— Как тебе? — убедившись, что вокруг никого нет, Набиль приобнял меня.

— Красиво!

— Нужно как-нибудь приехать сюда ночью, тогда сможем поплавать.

— Ты что! Тут волны сильные, а я не очень хорошо плаваю. А ты?

— Нормально.

— Я бы посмотрела на это, — изобразила я по-прежнему влюблённый интерес. Хотя он не был полностью поддельным. Воображать его смуглое обнажённое тело было приятно. И мне по-прежнему было больно от того, что Набиль не хотел, не мог полностью быть моим, довольствоваться только мною, любить меня нормально, а не эгоистичной любовью какого-то шаха и господина, привыкшего, что мир стелется у его ног.

— Что хочешь на обед?

— Европейскую кухню. Тут есть?

— Тебе не нравится местная?

— Она вкусная, — смущенно улыбнулась я, — но немножко надоела. Раз уж мы выбрались, можно же разнообразить?

— Соскучилась по устрицам? — посмеялся он.

— Не по ним, а вообще… ну, что-нибудь вроде салатов или французских булочек.

— Хорошо, я знаю один французский ресторан в Рабате. Едем туда.

Ура! Он клюнул. Мне нужно было максимально европейское место, чтобы там были говорящие по-французски, и желательно эмансипированные женщины, способные меня понять.

Находившись по пляжу, мы вернулись в машину и покатили дальше. Набиль проехался по паре улиц, показывая мне какие-то места, но я слушала в пол-уха, уже сосредоточенная на том, как провернуть свой план.

Войдя в людный ресторан следом за своим «мужем», я тотчас оглядела публику. Мужчины в костюмах, но и джеллабах. Мужчины с женщинами. Женщины в основном покрытые, но были и с открытой головой. Я приглядела одну пару, в которой женщина не выглядела арабкой — накрашенная, раскованно жестикулирующая, лет сорока. Было похоже, что у неё есть свой бизнес, и она обедает с деловым партнёром, а не супругом. Нужно было сесть так, чтобы я её видела.

— Вон там свободный столик… — подтолкнул меня в другой угол Набиль, но я чуть капризно указала в другую сторону:

— Давай у окна сядем?

— Как на витрине? — хмыкнул он.

— Мне нравится смотреть на городскую жизнь. Напоминает Париж.

Он наклонился к моему уху, почти коснувшись его губами:

— Мы туда обязательно вернёмся, не тоскуй так сильно.

— Нет-нет, что ты! Я вовсе не говорю, что тороплюсь туда…

Мы сели, получив от официанта по меню. Я долго определялась, косясь на ту женщину. Нельзя было упустить нужного мне момента.

— А где здесь туалет? — спросила я Набиля. — Так, на будущее.

— Вон там, — указал он за поворот.

Остаётся надеяться, что его соберутся посетить, а если нет — придётся ждать следующую подходящую кандидатуру и тянуть время всеми возможными средствами.

— Как же тут хорошо! — выдохнула я, словно забыв о том, что мы приехали обедать. — И солнце светит, и кондиционер охлаждает!

— Выбрали что-нибудь? — вернулся официант, говоривший по-французски. Я очнулась:

— Ой, извините, залюбовалась видом! Примите пока заказ у него, — перевела я стрелки на Набиля, — ко мне чуть позже подойдите.

Я опять раскрыла меню, но продолжала наблюдать за соседним столиком. Женщина болтала и смеялась, попивала из армуда чай. Прислушавшись, я выдохнула — она говорила на понятном мне языке. Но мне уже пришлось сделать заказ и даже довелось дождаться его, прежде чем она поднялась. Сердце сделало перебой — а если она просто уйдёт? Ставка на то, что все женщины посещают туалет перед выходом, могла не сработать. Но мне повезло. Я чуть не подскочила, поняв, что она отправилась в дамскую комнату. Однако, сохраняя спокойствие и незаинтересованность в происходящем, я выждала несколько мгновений. Досчитала примерно до пяти и, откладывая вилку, со всей возможной нежностью и покорностью посмотрела на Набиля:

— Я отлучусь, как это говорят во Франции, попудрить носик?

— Конечно, — улыбнулся он, — но можешь его не пудрить, он и так прекрасен.

