Мечтатель посмотрел на меня.

Я посмотрел на Мечтателя.

Он оскалился, стремительно возвращая себе прежнее эмоциональное состояние.

Я оскалился, пусть этого и не видно, перебирая имеющиеся атакующие зелья и высчитывая шанс того, что они не испортились.

Он шагнул вперед.

Я прислушался к себе и шагнул назад.

Он оскалился еще шире и шагнул уже быстрее.

Я с усталым выдохом прекратил держать продвинутую внебытийность, наблюдая за тем, как в морду замечтавшемуся обо всем, что он со мною сделает, Мечтателю прилетел комок энергии, выпущенный из Валериума. Наблюдал я за тем, как сияющая Небом и Солнцем шпага, Златая Игла, наконец-то распакованная Лосием, отсекла активированным умением вторую руку извергу. Наблюдал, как попытавшаяся напрыгнуть на возникшего из блинка сияющего синевой дуэлянта, тварь оказалась еще дальше от цели из-за чуть сменившегося пути. И я улыбался совершенно нормальной улыбкой, когда издыхающую тварь рассекло от затылка до задницы ударом легендарного кинжала, потому что нельзя не улыбаться, глядя на то, как Тиа, подброшенная Тропою вверх, воткнула кинжал в свою цель и, держась за этот кинжал, съехала в самый низ, разрезая по пути загнивающую плоть. Она еще и отпрыгнуть от разлагающейся (как энергетическое мясо вообще гниет-то?) пятиметровой туши успела, будто циркачка, исполнившая сложный акробатический трюк!

Как я уже говорил, я теперь не один и, к счастью, мои соратники, в отличие от героически погибшей Незнакомки, свое выступление исполнили не накосячив в процессе и не убившись сами.

Снимаю маску, делая судорожный вдох, глотая кажущийся сладким воздух, несмотря на пыль, грязь, гарь и еще сотни дополнительных эффектов. В очередной раз не сдох, несмотря на все шансы. Какой чудесный вторник, право дело. Или сейчас не вторник?

- Мне кажется, на сегодня с тебя хватит, Тин. - Не дав мне даже сказать спасибо, эльфийка сходу взяла быка за рога, а меня за задницу, чтобы не сказать грубее. - Ты едва на ногах стоишь, а наш вклад в сражение и без этого превзошел все пределы вежливости или солидарности во время всеобщего ненастья.

Тиа, возвращая кинжал в ножны, говорила таким тихим и спокойным тоном, что я сразу понял: если я начну бузить, желая продолжать геройствовать, то она меня вырубит и потянет в какое-то лежбище силком. И, судя по тому, что у нее такое действие легко получится, то мне и вправду пора отдохнуть. Как бы глупо это все ни выглядело в нынешнем безумии, но сейчас я не боевая единица, а балласт. И дело даже не в опять опустошенном резерве, который можно нагнать еще одной порцией алхимии, не в потраченном возобновлении оного резерва и не в полученных ранах. Еще немного и я просто не смогу удерживать давление плана на свои мозги.

Сейчас даже пение пурпурного неба, даже останки флера павших в бою извергов, заметно давили, сковывали мышление, хотя в нормальном состоянии я этого воздействия даже не ощущал толком. Сейчас остается только надеяться, что уже сделанного хватит для перелома ситуации, а дальше справятся сами имперцы. Не совсем же они беспомощны, правда?

- Возможно, ты и права. - Потухшим от усталости тоном ответил я, натягивая маску обратно, чтобы не дышать пропитанным Похотью воздухом.

Тария только-только начала отдавать Гансу проспоренные монеты (какое неуважение - делать ставки на неадекватность собственного командира!), как имперцы подтвердили, что они действительно очень далеки от термина беспомощности. Просто невообразимо далеки!

Волей моей.

Эти слова, они не были произнесены вслух, я не слышал их ушами, не осязал ясновидением или сенсорными навыками. Они просто пришли, как приходит новый день, явили себя, как проявляется движение секундной стрелки, воплотились в мир с той же легкостью, с какой тикает механизм карманных часов. Я мог даже не искать ответ, потому что каждый находящийся в Вечном наделенный, не затронутый флером Пекла, знал, даже против своей воли, кому эти слова принадлежали.

