— Привет.

Хелена заставила себя улыбнуться тоже и молча кивнула.

— Тебе здесь не нравится? — будто разгадав её мысли, спросил Эдвард и усмехнулся. — Нет, я понимаю, правда. Порой они все невыносимы, и…

— И тебе сейчас очень весело с ними, — заметила Хелена, и в глазах её блеснула издёвка.

Эдвард немного смущённо отвёл глаза, не переставая улыбаться, и разглядывающая его Хелена заметила, что в тени каштана его глаза всё равно оставались ярко-зелёными, будто светились изнутри. А он быстро провёл ладонью по волосам и скрестил руки на груди.

— Ну да, — он смотрел на играющих, — весело. Когда мы играем, все забывают, были ли у них какие-то размолвки. И если люди ставят на тебя, они будут рады победе, как бы вы раньше ни ссорились.

— С девушками так не работает. Мы не играем с теми, с кем не дружим, и не будем рады их победам.

— Может, — Эдвард улыбнулся, — тогда стоит попробовать с парнями? — Он протянул ей руку. — Пойдём посмотришь?

Хелена вопросительно посмотрела на его ладонь, потом на него. Он был очарователен, как вчера ночью, кажется, даже протягивал ей руку так же, разве что одет был проще.

— То, что мы вчера танцевали, ничего не значит, — тихо проговорила она, глядя ему в лицо.

Эдвард непонимающе нахмурился на мгновение, а потом махнул рукой.

— Всё в порядке! Ничего особенного, никаких намёков! — И, словно в подтверждение, добавил: — У меня есть девушка.

Хелена хмыкнула, но всё же позволила помочь себе слезть с качели. Правда, держать себя за руку не дала, и они просто шли рядом, и Эдвард с энтузиазмом всех её бывших молодых людей рассказывал правила.

— Всё очень просто! — Он посмотрел на неё, убеждаясь, что она слушает. — Нам раздают карты, и в несколько ходов мы должны поменять некоторые из них, чтобы набрать как можно больше очков. Можно брать из колоды, можно — у соперника. Каждый раунд выбывает набравший меньше всего очков. Если чувствуешь, что это ты, можно сдаться сразу. После каждого отсева мы подбрасываем кристаллы. Побеждает последний оставшийся, и поэтому круто играть большими компаниями.

— Но это ведь просто… удача? — Хелена непонимающе посмотрела на усердно меняющих карты игроков.

— Отчасти, — улыбнулся Эдвард. — Но ведь надо думать, что именно меняешь. Порой нужно отдать что-то большое, чтобы пришло ещё больше.

Он многозначительно поднял брови и, крича «Подвиньтесь, уступите место леди!», растолкал плотно прижавшихся друг к другу мальчишек, заглядывающих в карты к играющим.

— Ты как раз вовремя! Скоро начнётся следующий раунд, — заявил Джонатан, бросил взгляд на Хелену и, немного смутившись, кивнул: — Мисс Арт.

Она коротко улыбнулась, отвернулась и тут же сморщилась от взорвавшихся криками и аплодисментами игроков. В этот раз куш сорвал нефритский принц Мариус и, довольно потирая руки, тянулся к сверкающим на солнце камушкам.

— Раздавайте по новой! — раздалась команда, и челкастый мальчишка со знающим видом принялся мешать и раздавать светящиеся в его руках карты.

Эдвард хмыкнул, оценивая свои. Хелена заглянула ему в карты и непонимающе нахмурилась. Масти были красными, как на подбор, но некрупными. И она едва не ахнула в ужасе, когда он взял самую старшую карту и быстро поменял её на что-то. Пришла такая же, но синего цвета. Эдвард пожал плечами, и Хелена выдохнула через зубы. «Рисоваться вздумал!»

Она взглянула на карты соседа. У него пока ситуация была получше, хотя не намного очков, но вдруг Эдвард повернулся к нему — и вытянул самую большую карту. Туз. Мальчишка в миг побледнел, встретился взглядом с не менее поражённой Хеленой и резко отвернулся. А она прижала ладонь к губам. Да, так было веселее, чем сидеть в тени в одиночестве.

И хотя сама по себе игра не вызывала большого интереса, следить за реакциями было уморительно. Казалось бы: игроки! Они должны были не показывать, что происходит с их очками, но стоило им выиграть большую карту или наоборот потерять её, как всё можно было прочесть на их лицах. Эдвард хмурился, когда думал и просчитывал ходы. Джонатан высовывал язык, считая очки. Мариус пытался сохранять лицо, но стучал кулаком по земле, когда ход не удавался.

