Храм оказался предоставлен едва ли не сам себе, благодаря чему в сердцах обороняющихся начали прорастать первые за долгое время ростки оптимизма, но длилась эта почти идиллия недолго, скорее даже закончившись слишком поспешно и неприятно быстро. Закончилась вместе с синхронным и комбинированным ударом, по меньшей мере, троицы легендарных тварей, сообща накрывших храм облаком серебристой пыльцы, под которой защита начала стремительно рассыпаться. Какие бы души, артефакты, заготовки или даже родные способности извергов не обеспечивали эффект пыльцы, но эта субстанция не просто выступала очень сильным негатором как обычной магии, так и божественных чудес, но еще и усиливалась за счет поглощенной и переработанной силы, грозя добраться до засевших под барьерами смертных и пустить на материал уже их.
Смертные ответили сопоставимо, выдав нечто, по типу воздействия почти аналогичное, тоже на основе материальной компоненты с высочайшим магическим наполнением. Зеленоватого цвета дымок, пахнущий свежескошенным сеном, был почти неопасным, а задохнуться в нем можно было только в том случае, если кроме этого дыма станет нечем дышать. Зато порождение алхимического гения превосходно умело связывать собою любые другие алхимические же проявления. Использованная дьяволами дрянь чистой алхимией, конечно же, не являлась, но действовала все-таки по схожим принципам, в основе которых лежал банальный эссенциализм, только самоподдерживающийся и словно бы вариативный. Будто вся эта пыль обладала подобием разума, который подстраивал ее состояние под конкретную пищу.
Алхимия церковников справилась на удовлетворительном уровне, расправившись с пыльцой, но не имея шансов воплотить обратно пожранную защиту, а второй раз провести стремительное восстановление не могли даже собравшиеся здесь уникальные личности. Изверги, в общем-то, именно такого результата и добивались, сразу же проводя следующую атаку.
Атака выглядела абсолютно черным шаром, напоминающим громадное пятно, что поглощает свет одним своим присутствием. И этот шар покатился в сторону центральных врат в храмовый комплекс со скоростью только-только выпущенной стрелы. Причем не кем попало выпущенной, а как минимум мастером-стрелком, да еще и не из самого простого лука. Стоило только поверхности шара коснуться освященных камней врат, как мяч этот раскрылся, вывернулся наизнанку, выпуская наружу сотни шипастых щупалец, тут же вцепившись во все поверхности и начав затягивать их в глубину раскрывшегося шара. Щупальца со своей задачей справлялись, да так хорошо, что складывалось ощущение, будто они тянут не камень и прочую материю, а словно само пространство, что начало растягиваться и скручиваться бубликом от такого беспардонного отношения.
Спустя какую-то секунду, за которую никакой нормальной контратаки наделенные провести не успели (если не считать множества примитивных чар, засосанных в черноту как и все прочее), вместо ворот и ближайших к ним участков стены осталась только сферическая яма в земле. Взметнулись потоки ветра, заполняя воздухом внезапно образовавшийся вакуум, затрещали остатки защиты, лишенные целого сегмента своей структуры, а внутрь пролома уже начали бить десятки чар попроще, площадных атак и точечных укалываний, прореживая защитников и не давая им помешать штурму.
В этот раз элита была прикрыта не откровенным мясом, а вполне себе "средними" боевыми частями дьявольской армии, прикрывая их в ответ. А в качестве наконечника копья, ударной основы неостановимого молота выступали Легенды. Три из них находились, фактически, на передовой, постоянно перенося свои раны на союзников или собственные сонмы, тогда как еще парочка застыли почти под самым куполом чужого неба, атакуя совместно с несколькими поддерживаемыми прямо в воздухе магическими кругами. Сверхдальняя артиллерия на таком расстоянии теряла в точности, зато позволяла экономить на защите, поскольку до них никто не добивал, а те, кто добить мог бы, слишком сосредоточились на обороне.