Воля Вечности сказала свое слово, издала свой указ, приказала миру, опираясь на один из его Законов, и мир услышал, воплощая волю в реальность. Стрелки часов застыли, вздрогнули и повернули назад, обращая Время для всех тех, кто сегодня будет умирать ради чужих и своей жизней, ради чего-то большего, чем просто жизнь.

Резерв восстановился мгновенно и без каких-либо болезненных или просто ощутимых эффектов, но резерв был последним в списке свершившихся чудес. Дыхание магии, как я знал, даже не заглядывая в Статус, тоже откатилось, снова стало готово к использованию. Мне не нужно было смотреть на свой перстень, чтобы знать об обновлении его активируемого эффекта. И даже едва держащаяся в нормальном состоянии психика, даже уставшая душа... они тоже этой усталости лишились. Подобный трюк не мог откатить тебе потерянную наделенность, но пока ты держался сам, тебе словно даровали один обновленный день - твое состояние стало таковым, каким оно было этим утром, каким оно станет, сумей ты отдохнуть в медитациях недельку-другую. При этом, что характерно, не затронуло никаких бафов - я все еще ощущал в себе и своих соратниках алхимические коктейли, тогда как интоксикация тоже обнулилась (но теперь тикала обратно, только с самого начала таймера, будто мы эти зелья только-только приняли). Полагаю, все зараженные или подчиненные флером или любовной магией дьяволов тоже освободились, если их души еще не слишком сильно пожевали.

- А может быть и не права. - Продолжаю свою прошлую фразу, потягиваясь всем телом до хруста в суставах.

Тиа мою подколку проигнорировала, как и все остальные, тоже не сразу отошедшие от свалившегося на них благословения высшего ранга. Это даже покруче мифического уровня, если подумать. Интересно, а откатит ли это слово полученные раны, сломанное оружие, разрядившиеся накопители или даже недавнюю смерть? Как-то я даже местных корононосителей зауважал... что не уменьшило желание познакомить их с флюгегехайменом, но это уже другое дело.

- Право шага, свершившегося назад, ступая вперед. - Пропела на одном дыхании Тиа, мрачно смотря в сторону сокрытого за разрушенными домами и рельефом местности дворца. - Эта новость радостна. И столь же тревожна.

- А чего тревожная-то? - Возмутилась Тария, все еще злая из-за потерянных денег, причем на меня, за то, что не начал бузить, дабы Тиа меня по затылку приголубила, злая. - По-моему, этот коронованный пидр сыграл нам на руку.

- И на ногу, б*ядь! - Ганс только сплюнул, похоже, поняв Тиа быстрее и Тарии и даже меня самого. - Шоб я всю жизнь трезвым был, коль эти сучары не дадут ответ.

- Верно. - Кивнула друидка, все так же смотря в сторону дворца, как будто преград для ее глаз просто не существовало. - Дадут.

Спокойный тон, но каждый из нас легко улавливает сокрытое за ним напряженное ожидание. С извечной боязнью всей ее расы перед тварями вроде извергов и той судьбы, что они могут уготовить тебе в своем необъятном гостеприимстве, она тяжелее всего перенесла как падение города, так и необходимость сражаться за его существование. Вроде и понимает, что себя спасает, а все равно не уходит точно такое же понимание, что своими действиями помогает династии Вечной.

- Сверху. - Лосий спокоен и даже весел тем самым весельем висельника, отчего и не повышает тон и не добавляет особых эмоций к своим словам. - Полный бл*дь е*аный пи*дец на*уй.

Краем сознания замечаю шокированную рожу Тарии, которая больше всех остальных удивилась тому, что именно Лосий с его правильностью речи и тщательно поддерживаемой велеречивостью повторил ее недавнюю цитату. Впрочем, посмотрев вверх, все мы вновь целиком и полностью поддержали сказанное им и даже немного своего добавили.

Приличных слов, к сожалению, имелось совсем немного.

Потому что в самом центре укрытого барьером Вечного, пурпурные небеса, ранее приугасшие из-за выбитой нами точки контроля, вспыхнули особенно ярко и... разверзлись.

При взгляде на то, что происходило в отнюдь не небесной вышине, единственным логичным действием показалось молча перекрестить всю столицу и пожелать той покоиться с миром. Даже если ты неверующий или о христианстве вообще не слышал - толку все равно было бы примерно столько же, сколько от любых других действий. Даже самый оптимистичный настрой, помноженный на железную волю к победе, легко мог уступить пред видом открывшегося пи*деца.