Что делать, я пока не придумала. Нужно, чтобы они поменяли отношение. Что же случилось в головах людей, что они стали видеть в России врагов? За всю историю мы вместе съели пуд соли с перцем и выпили море самогона. Вместе, как братья.

— Кощей, мне нужно, чтобы меня услышали на передовой.

— Что-то придумала?

— Кажется да. Но мне нужно подняться повыше … Пригорок или горка? Высокое здание?

— С высокими зданиями здесь напряжёнка, да и опасно.

— Потому тебе и говорю, что мне нужно.

Кощей свистнул, и небольшая группа оборотней образовалась около него как из-под земли.

— Проверьте все высотки, постарайтесь максимально обезопасить место. Нам нужно высокое, через час доложите.

Командир группы с позывным Мышь кивнул и так же незаметно растворился. Только стоял и кивал, а уже исчез.

— Теперь ждём.

— Ждём. Есть не хочешь? А то утром поела и все. Пошли.

Есть не хотелось. Во-первых, капризничала. Во-вторых, до жути хотелось мороженное. И на ручки и еще чего-то. А потом был подъем на высотку — одну из немногих зданий, которые перешли под наш контроль.

На крыше здания гуляли ветер и два кота в человеческом обличие, по периметру и парапету.

— Ребят, с парапета сойдите. Когда я колдую, всякое может случится.

Спрыгнули. Хорошие котики.

Кощей благополучно встал позади меня, прочертил мелом на остатках крыши и кивнул.

Так давно повелось от былинных времён —

Брат за брата, а мать за детей

И не может понять иностранная рать

Тайну силы славянских людей

Всё колдуют враги, чтобы были мы врозь,

Только к цели заветной идёт

Иногда помолясь, иногда на «авось»,

Наш великий славянский народ!

Уж вы, гой — еси, братья славяне!

Бросьте чёрному верить воронью!

Пусть там каркают, а мы стеной встанем

За славянскую дружбу свою!

Честно, наслаждалась этими минутами. А из подвалов, как кроты или мыши, выбирались люди. В простой, но очень грязной одеждой с условно белыми тряпками. Некоторые шли с детьми, кто-то просто шел. Ручеек людей, щурящихся на солнце, потихоньку выходил к позиции русских. За спиной свистнули и коты убежали, чтобы помочь людям внизу.

Пусть по свету молва, словно ветер летит,

Что славянские корни сильны

Богатырская кровь в наших венах бежит

И для подвига мы рождены

Не боится наш брат ни песков, ни морей,

Ни дремучих лесов, ни болот

Ради будущих лет, ради наших детей

Будем вместе, славянский народ!

Вторыми начали выползать регулярные войска страны четыреста четыре. Автоматы без рожков они аккуратно складывали на выходе. А на лицах читалось недоумение — что же они здесь забыли? Оборотни оперативно забирали оружие и переправляли вслед за заложниками.

Уж вы, гой — еси, братья славяне!

Бросьте чёрному верить воронью!

Пусть там каркают, а мы стеной встанем

За славянскую дружбу свою!

— Могло быть и хуже.

— И тебе спасибо, Кощеюшка, на добром слове.

Прошло еще более получаса, пока лагерь распределил всех. Кого к пленным, кого к беженцам, кого еще куда.

— Ты войну не закончишь, ты это понимаешь?

— Почему?

— Мир — это баланс, нельзя только побеждать.

Я бы ему язык показала. Сдержалась. Баланс, да. Но как же не хочется, чтобы люди умирали.

— За нами скоро приедут, собирайся.

В лагерь вернулись молча. На самом деле Кощей прав. То опустошение, что я ощутила, как минимум требует отпуска. Настроение пасмурное, маетное. Все вокруг собирались, травили байки. Как бы не стать стервой на пару дней. А то с новыми возможностями можно прибить кого. Например, половину города, желательно вражеского. В таком настроении и прибывала до момента прибытия колонны, погрузки и разворота в обратную сторону.

И всю дорогу обратно была погружена в мысли, вдобавок холодно постоянно. Вот и думай.

До Москвы добрались как-то буднично. Практически ночью ввалилась в квартиру и села, где стояла. Морально «все». Но у меня завтра выходной.

