— Кощей!

— Да, Клим?

— У птички идет кровь, и не останавливается.

Подскочив к медведю и Гамаюн я увидел, как с ее ладони сорвалась особенно крупная капля крови.

— Быстро, я беру ее. Нужна мертвая вода, она закроет рану. Проложи путь.

Птичка была жива, но крови она потеряла много. Глупая птица, нужно было сказать. Клим стал оборачиваться, покрываясь шерстью и раздваиваясь в плечах. Медведь ломился через кусты, наваливаясь на них и проламывая просеку. Минут пять я нёсся по пути ко второму озеру и думал, что, когда Гамаюн придёт в себя, то я прибью эту самонадеянную курицу.

Я влетел в воду вместе с медведем. Клим подставил спину, чтобы можно было положить ее, погрузив девушку в озеро. Рана немного затянулась, кровь перестала течь. Заставив нас немного продрогнуть, она все-таки пришла в себя. Прижал к себе. Глупая девчонка, напугала.

— Я тоже рада тебя видеть.

— Дурочка! Что сразу не сказала!

— Так я чуть-чуть порезала ладонь.

Голова была тяжёлой и гудящей, я лежала в ледяной воде. Потом Кощей резко выдернул меня, прижал и обозвал «дурой». Может быть, он и прав.

— Я тоже рада тебя видеть.

— Дурочка! Что сразу не сказала!

— Так я чуть-чуть порезала ладонь.

— Клим, вытаскиваем ее.

Земля вдруг сдвинулась и куда-то поехала. Пару секунд спустя я получила этому подтверждение. Огромный медведь аккуратно нёс меня на своей спине, как недавно тигр маленькую девочку. Выйдя из воды, Кощей снял меня с его спины, но на землю не поставил, удерживая на руках. До машин меня донесли, аккуратно сгрузив на переднее сидение.

— С меня конечно стекло много воды, но сидения я все-таки промолчу насквозь.

— Плевать. Сиди и отдыхай.

— Мне нужно переодеться, вещи в багажнике, — попробовала подняться.

— Сиди, я принесу.

Извиваться на сидении, переодеваясь, было неудобно. Машину завели, печку включили. Пришлось снять все, а натянутые после сухие и очень тёплые джинсы и кофта сверху стали блаженством.

— Держи, ты замёрзла.

Следил он, что ли? Не прошло и минуты, как я закончила переодеваться, а в руки мне сунули просто обжигающий кофе в термокружке. До приезда новых действующих лиц в виде разного рода руководителей, Кощей заглядывал еще несколько раз. Он успел дать мне черновик происходящего, а я успела переписать на официальную бумагу.

Итого: сумасшедшая решила провести ритуал, так как предположительно у неё здесь пропала дочь. Так как слухи о Шатурском районе ходили те еще, вот она и похищала детей. Вопросов от моего отчета становилось больше, чем ответов. Ребята даже пару обойм расстреляли, чтобы списать. Из отчета озеро было исключено, а Кощей погнался за женщиной с девочкой. Когда почти догнал, та бросила девочку. И пока он осматривал ее, женщинаутонула в болоте. Кратно, ёмко, недоказуемо. Красиво получилось — погони, перестрелки, ух-х-х, дух захватывает. А вот с фактами были проблемы. Есть шанс, что дети нашлись и дальше не полезут. Преступник, точнее преступница, утопла, пусть водолазы ищут.

Дети притихли, либо криков не было слышно. Дверь вновь открыли.

— Приготовься, сейчас будет шумно.

— Как дети?

— Усыпил. Их нужно покормить, а мы только разбавленное молоко дали. Не предусмотрел. Но по сути им большего нельзя, они почти месяц питались магией да тёмной энергией.

— По ним не видно.

— И не должно быть видно. Нечисти они нужны были более ли менее здоровыми, точнее их сердца. Плюс о девочке она заботилась. Должна была стать преемницей или новой нежитью. Ты сама как? Согрелась?

Потрогал руки, ноги. Остался удовлетворён и ушёл дальше заниматься инсценировкой.

Остаток ночи прошёл в суматохе. Пока были только сотрудники, суета стояла деловая. Записывались и учитывались гильзы, собирались веточки, листочки. Потом приехали начальники, но и это можно пережить. А вот когда приехали родители, тогда все. И это с учётом того, что детей уже отправили на скорых в больницу. Депутат еще и адвоката приволок.

