— Ты как будто в мои времена живешь. Напиши смс.

— Не получится, мой умер еще час назад. Думаешь, почему я теперь разыскиваю человека, которому проще было позвонить?

— И телефон ты конечно не помнишь.

— Что за день-то такой? Почему сегодня все сомневаются в моем рассудке?

— Может потому, что ты головой приложилась о фонтан?

— Езжай уж.

Анубис отдал честь и загрузился в машину. Ярослава я ловила еще полчаса. Волхв, забывшись, бродил кругами вокруг площади, ожесточено размахивая руками и мало обращая на меня внимание. Просто неуловимый. Грудь ныла, спина болела. Я страшно была собой недовольна, что отказалась от предложения эксперта. Была бы уже на полпути домой. Отловленный волхв был чем-то страшно раздражён и всю дорогу молчал, то и дело смотря на телефон как на врага народа.

Домой я ввалилась под вечер. Все болело, но я кое-как сняла джинсы. Отходняк — страшное дело. Нужно было купить мазь. Я шипела как кошка, и домовой, видя такое дело, суетился на кухне. Кроме ваты, тем более сладкой, я с утра не ела. Отмытая и отшипевшаяся, натянувшая майку на десять размеров больше, я сидела и впихивала в себя пирожок за пирожком, когда в дверь позвонили. Чем дольше звонят в дверь, тем сильнее мне кажется, что меня нет дома. На пороге стоял Кощей и с хитрой улыбкой протягивал мне пакет из аптеки.

— Разрешишь?

— Проходи, я даю разрешение.

— Если в первый раз даёшь разрешение и потом не отбираешь, то «проходи» достаточно.

— Поняла, буду знать.

— Это мази тебе. Помимо аптечных, есть и на травах. От синяков лучше их. А также вот, обезболивающее.

— Огромное спасибо!

— Не за что. Что скажешь по сегодняшнему происшествию?

— Что жить стало лучше, жить стало веселей настолько, что места не столь отдаленные, стали намного ближе. Ну а так, Богинка против Гамаюн, 1:0 в пользу нечисти. Я ее догнала, дернула и получила в солнечное сплетение. Когда вернула свою кукушку на место, той и след простыл.

— А что ж ты на нее прыгнула? Там волхв был.

— И не только…

Я максимально сурово уставилась на колдуна. Пф-ф-ф, не с моим опытом. Он только шире улыбнулся.

— Что такое?

— Некто Виталий. Я предположила, что он оборотень. Взгляд только не отводи. За мной присматривали?

Взгляд из цепкого стал рассеянным.

— Значит присматривали.

Взгляд щенка, который никак не понимает, за что его ругают.

— Да не против я, но предупреждать нужно. И долго эти «спасатели» будут за мной ходить?

— Трудно с тобой.

— Чем это? Я ж не ругаюсь, не грожу карами небесными. Или ты по этому поводу недоволен?

О чем думал Кощей, уткнувшись в чашку чая, не знаю. Чем был недоволен тоже не представляю. О том, что за мной будут присматривать, я догадывалась. Можно сказать, что я оружие массового поражения и что могу вытворить не знаю даже я сама. Вероятно, колдун встречался с моими родителями и наверняка знает какие мы птеродактили, вот и опасается.

— Думал, будешь ругаться и истерить. Твоя мама мне такой скандал закатила за ограничения свободы, что я не был уверен, что не придется Башню отстраивать.

— А какая она была?

— Рыжая, вредная и очень свободолюбивая. Иногда бывала разумной и понимающей, но очень уж хотела свободы. Чуял я странные движения в мире. А объяснить, что охрана нужна, так и не смог. Или она не хотела понимать.

— А папа кем работал?

— Вот отца я твоего не любил. Он был сыном дипломата, и тогда и сейчас его можно охарактеризовать как мажора. Ветер в голове. Но не злой, этого в нем не было.

— Ладно, я надеюсь еще будет время о них поговорить. Спать хочу. Да и болит все.

— Не высыпаешься?

Ну точно гад. Эти выходные мы провели в совместных перелетах и прыжках.

— Для того чтобы выспаться, нужно встать попозже, а не лечь пораньше.