Многие сдались сами, не сумев составить достойную колоду, и теперь вполголоса делали ставки.

Остались трое. Эдвард стиснул зубы, чтобы ни одним движением мышц не выдать себя. У него собрались две десятки, два короля, принц и дева. Все карты-персоны посинели во время замены, и, если бы ему снова выпал украденный и потерянный туз, Эдвард бы собрал полный «дом», но ходы кончились, и он не был уверен, что его набора хватит для победы.

Мариус перекидывался взглядами с другом, который смотрел ему через плечо, но оба они молчали. Мальчик, раздававший карты, сидел в задумчивости. Явно волновался.

— Ну что, — Джонатан, после выбывания провозгласивший себя ведущим, окинул игроков взглядом, — открывайте.

— Сдаюсь. — Челкастый мальчишка выкинул карты, и они разлетелись, показывая скромный набор из двух дев и цифр.

Эдвард и Мариус переглянулись и синхронно выложили свои наборы. Повисла гробовая тишина.

— Ничья, — выдохнул Джонатан. Он моргнул, все устремили взгляды на карты, кто-то даже достал синернист — решил пересчитать очки.

— Действительно, ничья… — сказал мальчик на раздаче. Джон вопросительно взглянул на него, и тот продолжил: — Выхода тут два: вы либо делите выигрыш пополам, либо ещё несколько раз меняете карты, пока один не выиграет.

Взволнованный шепот пробежался по наблюдавшим и слился в почти единогласное: «Давайте ничью».

— Я не против, — сказал Мариус и скрестил руки на груди.

Эдвард ещё раз пробежался взглядом по картам. До полного «дома» оставался один туз. Тот уже был в его руках, и Эдвард хотел получить его назад, словно именно он был настоящим знаком победы.

— Не надо, — прошептала Хелена. — Раздели с ним выигрыш — и всё.

Эдвард посмотрел на неё и усмехнулся, качая головой.

— Только один может получить приз.

Он сглотнул и, прошептав «была — не была», выкинул красного короля. Все замерли. Ругаясь самого себя, Эдвард потянулся к колоде. Хелена за его спиной взволнованно прикусила губу. Ещё на первом туре она сочла его сумасшедшим, а сейчас он мог просто разрушить себе всю партию. Потому, что хотел получить всё.

Эдвард зажмурился, выдернул карту и бросил её к остальным. Собравшиеся ахнули. Хелена в неверии покачала головой, одними губами произнося: «Туз».

— Это действительно было интереснее, чем я думала, — нехотя призналась Хелена, пока Эдвард, воодушевлённый победой, вызвался проводить её до комнаты. В карманах его пиджака перестукивались и звенели выигранные драгоценные камни.

— Я был уверен, что тебе понравится. Стало ведь лучше, правда?

Чувствуя себя неприятно смущённой, Хелена кивнула. После победной игры Эдвард ставок не делал, но щедро подбрасывал деньги и камни тем, кто яростно желал отыграться. Он — разумеется, получив на то разрешение — сопровождал Хелену и на пикнике, очаровывая её закадычных подружек, вводя в замешательство Лайзу и распаляя ревность Роланда; и на общей прогулке к озеру, которое находилось как раз за стенами поместья. Всё это время Эдвард был приветлив, учтив, говорил буквально то, что она хотела бы услышать, и всё же горький червячок в душе назойливо твердил ей, что ему плевать. Он ничем не лучше всех остальных, просто методы у него более тонкие и галантные. Все здесь носили маски, все рано или поздно показывали истинное лицо, так что и Эдварду Керреллу придётся сбросить свою. И лучше он это сделает не с ней. Она и так дала ему слишком большой козырь, выкинь его — и всё снова разрушится, и вряд ли найдётся ещё кто-то, кто сможет собрать её мир хотя бы на один вечер.

— И всё же давай расставим всё по своим местам, пока я не уехала, — со вздохом сказала Хелена, когда они оказались у дверей её спальни. Эдвард смутился тому, как похолодел её взгляд, насколько серьёзным стал тон. — Между нами ничего нет и не может быть. Ни танцы, ни игра, ни все эти прогулки ничего не значили. Можете считать, что мы провели время как друзья, но не больше.