный акцент на слове «человеком», однако он постарался поскорее отогнать эти мысли и продолжить разговор.

– Значит, раз вас всего лишь сотня… видимо, сузить круг подозреваемых ещё сильнее вам не удалось?

– Ни коим образом, увы, – Мукта показал почти искреннее огорчение по этому поводу. «Совсем как живой мальчик!» – мысленно усмехнулся Джек.

– Хорошо. Но давайте всё же пробежимся по очевидным моментам… Убийств не было пятнадцать лет. Кто-либо из вашей «организации», – Джек вынужден был повторить интонации, с которыми это словечко произносил Мукта, – покидал город в это время?

– Да, но не на столь длительный период. На год, кто-то на два. Мы их тоже проверили, само собой.

– И никто не подошёл на роль нашего убийцы, – скорее утвердительно, нежели спрашивая, протянул детектив.

– Никто, – спокойно подтвердил вампир, уже не изображая каких бы то ни было сожалений.

– Подозреваю, версий о том, что именно сподвигло одного из вас на столь… яркие действия, у вас тоже никаких?

– Лишь смелое предположение, что таким образом он действительно хочет разрушить нашу организацию. Однако пользы в этом никакой, и все это отлично понимают. С другой же стороны, пятнадцатилетний перерыв в смертях позволил всем забыть о случившемся, начисто лишая эту мотивацию всякого смысла. Тут явно что-то другое, но нам пока не удалось установить, что же именно. И должен признать: то, что он хоть как-то вышел с вами на связь — его первое открытое проявление.

– И это плохо, можете мне поверить! Если в равномерной системе возникают изменения… впрочем, именно этого вы и опасаетесь, так что могу не распинаться. Но теперь он ещё менее предсказуем, что только усложнит всем нам жизнь. Его следующий шаг может быть совершенно любым. Кстати, а вы не могли бы мне объяснить его слова? А то Чарли не соизволил, просто послал на встречу с вами.

– Какие именно слова?

– «Око за око — ученик за ученика».

– Так вот оно что! Ну, это хоть что-то объясняет! – вампир почти обрадовался услышанному, его взгляд на мгновение вспыхнул огнём живого интереса и понимания, которого так не хватало Джеку.

– Что? О чём вы, Мукта?

– О, простите. Дело в том, что мы исходили из предположения, что наш ренегат — кто-то вне системы. Случайно обращённый, или же просто какая-то оберация… Случайное отклонение, говоря проще. И Чарли удалось тогда его выследить! Однако получается, что это был не сам вампир-ренегат, а его ученик. Возможно, обращённый вопреки всем нашим канонам и стремлениям, лишь ради того, что бы возникли последователи… или чтобы отвести от себя подозрения. Тем не менее, Чарли его выследил, и вы его убили. Но это был ученик. И теперь учитель жаждет мести, желая убить ученика Чарли. А это вы, мистер Рэтчет.

– Что ж, стало яснее, – Джек уже чего-то такого и ожидал, потому лишь мрачновато усмехнулся на заявление собеседника. Однако его мозг едва не взорвался от внезапного озарения и он подскочил: – Подождите, так вас можно убить?

– О, разумеется.

– И как же?

– А вот это мне не известно, это не входит в область моей компетенции. Да и мне, признаться, не интересно. Это вам куда лучше поведает Чарли. На этом всё?

– Не совсем. Последний вопрос: как я могу познакомиться со всеми… из вашей «организации»?

На этот раз Мукта не нашёлся с ответом, на какое-то время в комнате воцарилось тягостное молчание.

– А это обязательно? – наконец отозвался он. Было заметно, что он волнуется — его акцент вновь усилился. – Уверен, мистер Рэтчат, вы понимаете, что многим из нас не хотелось бы…

– Как и вы понимаете, что мне это необходимо для расследования. На данный момент все вы для меня — лишь сотня влиятельных подозреваемых, не более. И мне лишь необходимо установить круг лиц, имеющих отношение к вам, к вашей «организации». При этом мне не нужно заглядывать к каждому из вас в спальню или в кошелёк, это меня волнует в самую последнюю очередь.

– Вам нужен список?

Джек отрицательно покачал головой и возразил:

– Личная встреча была бы куда предпочтительнее.

– Но зачем? – продолжал сопротивляться под видом якобы непонимания Мукта. – Зачем вам это нужно?

– Он может себя выдать, увидев меня на каком-нибудь вашем собрании или мероприятии. Уверен, людей туда зовут не часто? Особенно, если не в качестве главного блюда.

– Прошу вас, мистер Рэтчет! – тут же возмутился собеседник Джека. – Мы куда более цивилизованны, чем о нас принято думать. Я не стану спорить, этот ренегат действительно кидает тень на всех нас, однако это не делает нас бόльшими монстрами, чем обычный любитель стейков.

– Простите. Но тем не менее — у вас случаются рауты?

– Да, бывают.

– А люди на них появляются часто?

Мукта замялся всего на секунду.

– Что ж, тут вы правы. Возможно, это и сработает. Но всё равно я не могу принять подобное решение в одиночку.

– Да, я понимаю. Но хорошо бы, чтобы о её подготовке узнал самый минимальный круг лиц. Иначе шанс, что при знакомстве со мной он себя как-то выдаст… теряется полностью. Это и так крайне маловероятно, но почему бы не попробовать?

– Хорошо, я постараюсь всё организовать. Если получу одобрение от нашего Верховного. Есть ещё какие-то вопросы, с которыми вам смогу помочь только я?