— Понял, исчезаю. Будь аккуратнее, не спокойно мне что-то.

— Инфаркта поберегись!

— Хоть три. Но все равно.

— Иди уж, па-а-а-а-а-пачка.

Кое-как обмазалась сильно пахучей мазью, от которой веет полынью и мятой. Не скажу, что синяк сошёл, но болеть стало в разы меньше. Стараясь сильно не крутить телом, взобралась на кровать. И почему мне так странно?

Хуже пятницы тринадцатого, может быть только понедельник аналогичного числа. Начнём с того, что я еле сползла с кровати. Каждое движение век отдавалось болью от макушки до пяток. Вторым номером утреннего балета стало зеркало, в котором отразилось всё: иссиня-черный синяк в области груди, колени со слегка поджившей корочкой и колтун из волос, так и не расчесанных вчера перед сном. Так что выглядела я как ведьма с шабаша. Где бы метлу достать? Может у тех красавиц, что работают в Башне, одолжить, ну должны же они войти в мое положение? Искренне плюнув на форму, нацепила самые мягенькие джинсы и такую же майку с пристёгнутый рукавами, чтобы не сильно были заметны следы все тёмного цвета. Ноги всунула в кроссовки, чтобы не дай Род, не наклоняться! Час ушел на то, чтобы расчесаться. Поверьте, эту гриву не возьмут никакие спец средства от профессионалов — забыла расчесать на ночь, будешь мучиться утром.

— Хозяйка, лучше бы гребнем. Эти новомодные расчёски не для тебя. А вот попросила бы у Кощея серебряный гребень. Три раза взмахнёшь, вот и готово.

— Может купить? Но я такое не потяну.

— Так отдаст, вот увидишь.

На это я только аккуратненько пожала плечами. Поживём — увидим.

Контора работала как Часы, а именно совещание началось вовремя с ора и крика. Ничего не меняется. И не нужно мне напоминать, что начальство не кричит — оно даже визжать умеет! Мы опять виноваты. Мне правда за дело прилетело, так как я была без формы. Началось со слов, почему не задержала похитительницу, а продолжилось — «почему не в форме?». Я выдержала целых пять минут, а потом выдала, что не обязана задерживать кого бы то ни было. Я процессуалист и только! Где были остальные? Хотя бы даже смотрители парка. Потом все больше набирая обороты, что могу и больничный на месяц взять, как пострадавшая сторона.

Начальник, не ожидавший отпора, присмирел и начал посматривать на меня с явным уважением. Я практически никогда не позволяла себе кричать на кого бы то ни было, однако фигня случается. Когда закончила, то села на стул и еще три минуты поминала всех присутствующих. Хотя и тише первой речи, но в гробовой тишине о-о-о-очень громко получилось.

— Ладно, опустим. Новостей нет?

— Материалы только переданы, после совещания буду разбираться. Из положительного— эксперты прислали свои заключения.

— Работайте.

— Так точно!

После совещания, прошедшего быстро и не так эмоционально, как в начале, меня догнал Анубис.

— Ты сегодня звезда. Сильно болит? Рентген делала?

— Я уже ломала кости в детстве. Поверь, это не оно, такое не забывается.

Почти до обеда мы тихо работали в выделенном кабинете, выходя попить кофе. Ну, может кто и покурить, не следила. Ровно в одиннадцать последовал вызов начальника. Вот, стою около двери и так пакостно на душе от этой двери. Хуже, чем утром. Анубис тоже не выглядит радостным, как будто принюхивается.

— Мы получили оперативную разработку, что детей вывезли на Украину, а затем переправят в Польшу. Вы выезжаете через три часа. Приказ сверху.

ВСЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ!

— Откуда появилась информация?

— Анонимный источник. Точнее разведка, но точно не скажу, как и их ведомство.

— Тогда почему армейские следователи не проверят? Зачем им гражданский?

— Это приказ! Еще вопросы майор?

— Никак нет, товарищ подполковник.

Уже стоя около машины, я поняла, что ничего не понимаю. Что за сюр? Нет, я не против поехать в район специальной операции, но как человек адекватный, не могу не понимать, что гражданского там придётся защищать. То есть, отвлекать профи от выполнения их задач.

— Ты куда сейчас?