Утром я не встала — апатия, лень, все тело ломит. Да что ж такое? Разбудили еще, пришлось вырубить мобильный. Надоело. Не хочу, ничего не хочу. К одиннадцати утра я вырубила и домашний, а к двум мне уже звонили в дверь. Целых пять минут долбили А я смотрела на потолок — красивый, белый… одну трещинку нашла, надо потом побелить. Вяло текли мысли, а потом в поле зрения появилась довольная морда Кощея. Учтите, я валялась на втором ярусе, и не так уж высоко был потолок. Потом как куль меня спустили на диван.

— Ну что, птаха, допрыгалась?

— Ммм?

— Это откат. Запомни, мы не всесильны, хоть и сильны. Если перешагнешь за грань, то тебя уже никто не поймает. Нужно соизмерять свои силы.

— Мммм!

— Му-у-у! Поняла?

— Уф-ф-ф.

— Содержательно. Тебе нужно зарядиться, собирайся.

Всех моих сил хватило на то чтобы отвернуться от этого Сатрапа! Угу, раскатала губу. Чуть ли не за шкирку меня отволокли в ванную и прямо в одежде облили пару раз. Сначала я даже не шевельнулась, но потом он включил ледяную!

— А-а-аи-и-и-и-и-а-а-а!!! За-кха-кха-раза!

— Она самая! Пришла в себя?

— Кха! — получилось, как мне кажется, очень возмущённо.

— Не убедила. Сушись и пойдём.

Тихонько вышел из ванной. Пару минут я наблюдала, как струя бьет в стену и с отскоком льётся на меня. Потом все-таки решила выползти. Во-первых, мокро. Во-вторых, холодно. В-третьих, он прав, не мое это состояние. Я, как правило, деятельная натура, а не амёба. Но как же это трудно дается. Вата-ватой, каждое действие — уговоры самой себе, с матами и оскорблениями.

Полтора часа и как все та же. Вялая, но одетая. Кощей пил чай на кухне, пока заботливо суетящийся домовой подкладывал ему пирожки и что-то шептал.

— Готова, пойдем.

Если бы не колдун, я бы и дверь не закрыла. Вот как отойду, если не в мир иной, то поблагодарю. Еще час мы добирались до места. В первую очередь потому, что поехали на моей машине. Видно побоялся везти на байке, думал упаду. За руль он сел сам. В обычном состоянии за руль своей ласточки я никого не пускаю, а тут даже вяло не возмутилась.

Старый Арбат, несмотря на будний день, был оживлен и суетлив. Кощей тащил меня за собой как на прицепе, рассекая толпу праздношатающихся, и уверенно правил к какой-то одной, ведомой ему цели. Около двухэтажного здания он притормозил, что-то шепнул или ругнулся. Дверь сверкнула и преобразилась. Маленькая змейка в виде ручки чуть не цапнула протянутую руку, получила по морде и вернулась к своей работе.

За прилавком сидел дед, выглядел довольно современно, в джинсах и свитере, не смотря на аномальную жару на улице. Его глаза были красные как огни. Не огненные, скорее как два лазерных прицела.

— Кладовой бес. Считалось, что Дедка появляется там, где закопан клад. Самого Дедку люди не видят, а лишь замечают его красные как огни глаза. Если кто заметит такие огни, может смело идти на них, так как там закопан клад или лежит мешочек с деньгами. На огонёк нужно кинуть шляпу или пук волос, тогда клад окажется у самой поверхности земли. Если кинуть ботинки или лапти, то клад опустится так глубоко в землю, что придётся всю жизнь его откапывать.

Ходячая википедия или «мифипедия»?

— Хозяйка где?

— Колдун, давно не захаживал. Тута она, наверху.

— Позови, коль свободна.

— Она никогда не бывает свободна, но минутку найдет на тебя.

Звать никого не понадобилось, красавица-хозяйка спустилась сама. Девушка в теле с грудью размера шестого-восьмого, косой — шириной с мою руку. Такая коня в бараний рог согнет и избу по бревнышку разбросает.

— Молонья, сто лет не виделись!

— И еще бы столько же не видеть. Что надо, костлявый? — голос девушки был глубокий, низкий и какой-то тягучий, как патока. При этом наезжала на Кощея она со смехом во взгляде, улыбкой и ехидцей.