Ключевая особенность кольца в том, что после его касания Дарящая подобного исхода отчаянно и бесконечно сильно не хотела, даже боялась его, желала всеми силами избежать. Я говорю не о методике "не может захотеть освободиться", какой промышляют всякие мозгокруты, а именно глубинное нежелание, не наносное, но искренне принадлежащее самой дьяволице. Для каждой жертвы артефакт подбирает собственные способы обеспечить верность и даже столь нестабильная сущность продолжает быть кольцу подвластной. Дарящая в подчиненном состоянии во всех смыслах является эталоном себя самой, на этом подчинении строится ее личность и воля, она, даже зная тысячу способов перековать себя, постепенно разбить оковы наивного смертного, убьет жесточайшей гибелью любого, кто попробует ей хотя бы намекнуть на подобные действия. И хорошо, если просто убьет, а не применит фантазию во всей многогранности - поиск удовольствия, новых его граней, для нее уже частично завершился, подарив абсолютный экстаз в подчинении, а за свое удовольствие изверги пойдут на что угодно.

Качаю головой, сбрасывая пророческое наваждение, принимаясь оценивать ситуацию, и прихожу к решению оставить парочку здесь, а самому искать остальных. Если Ганса я смогу утащить за собой, то дьяволица занята - убивать ее пока рано, ведь она может пригодиться, а выбросить подобно мусору просто опасно, ведь она многовато знает. Ее судьба решится позже, когда мы все смоемся из этого дурдома, если вообще смоемся. И пусть я был все так же закутан во внебытийность и не выдавал своих мыслей вообще никак, но, когда я принял решение, тварь изрядно расслабилась. Или это просто прошел очередной участок напряжения - тело ее стало еще прозрачнее, а кончики пальцев принялись осыпаться пыльцой цветочной, устремляясь в легкие размеренно дышащего тела с выжженным сознанием и опороченной душой.

- Я за остальными. - Коротко бросаю обоим, вызвав тем ноль эмоций и усталый кивок у Ганса и непонятную их гамму у Дарящей. - Тащить их стану сюда, не подеритесь только.

Вероятно, оба смогли бы прокомментировать последнюю часть моего высказывания, причем даже не ясно, кто из них возмутился бы сильнее, но я уже не слушал. Сжимаемый обломок зеркала дошел до непригодности, но сумел связать меня с чертовски уставшей и едва осилившей ясновидческую связь, но, судя по всему, живой и не стремящейся умирать Тиа, которая тоже была не одинока, найдя себе поддержку в виде Гестии. Бежать пришлось очень быстро, уже даже не пребывая в человеческой форме вообще, обернувшись змееподобной теневой муреной, скользящей между пострадавших от сражения зданий. Иногда даже приходилось нырять на нижние слои вновь появившейся под куполом Тени, выпадая из реальности, чтобы пронестись сквозь самые жаркие участки.

Обе девушки расположились на весьма отдаленном участке, облюбовав себе неплохую харчевню, какую так и хотелось назвать рестораном, стоящую на небольшом холмике. Вид на картину провалившегося вторжения и завершающейся битвы открывался и вправду живописный, дополняемый багровым небом и отблесками многочисленных пожарищ. Обе устроились, вынужден признать, красиво, с долей пафоса и даже где-то величественно. От харчевни и осталось только две стены, причем крыша не упала, а была оторвана и унесена метров на триста в сторону, но так даже лучше вышло - вместо маленького окошка, пусть и закрытого настоящим стеклом, получился широчайший пролом с годным пейзажем.

Дамы присели за единственным уцелевшим столиком, сделанным явно на заказ из непростой породы древесины, найдя парочку стульев, несколько бокалов, бутыль вина и достав из подвала какие-то холодные закуски. Сыр, твердокопченая нарезка, совсем свежий, едва ли не перед началом падения испеченный хлебушек, а также громадная закопченная нога саванного полосатого коня, который на Земле был бы близким родичем старой доброй зебры.

