— Я не думала об этом… у меня ещё не было времени вообще поразмыслить, как обустроить свою жизнь… Конечно, родители могут мне помочь, но я не хочу садиться на их шею вместе с ребёнком.
— Лен…
— М? — наши глаза смотрели друг в друга. Голубые в голубые.
— Я помогу тебе.
— Саша, ты уже помог мне, ты не должен больше ничего делать…
— Я не из чувства долга, а потому что хочу.
— Саша, я, возможно, беременна от другого! Ну зачем тебе это? — взмолилась я, стыдясь своей глупости, заведшей меня в это положение. Особенно стыдясь её при самоотверженности и бескорыстии Саши. Он был такой сильный, добрый и внезапно родной, что хотелось обнять его и найти спасение от всех бед в этих руках. Но я не имела права вешать на него свои проблемы после того, как повертела перед ним хвостом в Париже.
— Мне всё равно от кого ты беременная, Лен. Я ради тебя сюда приехал. За тобой.
— Саш…
— Выходи за меня замуж.
— Что?! — опешила я.
— Я не шучу. Или… по-правильному всё сделать? — он начал опускаться на одно колено, но я его удержала:
— Перестань! Не надо! Одумайся. Зачем тебе всё это? Я… я не слушала тебя, и так виновата… Я сама создала кучу проблем и…
— И я их решил. И готов продолжать решать, — он улыбнулся, коснувшись моей щеки, — раз ты такая дурёха, должен же рядом быть мужик, который за тебя подумает?
— Эй! — смеясь от смущения и лёгкого возмущения, проснувшегося от обиды за «дурёху», хотя это было справедливо, я воскликнула: — Не для того мне пришлось сбежать из золотой клетки, где за меня всё решали, чтобы получить это снова!
— Если бы мне было всё равно на твои желания, я бы остался тогда в Париже и продолжал настаивать, гнуть своё. Поверь, Лен, я ни к чему неволить тебя не буду…
— Все так сначала говорят!
— Ну, хорошо, если ты вновь захочешь вернуться жить или работать в Париже, я буду против и стану всячески отговаривать. Но силой держать не буду.
— Саша…
— Просто скажи «да». Это не трудно.
— Не могу. А если… если сейчас, в пылу эмоций, из благодарности, видя в тебе своего спасителя, я обманчиво почувствую большее, чем почувствую потом, когда всё уляжется и мы вернёмся домой. Если я пожалею о своём «да»? Да и ты тоже…
— Я не пожалею. А что касается тебя… ну, хорошо. Согласен. В стрессовых ситуациях решать ничего не стоит.
— Спасибо, что понял…
— Но это не значит, что ими нельзя воспользоваться как-то иначе…
— О чём ты?
Взяв меня за подбородок, Саша наклонился и поцеловал меня в губы. Я не успела среагировать, отстраниться или увильнуть. А если бы у меня было время для раздумий, возможно, я бы попыталась избежать поцелуя, хотя бы из-за того, что слишком недавно была с другим. Но Саша не дал мне уйти от своего натиска, и несколько секунд спустя, когда его губы касались моих, раздвигали их и осторожно подчиняли себе, я ощутила, что совсем не против этого и, более того, с самого момента, когда поняла, что он здесь, прибыл за мной, вытаскивает меня из той задницы, в которую я попала, я сама хотела поцеловать его в порыве, выражая этим всё то отношение, каким переполнилось сердце. Мои руки обвили его шею, пришлось для этого приподняться на цыпочки. Он ещё не снял с себя военной формы, плотной, защищающей, придающей ещё больше объёма и мужественности. С каждым мгновением я понимала, что загораюсь всё сильнее и хочу продолжать, не отрываясь от него…
— Кушать бу… ох ты! — услышали мы голос Бербера от двери и разомкнулись, как пойманные школьники. Я покраснела, как рак, опустив глаза. — Ты ему авансом не выплачивай, а то оставит тебя, удовлетворившись, каким-нибудь лоби или аканам.
— Это кто такие? — пробормотала я.
— Чёрные ребята с огромными членами, обожают белых девчонок.
— Бербер, не заёбывай своими баснями, чего ты хотел? — обрубил Саша.
— Кушать вам предложить, но вы нашли занятие поинтереснее, так что удаляюсь.
— Мы сейчас придём, — пообещала я.
— Да не торопитесь, — с коварной ухмылкой подмигнул Паша и исчез.
— Засранец… — прошипел Саша и, переключившись, вернул внимание ко мне: — Мы были застуканы, так что теперь не отвертимся.
— Ну… возможно, у меня всё меньше желания пытаться отвертеться.
— В самом деле? — заинтригованно распахнул Саша глаза.
— Надо убедиться получше, — повела я бровью, намекая.
— Да, проверять по нашей жизни всё надо тщательно, — понял он и опять подошёл впритык, кладя ладони мне на талию. — На чём мы закончили?
— А мы разве заканчивали? — улыбнулась я и, подтянувшись, сама коснулась его губ.
Сухогруз продолжал плыть вдоль Западного побережья Африки, рассекая воды Атлантического океана. Впереди был ещё долгий и трудный путь домой, но если с Набилем я никогда не знала до конца, куда он может меня завести, то с Сашей, я теперь была уверена, можно было не сомневаться, что он вывезет меня откуда угодно. Надёжный, отважный, заботливый. Не идеальный, возможно, по-прежнему выпивающий, хамоватый и слишком прямолинейный. Но такой понятный и свой. А опыт мне показал, что свой человек куда лучше каких-то там идеальных мачо, которые хороши лишь в дешёвых любовных романах.
Жизнь, однако, строится по другим законам. Где-то по законам шариата, где-то — по конституционным, а где-то по законам любви. Мне хотелось верить, что последние теперь всегда будут выше всех остальных.
Конец
