— Ты!

Леший трещал. Нечеловеческим усилием воли колдун подавил гнев, убрал пламя и сказал потусторонним голосом, спокойным, мертвым:

— Наказан на сто лет.

Кощей пошёл дальше, уже фактически таща меня на себе. Уважаю — остановиться в гневе. До предполагаемого болота я могла даже ножками не передвигать, сам бы донёс и не заметил. В огромном количестве преобладали черные и кирпичные оттенки. Бескрайние просторы заболоченной местности, с поваленными деревьями, и мертвым ветром, ходящим средь одиноких завалов.

— Кощей, соберись. Потом разберёшься с Лешим.

— Он уже наказан.

Мраморная плита более тёплая, чем колдун сейчас. Но хоть немного встряхнулся, стал рыскать глазами по округе:

— Здесь будем ждать.

Клубок испарился, напоследок мигнув салатовым дымком. Руку мне не отдали. По-моему, колдун просто забыл обо мне, погрузившись в своё. Тишина. Накрапывающий дождь заливает за шиворот, а свежий воздух прочищает голову и легкие. Тихое журчание истока озера успокаивает и словно шепчет: останься… осядь на болотах… слейся с нами…

— И все-таки Печаль-озеро.

— Печаль-озеро, единственное скрытое здесь. Называли его по-разному: Бездонным, Горюн-водицей, Печаль-озером. Еще до Крещения Руси, в далекие-далекие времена, баяли, происходили тут разные чудеса: деревянные предметы тонули, а вода из озера сама собой закипала. В озере не водилось никакой живности, зато там обитали русалки. Заманивали они путников и утаскивали на дно. Или превращали озерную воду в серебро и приманивали им своих жертв. Русалий заповедник это… а еще на дне бьет ключ живой воды. После купания в водах озера быстро заживают ссадины, царапины. И даже, говорят, проходят болезни, на себе не проверял — бесполезно… Никто не знает, какова глубина этого озеро, хотя попытки делались неоднократно, что нами, что учеными. Даже Водяной не может достичь дна. А сейчас, кроме обитателей Нави, никто и не видит его.

— А запах серы тут откуда?

— Смердячье озеро. Вода постоянно испускает неприятный запаха сероводорода. Ну и ключ мертвой воды. Даже летом, когда весь лес радует сочной зеленой листвой, пейзаж вокруг озера хмурый и неприветливый: не поют птицы, повсюду торчат сухие деревья и пни.

Самым сказочным местом оказался перешеек между болотами и озерами. Ты как будто стоишь на пересечении жизни и смерти. С одной стороны зелень, с другой пни и желтизна травы, как ржавчина.

За минуту до полуночи со дна поднялись несколько кочек, образуя треугольник и центральный каменный шар, заросший мхом и тиной.

Дети спокойно сидели на них, пустыми глазами смотря на шар.

— Сильна тварь. Даже порталы строит.

— Трудно?

— Тебе и мне, вместе это под силу. Есть артефакты, которые могут это сделать. Вопрос в другом, откуда у польской твари, не самой сильной за Гранью, такой артефакт или такая сила.

— Что мне требуется?

— Мне нужно прервать ритуал, а тебе просто придать силы нашему сопровождению, да так, чтобы они смогли ее удержать.

Удержать, удержать…

Ночь за плечом, вор у ворот,

Прялки жужжанье спать не дает

Тебе — я снова здесь.

Я крутила в руках невидимое веретено. Туман сгустился, показав прялку, от которой тянулась ниточка ко мне. Дети все так же не реагировали, а вот у одного из помостов появилась старуха. Как в описании, у нее были длинные, спутанные, сальные седые волосы, в которых запутались листики, веточки и прочий мусор. Она услышала звуки песни, по-звериному быстро обернулась и оскалилась. Одной рукой она вскрыла себе руку, начав капать на ребенка.

Кто прядет лен, кто прядет шерсть,

Кто прядет страсть, а кто прядет месть,

А я спряду твою смерть.

Все пришли в движение. С воем, рычанием и рыком оборотни окружили озеро. Кощей в своём боевом виде зашёл в воду по щиколотку. А прялка быстро-быстро плела дорожки, которые ложились на воду. Колдун первым встал на дорожку из тумана, поднимавшегося прямо из озера. Постоял, примеряясь, и пошёл в центр образованной фигуры. Богинка стояла прямо на воде.