Бледноватая и, судя по слегка плывущему взгляду, немного контуженная Тиа молча наблюдала за пейзажем, даже не стараясь прикрыть лицо маской, держа в руках бокал с вином, а рядом сидящая Гестия спокойненько кушала, отрезая ножом мелкие ломтики мяса. Картинка несколько сюрреалистичная, особенно если знать о степени профессионализма Тиа, которая никогда себе такого не позволила бы, даже если бы устала смертельно. Открытое лицо, открытые касания, перекус прямо во время битвы - такое ощущение, что ее задело флером и несколько снизило критичность восприятия.

- Это была ее идея, спешу сообщить прежде твоих возмущений. - Прежде чем я поинтересовался или хотя бы принял обратно человеческую форму, эльфийка кивком указала на довольно улыбнувшуюся Гестию, откладывающую в сторону столовые приборы. - Меня задело чем-то очень неприятным, о чем я сейчас не могу вспомнить и даже вспоминать опасаюсь. Почтенная Гестия удалила воспоминания за последние сорок минут, но каждый раз, когда я пытаюсь обрести утерянное вновь, тут же начинает болеть голова до раскалывающей мигрени.

Тихо матерюсь, начиная готовить из осколков что-то для ментального и ясновидческого сканирования, поскольку именно этого от меня и ждут, скорее всего. Судя по чуйке и расслабленному поведению Гестии, ситуация под контролем, кризис миновал и мозги друида не спешат компостироваться в ближайшее время, но проверка жизненно важна.

- Если попробовать расказать ей о том, что она делала в затертые моменты, тут же контроль обновляется. - Туманная дева тоже устала, но иначе, вымотав разум за неимением возможности измотать тело. - Я не рисковала влиять чрезмерно, а минимального воздействия хватило лишь на временное блокирование.

Это я и без нее вижу, как вижу и причину, по которой Гестия сообразила на троих - сам столик, стулья и ужин при свечах адских выступает своеобразным триггером и внушением. Замороченная флеровыми чарами часть подсознания Тиа считает, что она не в бою, но в мирной обстановке, а потому не пытается развернуться вновь, перехватив контроль. Любая попытка перейти в "боевое" состояние вынудит Тиа причинять вред самой себе, по кусочку отрезая от себя плоть, начиная от грудей и интимных мест и до гибели от потери крови. Я бы с радостью поговорил с тем дьяволом, какой своей придумкой добрался до мозгов Тиа, но тот уже умер, Тиа же убитый на долю мгновения раньше, чем та начала убивать себя.

- Не могу промолчать о том аспекте, что ощущения от пролезающих в уши щупалец мглы и пустеющего разума приятными назвать крайне сложно. - Тиа явно имеет опыт или проходила специфические тренировки, а скорее и то, и другое, но у нее неплохо получается не думать о белой обезьяне, заодно находя границы тех мыслей и знаний, которые вновь развернут контроль. - Возможно, меня стоит лишить возможности двигаться?

Вместо ответа активирую зеркало, перетягивая на него восприятие, отчего закладка разворачивается и эльфийка даже успевает перехватить столовый нож боевым хватом, намереваясь разрезать себе обе пары губ, но тут же эффект переходит на отразившуюся в зеркале свежесозданную иллюзию-недокошмар. Друидка с выражением омерзения на лице откладывает в сторону нож и стряхивает с сознания расслабленность, почти что легкий транс, в какой она сама себя вогнала, при этом не вставая и не делая резких движений, чтобы не помешать мне работать. Галантно улыбающееся отражение режет себя на кусочки, пока я откладываю зеркало в сторону, изгоняю из тела Грезу, использую кражу тени, перетаскивая теперь очевидно различимую дрянь на себя, растворяя ее в теневой накачке.

- Готово. - Мои слова вызывают очень заметное облегчение у Тиа, которая сразу же надевает маску, поправляет одежды в боевую выкладку и посыпает все вокруг мелкими, словно манная каша, семечками, съедающими все материальные и энергетические следы, включая даже часть ясновидческого оттиска. - Пора уходить.

Словно подтверждая мои слова, по куполу проходит еще один удар, а следом и повторный, вынуждая его посветлеть еще сильнее, все прочнее и прочнее перекрывая дьяволам краник доступной энергии, вынуждая ускорить побег. И их, и нас тоже.