— Ну здравствуй, Кощей.

— И тебе здоровья, Костяная. Куда избушку дела?

— Гуляет пока, не все же работать?

— Что здесь привлекло?

— А ты ль, касатик, не знаешь? Сам за столько веков сколько работ сменил? Сколько дел наворотил?

— А толку? Все только колдуном и прозывают.

— По делам, да воздастся. Как птичка тебе?

— Сильна, да сил своих не ведает. Ну учу помаленьку.

— Запустил ты свои дела, Кощей. Что это у тебя нечисть деток-то похищает?

— Ты от жизни отстала.

— Я ее и догонять не собираюсь. Мне здесь хорошо. Так, чиновников гоняю потихоньку, чтобы квалификацию не потерять. А птичка твоя уязвима, сам понимать должен. Стасю-то мы потеряли. Не верю, что случайно.

— Неслучайно, я уверен. Есть свидетель. Он слышал, что Рома, ну помнишь, муж ейный, с какой-то девицей спутался. Стася и узнала. Думаю, не все так гладко там было с этой новой любовью.

— Эх ты, азы да не помнишь, любил бы по-настоящему. Хоть утопи в приворотных зельях — толку не будет. Значит, не любил никогда. Ну да, смертные имеют выбор. Это мы нет. Пока жив любый, мы живем. А там как Род даст.

— Ты чего это, Яга, так на меня смотришь с хитринкой? Как знаешь чего?

— Знаю я много. Не чета твоему уму, Кощеюшка…

— Не прикидывайся!

— Сам поймёшь, да будь аккуратнее.

— Яга?

— Я все сказала. Ни прибавить, ни убавить.

Отвёз Гамаюн домой и пристроил на диване. Вот милашка, когда спит. А проснётся, так чудовище в погонах и с шилом в одном месте.

— Домовой!

— Ась?

— Присмотришь?

— А то! Хозяйка-то моя одна, а те что за ней смотрят — те еще охламоны. Ты им, Кощей, скажи, чтобы получше смотрели да меня не гнали. Надо будет — помогу, пусть не сомневаются.

— Благодарствую. Ну кухне зелье оставил, пусть примет утром.

На выходе из дома обзвонил ратников и кощеичей. Так сказать, территориальное начальство. Но новостей по Богинки нет. Ждать и догонять. Время против нас и сильно. Яга должна подсобить.

Проснулась я от клекота над ухом. Болид тихонечко прикусывал клювом пальцы, тонко намекая на пожрать. Явно легла, не переодеваясь, форма как из… как я могла китель так помять? Ну и что, что легла не раздетая? Зато похмелье встретила нарядная! Голова не сильно болела, но во рту стоял весь букет морга. Даже в носу чувствовалось нечто медицинское. А нет, это какая-то бутылочка, домовой под носом держит.

— Выпей, полегчает. Кощей вчера оставил.

— Бульк.

Ну, мяту я определила. Все остальное даже не захотела понимать. С такими выходными я, как минимум, забуду о пробежках, а была такая парааааа-ильная…

Хотя Яга права, после поездки на передовую мне это нужно. Как часто мы сами не понимаем, чтобы нам необходимо расслабиться. Я же искренне считала, что справилась. Что это все не обо мне, когда солдаты делят свою жизнь на до и после. «З-з-з-з-з», — на полу лежал мобильный и старательно изображал комара. Как эта скотина не разрядилась, а главное — почему?

— Да?

— Болеешь?

— Помираю!

— Кощей не передал мой подарок?

— Передал. Я даже его выпила.

— Значит уже не помираешь. Буду у тебя через часик, собирайся!

— Куда?

Но ведьма уже отключилась

Точна как часы. Яга стояла за дверью в непривычном для меня виде, а именно в джинсах, какой-то легкой вязанной кофточке и в топике с черепами. Коса чуть ли не пол подметает, часы, очки и сумка с теми же черепами — судя по всему, все это на заказ.

— Что не весела? Может пригласишь?

— Я Гамаюн, вижу желанным гостем Ягу.

— Ну и отлично.

Пока я еще стояла в коридоре, Яга проскочила в кухню. Ведьма уже напрягла домового, вернулась в комнату, зарылась в шкаф, чтобы спустя пару минут вылезти оттуда с моими джинсами, майкой и сумкой. Памятник я ей готова была поставить за скорость. Я в своем бардаке так не разбиралась.