Спустя час я поняла, что такой начальник как Кощей — это просто подарок небес. Сам решил все вопросы, не перекладывая на пытавшихся слиться с окружающей средой полицейских. Кумир.

Летом темнеет поздно, а рассвет слишком рано. Я сидела в машине и старалась не обращать внимание на суету за спиной. Кофе уже не бодрил, а тонкий шрам на руке, оставшийся после сегодняшнего приключения, немного чесался. Интересно, что он еще пылал энергией. А меня выжимай, что фигурально, что буквально. Из пакета до сих пор капает. На глаза как пыль насыпали, да и носом хлюпаю.

— Утром закончим. Родители детей опознали. Волхв звонил, сказал, что все в порядке. Дети здоровы, но замёрзли. Эксперты здесь все отработают. Но сама понимаешь.

— Понимаю. Отчёты у тебя лежат. Какие наши дальнейшие планы?

— Отдыхать, набираться сил.

— И что, все?

— А что ты хотела? Как первое твоё дело. Все просто и прозаично.

— Тогда чем ты не доволен?

— Силой нечисти. Пока ты неучтённый фактор, справились. Со стороны может это и легко, но кладенец простая железка, если не вкладывать в неё колдовскую силу.

— А царевичи?

— Ну, скажем так. В их руках это действительно простой кусок железа.

— Что еще Ярослав сказал?

— Да, в принципе, все. Тьму в сердцах жертв он очистил. Теперь ждёт, когда придут в сознание.

— Тогда отлично. Когда на работу? И когда распустят группу? У меня шесть дел в производстве. Там еще один гоблин в СИЗО кукует.

— Откуда знаешь, что гоблин?

— И Гугл иногда не ошибается. По крайней мере злобный и зелёный, и по камере скачет. Серию карманных краж предотвратили.

— Так у тебя же особо тяжкие?

— Ну толкнул, убил. Вот и переквалифицировали. Плюс два оборотня в погонах.

— Оборотня?

— Я надеюсь не наших. Так, взятки, взятки и взятки. Там пока наблюдение.

— Ну, пусть дальше наблюдают. У нас отдых, сдача отчетов и все. Думаю, к понедельнику уже вернешься на свое рабочее место.

И все-таки, что-то я не досмотрела, не учла или не знаю. Но к этому мы еще вернемся.

Интерлюдия 2

Где-то.

Огромное круглое окно во всю стену в виде часов, стрелки которых показывали сейчас семь минут после полуночи. Высокий потолок, потерявшийся где-то в темноте. Полки, уставленные книгами. Все это замерло. Казалось, даже пыль в воздухе зависла, не нарушая покой человека в кресле. Луна, осветившая это мгновение особенно четко, показалась в голубых глазах отражением смерти. Его холеные руки впились в ручки кресла с силой и яростью, но и звук ломающегося дерева не разлетелся по кабинету, боясь еще сильнее разгневать человека.

— Что. Ты. Сказал?

Раннее не замеченный молодой мужчина, с иссиня-черными трясущимися губами, склонился еще ниже, пытаясь исчезнуть под взглядом. Кое-как справившись с паникой, он приподнялся. Все так же, не смея заглянуть в глаза этому холеному чудовищу, прошептал.

— Нечисть повержена.

— Кто?

— Колдун, мастер.

На лице не осталось ни одной кровинки и оно приобрело синеватый оттенок кожи. Поклон был столь низок, что дорогой галстук протирал черный мрамор пола. Говоривший, казалось, перестал дышать. Приступ гнева его хозяина был жутким. Ни криков, ни угроз. Его убьют, точно убьют. Из этого кабинета он и не выйдет никогда.

— Ты подвел меня.

Это был приговор, жуткий, мерзкий, окончательный. Сила дернулась пару раз в груди, с каждым взмахом удары в грудь становились сильнее. Удар, от которого зазвенело в ушах. Удар, и в ушах слышан треск костей. Из него рвалась сила. Та, ради которой он продал душу и тело, поклявшись служить этому чудовищу. Она черным огнем прошлась по его коже и начала заниматься одеждой. Кричать не получалось, он оставался в сознании до тех пор, пока пепел не рассыпался на полу. Вечный раб, что возомнил себя богом. А та, ради которой он все продал, послушным котенком впрыгнула на руки сидящему. Она пару раз лизнула руки хозяина и впиталась в него. На миг почудилось удовлетворенное фырканье, но только на миг.