— О, мне так жаль, что я не придерживаюсь твоего графика. Мои глаза чуть не выгорели из орбит, потому что я пробыла в темном подземелье Бог знает сколько времени!

— Ты была здесь неделю, — категорично говорит он.

— Неделю! Я здесь уже неделю! — Кричу я ему в спину, когда он идет к тропе, которая исчезает в зарослях деревьев.

Зак, должно быть, ужасно волнуется. Мой желудок сжимается при мысли о том, что он, должно быть, чувствует. Как он только что потерял и меня, умоляя меня быть осторожной.

Я могла бы убежать. Я не знаю, насколько быстр Азра, но я должна попытаться. Я должна выбраться отсюда. Мои ноги немедленно начинают двигаться. Сильно втаптываюсь в землю, чтобы двигаться вперед так быстро, как только могу.

Деревья расплываются, когда я прохожу мимо них, перепрыгивая через бревна, стараясь не оглядываться. Я не слышу никаких шагов за собой. Решаю, что одного взгляда не хватит, чтобы он поймал меня, если пойдет за мной. Я слегка поворачиваю голову в сторону.

Ничего. Только лес. Мое сердце колотится еще быстрее, когда адреналин берет верх.

Я сбежала.

Теперь мне нужно найти выход из леса и найти помощь.

Когда моя голова резко наклоняется вперед, передо мной проносится черная вспышка. Что-то похожее на руку обвивается вокруг моей шеи с такой силой, что мои ноги отрываются от земли. Мой затылок ударяется о кору дерева.

Я морщусь от боли, пронзающей мой череп, рука все еще крепко сжимает мое горло. Я открываю глаза, видя перед собой Азру. Внезапно два черных предмета изгибаются из его спины. Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что это за предметы…

Крылья.

— Я говорил тебе… — Он приближается к моему лицу, его зубы стиснуты. — Не делать ничего глупого. У меня осталось совсем немного терпения, прежде чем мои импульсы возьмут верх, и я сверну твою хорошенькую шейку. — Его рука сжимается.

— Чего ты от меня хочешь! — Я напрягаюсь, чтобы крикнуть ему в лицо.

Я не чувствую ни капли страха, только гнев. Чистый горячий гнев. Злюсь на себя за то, что когда-либо испытывала хоть малейшее влечение к этому ужасному существу. Зла, что я понятия не имею, как сбежать.

— Если бы ты была компетентным человеком, я бы, вероятно, объяснил это тебе прямо сейчас. Но ты все всегда делаешь сложнее, чем должно быть.

Я пытаюсь выдавить из себя слова, но меня мгновенно поднимают в воздух. Руки Азры укачивают меня, а его большие крылья хлопают за спиной. Зажмурив глаза, я хватаюсь за него так крепко, как только могу. Невероятно стараясь сдержать крик, который поднимается к моему горлу, чтобы не вырваться наружу.

Так же быстро, как мы взмыли в воздух, я чувствую, как его тело содрогается, когда его ноги касаются земли. Он выбрасывает меня из своих объятий, моя задница ударяется о тротуар. Мои глаза открываются и устремляются к нему надо мной, черные крылья спрятаны за его спиной.

— ФУ! Ты такой придурок! — Я вскакиваю на ноги и хлопаю в ладоши, чтобы смыть всю грязь.

— И ты, блядь, не делаешь то, что тебе говорят! — Он кричит в ответ.

Азра проходит мимо меня, задевая плечом. Я разворачиваюсь и следую за ним.

— Я никогда не сделаю так, как ты мне говоришь, поэтому, если ты хочешь держать меня здесь в заложниках, тебе лучше просто смириться. — В поле зрения появляется огромный черный замок. Зрелище заставляет меня замедлить шаг. В Луизиане нет ничего подобного.

Подобно замку, появляющемуся в поле зрения, мое дыхание замирает при виде неба надо мной. Должно быть, я не заметила этого раньше из-за высоких деревьев, окружавших меня снаружи подземелья.

Светит солнце, но я также могу разглядеть так много деталей Луны и других планет. Кажется, что это достаточно близко, чтобы дотронуться, если Азра пролетит достаточно высоко. Созвездия все еще слабо видны, даже при свете солнца, все еще находящегося на небе, я могу только представить, как они прекрасны, когда наступает темнота.