— Зубы почистила?

— Угу. Утро же!!

— Какое утро, уже десять часов.

— Ну не вечера же?

— Помнишь, кто рано встает?

— Тот спит на ходу.

— Не прибедняйся. Сегодня гуляем, а вечером попробуем кое-что.

Я даже заинтересованно глаза разлепила. Спать стоя учат везде в органах, особенно на построении.

— Ну вот и проснулась. Одевайся, я на кухне чай попью.

В своей квартире я уже давно могла перемещаться на ощупь, собственно каждое утро именно так и передвигалась. Яга, кстати, тоже была здесь, ведь именно она выбивала мне эту квартиру. Но тогда я была еще одной воспитанницей, выпущенной в свет.

Когда вернулась на кухню, Яга сидела на подоконнике, ела пирожок и запивала из огромной чашки, которой на моей кухне никогда не было.

— Откуда дровишки?

— Из леса вестимо, домовой подкинул. Задабривает меня. Я же просила присматривать и, как что, сказать. А он молчал, сыч старый! Вот теперь откармливает.

— Он хороший!

— Для тебя. Он знает, кто такие птички-гамаюн. Что они Судьи. Русская правда потому и правда, что ее оберегают все боги и существа, а ты теперь полноценный судья. Ты не можешь быть пристрастна. То есть, если человек, существо или бог нарушил что-то по Правде, то как бы ты к нему не относилась, ты выдашь беспристрастное решение. Такова суть.

— А ты?

— Я? Ведьма изначальная. Можно сказать, я одна из изначальных ведьм этого мира, как и Кощей.

— Самая сильная?

— Не знаю, не соревновалась никогда. Мудра, да. Сильна, да. Но никогда не соревновалась. Я ж говорила, чем слушаешь?

— Понять хочу.

— Понять — это правильно.

— А Кощей?

— Колдун. На счет силы не ведаю, да и не спрашивала.

— А…

— Нога? Не млей так. Костяная, когда на ту сторону хожу. Это моя плата за возможность быть там. Ты вот вообще в перьях будешь. В перьях, в перьях, не подавись. Вот и интересно, какого цвета. Но не к спеху, узнаем еще. Не торопись пока в Навь. Хотя вижу, что была там.

— На передовой весь отряд провела.

— Сильна. А знаешь, что теперь будет с теми мальчишками?

— Кощей сказал, что я переписала их судьбу.

— Отчасти правда. Они стали стражами Нави. Или по-иному, вернувшиеся из Нави. Клиническая смерь как раз оттуда.

— Чем это им грозит?

— Отмороженные, эмоций мало, рассудок преобладает. После смерти вернутся к Калинову мосту и встанут на пост. Не переживай, за них ты силой платила. Хорошо, что смогла и хватило. Ладно, пустое все. Сделанного не воротишь, не обернешь. Заговорились мы, пора по магазинам!

И из мудрой девушки она вдруг превратилась в какого-то подростка и с гиканьем схватила сумку, меня и потащила в коридор.

В здравом уме и твердой памяти я себе обещаю — никогда-никогда не ходить с Ягой по магазинам или предварительно составить предсмертную записку, в которой оставить ее виноватой. Она же шопоголик! На восьмом магазине я перестала считать. Правда еле отбилась от неё, когда она стала наряжать меня как куколку, заваливая одеждой примерочную. Ну вот зачем мне, следователю, такое количество одежды? С учётом того, что минимум пять дней в неделю я хожу в одинаковом темно-синем прикиде.

— Зоя, хватит меня мучить!

— Нет, ну какая из тебя девушка неприличная. Другая бы рада была, а ты! Уговорила, еще полчасика и поедем по другим магазинам.

— Эх…

— Ну не вздыхай так, солнышко. Скушай мороженко.

За полчаса Яга довела до белого каления всех продавцов этого и соседнего магазина, перемерила девяносто девять процентов одежды и таки да, половину из них купила.

— Все, я нарезвилась. Теперь пошли.

Я только кивнула. Сил сопротивляться не было, собственно, как и смысла. А вот после этого Маленький вихрь с тысячелетней историей просто тащил меня на буксире, треща как сорока. Но чем ближе мы находились к неясной цели, тем голос становился более деловым, хотя о той-же природе-погоде. Но интонации, тембр… Было видно, что Яга думает о чем-то своём. Вот что значит — практика!