Ты бы тоже был прекрасен, если бы не пудрил мозги, причём мне же. Мне было больно лгать — это вообще не в моей натуре, и в то же время Набиль это заслужил. Господи, ну почему, почему он не смог всё оставить таким же искренним и замечательным, каким всё казалось изначально?

Я вошла в уборную и осталась у раковин, напротив длинного зеркала вдоль всей стены над ними. Кабинка была занята только одна — той женщиной. И я стала ждать, когда она выйдет. Никогда прежде не приходилось мне приставать к людям в таких местах, но какой у меня выбор? Либо смутить её и себя, либо застрять в Марокко навечно. Сомнительное обещание Набиля на перспективу, что мы вернёмся в Париж, смахивает на все остальные его слова о любви и отсутствии у него других женщин. Никакие слова Набиля больше не вызывают у меня доверия.

Дверца открылась. Я собралась с духом и начала:

— Простите… — Женщина посмотрела на меня, как будто вообще не рассчитывала увидеть кого-то ещё в туалете. — Вы же говорите по-французски, да?

— Да, а что? — она насторожилась, как насторожился бы любой человек в такой ситуации.

— Вы не могли бы дать мне позвонить? — Не только Набиль вызвал недоверие, но и все незнакомые люди друг у друга. Я видела на лице напротив не растерянность, а здравый вопрос: «Почему я должна дать тебе свой телефон?». — Я понимаю, что просьба звучит глупо. Но мне очень нужно. Я хочу вернуться на родину. Я из Европы. Но мужчина, который… обещал на мне жениться… отобрал мой мобильный.

— Вас удерживают здесь насильно? — удивилась она, по-прежнему не зная, верить или нет. — Почему вы не обратитесь в посольство?

— Он меня никуда не выпускает. Сегодня мы впервые выбрались прогуляться. Вы — мой единственный шанс!

Она смотрела на меня, а у меня в голове тикало время. Если я задержусь здесь надолго, Набиль может что-то заподозрить. Умолять её поверить мне? Это будет выглядеть неприглядно и скорее оттолкнёт.

— У меня есть знакомый, который, возможно, сумеет мне помочь. Мне нужно лишь раз позвонить ему.

Женщина ещё немного помешкала и, механически поправив волосы при брошенном в зеркало взгляде, полезла в сумочку. Достала телефон и протянула мне:

— Держите.

— Спасибо! — ещё немного, и я бы прокричала это, целуя дающую руку. — Я постараюсь быстро! Спасибо!

Пальцы стали нервно, на память, набирать номер. Сбились. Пришлось стереть три цифры и набрать заново. Я проверила ещё раз каждую — всё ли так? Вроде бы, номер Александра таким и был. Хоть бы память не подвела! Нажав на вызов, я приложила телефон к уху. Только бы он не был в запое или вне зоны доступа! Гудки пошли. Душа задрожала, как и вся я. Пожалуйста, возьми, пожалуйста!

— Да? — раздался мужской голос. Его? Это же его голос?

— Саша?

— Да, кто это?

У меня чуть слёзы не потекли из глаз.

— Это Лена.

— Лена? Какая… А! Парижанка? — сообразил он.

— Да, прости, что беспокою тебя, у меня нет времени объяснять долго. Я в Марокко и мне нужна помощь. Знаю, что некрасиво обращаться к тебе после того, как я… Но мне не к кому больше обратиться!

— Что стряслось?

— Я не могу отсюда уехать. То есть… мне не дают. Я не знаю, что мне делать, Саш! — едва не сорвавшись на панику, пропищала я. Озвученная проблема предстала во всей своей неприглядности.

— Не дают? — уточнил он.

— Набиль Сафриви… тот человек, с которым я встречалась… Я прилетела к нему и… Он забрал мой телефон, я звоню тебе с телефона случайной женщины, встреченной в общественном туалете. Пожалуйста, посоветуй, как мне быть! У тебя есть какие-нибудь знакомые… ну… я не знаю… в международном бизнесе?

— Где ты именно находишься? — по-деловому уточнил Саша.

— В Рабате. В данный момент. А вообще в особняке где-то минутах в сорока езды на восток от Рабата. Там высокие стены белые, ворота такие тёмно-коричневые, почти чёрные…

— Лена, есть что-то более конкретное? Я постараюсь тебя вытащить.

— Правда? — неудобство готово было смениться благодарностью, но я знала, что он не всемогущий, и шансы крайне низкие.