— Где мы? — Спрашиваю я, слегка труся трусцой, чтобы догнать его.

— В моем доме. — его горький тон только раздражает меня еще больше.

— Предполагается, что я должна знать, где это? — Когда он проходит передо мной, я, наконец, замечаю, какие красивые у него крылья. Они настолько темные, что поглощают весь окружающий их свет, опустошая его. Каждое перышко идеально на месте от кончиков до того места, где они почти касаются земли.

У какого существа могли быть такие крылья? Я никогда ничего не читала о крылатых людях в дневниках моего дедушки.

— Ты когда-нибудь перестаешь говорить? — Он огрызается.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, чтобы остановить себя от того, чтобы снять ботинок и запустить им ему в затылок.

— Сделай это. Я бы с удовольствием бросил тебя обратно в твою темницу, — кричит он мне за спиной.

Мудак.

Я надеюсь, что он тоже это слышал.

БРИЭЛЬ

Когда мы подходим к массивному зданию, Азра машет рукой, и входные двери распахиваются сами по себе. Я следую за ним и останавливаюсь. Мои глаза блуждают по тому, что, как я предполагаю, является фойе. Оно огромное. Потолки должны быть не менее 20 футов. Над нами висит массивная золотая люстра, освещенная таким количеством свечей, что их невозможно сосчитать.

Азра исчезает в другом большом проходе, и я следую за ним. Две парадные лестницы тянутся вдоль каждой стороны стены этой зоны, соединяясь наверху, создавая площадку, прежде чем они снова поднимутся вверх. Посередине находится золотой фонтан.

Мои ботинки шаркают по тому, что выглядит как черный полированный мраморный пол. Во всем этом доме такое ощущение, будто я перенеслась на машине времени обратно в средневековье. Азра идет направо, и я решаю следовать за ним, чтобы не заблудиться в этом огромном доме. Если это вообще можно так назвать. Замок также кажется немного устаревшим.

Мы входим в огромную кухню, остров посередине вдвое больше моего. Большой деревянный обеденный стол находится в смежной комнате справа, а стол поменьше — в углу кухни у окон от пола до потолка. Почти все окна, которые я видела по всему поместью до сих пор, окрашены в красивые оттенки красного, синего, пурпурного, зеленого и оранжевого, за исключением окон на кухне. Они чистые и большие, с видом на внутренний двор и сад.

— Вау… — Шепчу я себе под нос, прогуливаясь по острову с огромной вазой для фруктов, наполненной посередине любыми фруктами, какие только пожелаешь.

— Ешь. — Он указывает на миску, на которую я уставилась.

— Я не голодна. — Я скрещиваю руки на груди. Это ложь. Я очень голодна. Я не ела ничего, что могло бы появиться в этой сырой камере. Я пила только воду и время от времени съедала кусочек хлеба.

Ровно столько, чтобы выжить.

— Я знаю, что ты ничего не ела. Ты бледная и похудевшая. Ешь. И не заставляй меня просить снова, Бриэль, — командует он таким резким тоном, что это заставляет меня дважды подумать, прежде чем ослушаться его. Хотя этого все еще недостаточно, чтобы я сделала так, как он говорит. Даже если мой желудок сводит от голода.

Но я начинаю думать о том, как я могла бы использовать это в качестве рычага воздействия.

— Ты ответишь на мои вопросы, если я поем? — Мне нужно знать как можно больше, прежде чем планировать следующую попытку побега.

Он едва заметно кивает, поэтому я вздыхаю и беру банан из миски. Я поднимаю его, чтобы показать ему, и очищаю. Я борюсь с желанием закатить глаза от удовольствия от вкуса, когда откусываю небольшой кусочек.

— Я тот, кого вы, люди, называете ангелом, — хладнокровно заявляет он. Моя челюсть перестает жевать.

— Что? — Спрашиваю я, откусывая кусочек банана во рту.

— Ты спросила, кто я. Я ангел. — Азра садится за маленький столик в углу кухни.

Мои глаза чуть не вылезают из орбит от его признания.

— Например, ко…

— Да. Хотя я упал с Небес столетия назад. — Он откидывается на спинку стула, как будто для него это обычный разговор. Моя голова откидывается назад, когда из меня вырывается кудахтающий смех.