Колесо — гонит по жилам кровь,

Колесо — в губы вливает яд,

Колесо, вертись — это я…

Эй, пряха, работай живей,

Жги огонь, поджидай гостей,

Лей вино и стели постель!

Нечисть резала мои дорожки, но они сплетались вновь и вновь. За своим собственным голосом я не слышала, что кричала Богинка. Но ее рот разевался, обнажая гнилые и острые зубы, а Кощей все шёл и шёл, не решаясь побеждать. Оборотни шли с еще большей опаской.

Серп луны прорезал путь на ладони —

Не забудь о погоне —

Он идет по пятам.

Три оборотня схватили мальчишек с камня. Нет, вру, их отбросило, их отбросило в воду. Потом они вновь попытались их снять с камней, но опять тщетно. Кощей так же старался разрушить защиту нечисти, ударяя мечом так, что от него разлетались искры. Попробую помочь. Нечисть даже подсказала как кровь усиливает. Перочинным ножичком я порезала себе ладонь, и в туманную нить веретена вплелась кровавая, превратив дорожки в каменные.

Кровь — железу, крылья — рукам,

Сердцу — хмель и горечь — губам,

Ты посмел обернуться сам.

Кощей стал сильнее бить, его удары очень медленно раскалывали купол. Сначала откалывали по кусочку, потом прошла первая трещинка.

Ой, колесо, вертись на стальных шипах,

Страх сгорел на семи кострах,

Но смерть твоя — не здесь и не там.

От старухи к детям потянулись черные лапы, впаиваясь в их грудь, от чего дети вздрогнули и завалились на своих местах. Кощей усилил удары. Казалось, сильнее невозможно, хотя он бил все мощней, но трещины быстро не расходились. Лениво вверх потянулась всего одна, а потом вторая трещина.

А я жду-пожду ночью и днем,

Сквозь тебя пройду огнем да мечом,

К сердцу — осиновым колом!

Кощей остановился и огромными прыжками ринулся в лес, где срубил какое-то молодое деревце. Дети становились безжизненными, покрываясь бело-серым инеем, а их дыхание делалось видимым и сизым облачком вылетало вверх. Веретено в руках уплотнилось, а пряжи стали в разы меньше. Я смогу удержать дорожки только до конца песни.

Вижу, знаю — ты на пути,

Огненны колеса на небеси,

Плавится нить и близок срок.

Кощей вернулся с деревцем в руке и с разгона ударил получившимся колом в царапинку на ее щите. Потом с силой опустил кол вниз, используя его как рычаг. Вначале вниз, потом вверх, купол пошёл глубокими трещинами. Осталось немного, как купол начнет сыпаться, но и у детейвремени и того меньше.

Ты вне закона — выдь из окна,

Преступленье — любви цена,

Так переступи, переступи порог.

Наконец купол треснул сотнями серебряных осколков. Богинка, не ожидавшая столь быстрого разрушения купола, надсадно зашипела и попыталась достать его своей когтистой лапой. Кощей отпрянул и ударил колом в ответ. Тот разлетелся мелкой щепкой, но колдун сразу отпрянул и вытащил меч. Нечисть подставила руку, чтобы тут же лишиться ее.

Превращение жизни в не жизнь

Во вращенье рдеющих спиц,

Раскаленный блеск из-под ресниц.

Я увидела, как оборотни сдернули детей с камней, а валуны начали погружаться обратно в воду. Вопль твари перебил даже мой голос. Пришлось сосредоточиться на своём пении. Тем более, нам осталось совсем немного. Это почувствовали и остальные. Они, развернувшись, побежали к берегу. Кощей безуспешно гонялся вокруг камня за однорукой Богинкой, меч не доставал до нее. Кружились они с огромной скоростью. Мне нужно было сосредоточиться — пришлось даже закрыть глаза.

Ты разлейся в смерть кипящей смолой,

Разлетись сотней пепла лепестков,

В руки мне упали звездой,

Ты мой, теперь ты мой вовеки веков! Вовеки веков! Вовеки веков!

Ты мой. Я твоя смерь! Я твоя смерь!

Голос набатом ударился об окружающие деревья, заставив вздрогнуть землю. Все, я охрипла и устала. Села там же где и стояла, привалившись к чему-то сухому. После светового шоу, что прошло на озере, темнота показалась еще более оглушающей. Послышались небольшие всплески, потом заорали дети. Не было только слышно девочки.