В очередной раз показалось, что битва у храма уже проиграна, когда свое веское слово сказала самая главная рыба в этом пруду, человек, ко мнению которого прислушиваются вообще все, потому что иначе чревато. Иерем Стайр вышел на порог своего храма, своего, пожалуй, дома, не прячась за барьерами и баррикадами, словно игнорируя все попытки его задеть. А уж бить по сияющей праведным гневом фигурке старались вообще все, кто только мог себе эти удары позволить.
Сопровождаемый десятком клириков, тоже сияющих своим гневом с интенсивностью, напрямую зависящей от положения в клире и уровнях, он, казалось, вообще не замечал, что все до единого слуги божьи в этом городе должны были критически ослабнуть. Сведенные в молитвенном жесте руки разомкнулись, а последние слова воззвания наконец-то прозвучали, после чего произошло сразу три вещи.
Резко и решительно телепортировало обратно под стены храма всю свиту Первожреца, спасая их после того, как они отдали слишком много сил и не могли больше защитить себя. Парочка из них так и не успели спастись - одного достало совместным ударом сразу двух легенд, а второго разорвало пространственным завихрением, вследствие резкой перемены частоты работы купола. Не иначе, тоже кто-то из особо проворных тварей постарался, просчитав и переиграв смертных порталистов.
Разлетелась вдребезги зачарованная стрела, выпущенная каким-то культистом из лука, но размерами больше подходящая иной баллисте. Индивидуально подобранный снаряд, созданный и вылитый из чистого волшебства специально для Иерема, лишь немного пошатнул того, не нанеся ни царапины. Магия стрелы, не в силах преодолеть защищающее цель Чудо, только бессильно вспыхнула, еще сильнее захламляя окружающее пространство токсичной донельзя магией.
Молитва вернейшего поборника справедливости, - со, простите за каламбур, справедливостью такого звания спорили редко, несмотря на любовь этого поборника ко всяческим полулегальным финансовым махинациям во благо храма, - попросту отпустила все души в сонмах рядовых тварей, заодно вычищая оболочки культистов от порока. Ну, а поскольку культисты эти добровольно в себя Похоть впустили, отдались ей и напитались от нее силой, то без нее их тела, со всеми их дарами и боевыми мутациями, начали испытывать определенные трудности в том, чтобы оставаться боеспособными или хотя бы живыми.
Вышедшая из планарного прыжка на основе Пламени тварь, одна из трех Легенд атакующего копья, почти достала до лица клирика длинным языком с утолщением на конце, но лишь едва сдержала визгливый стон, когда этот язык и одну из рабочих конечностей стесало потоком сияющей Синевой морской воды. Еще одна Легенда приблизилась самым обычным прыжком, благо внешне напоминала покрытую наростами и половыми органами гуманоидную жабу, но удар лап, несмотря на силу и явно непростой яд на когтях, увяз в окружающем жреца сиянии. Третья из легенд, как и добрый десяток "простых" элитных тварей приблизились, но в ближний бой лезть не решились. Вместо этого они применили сразу четыре типа планарных энергий и еще сверху какой-то концептуальный контрактный эффект, под угрозой потери души запрещающий покинуть определенный участок пространства.
Они не могли знать, почему их цель так легко вышла на безнадежный и глупый бой, вместо того, чтобы разумно использовать имеющиеся преимущества и оборонять храм. Зато твари прекрасно осознавали, что лучшей возможности выбить столь сильную фигуру у них не будет, особенно, если фигура все-таки завершит то, ради чего она так подставилась. Иерем мог относительно легко сразить любую из находящихся здесь Легенд в бою один на один, даже если учитывать эффект купола, на вернейшего слугу Гримментрея действующего едва ли в треть силы. Не уступил бы он и двоим тварям сразу, а всю троицу имел шансы долго и успешно изматывать постоянными маневрами, продавая свою жизнь и душу очень дорого.
Но вот действуя против троих тварей легендарного уровня вблизи, двоих равных им, только бьющих с дистанции, а также под эффектом купола и при поддержке извергов помельче... даже ему было в таком положении не выжить, особенно если учесть, что он только-только завершил одну молитву и уже не успевал оформить еще одно Чудо сравнимой силы. Твари атаковали жреца в момент его слабости, под взглядами ненавидящих и стремительно падающих в отчаяние людей и нелюдей, банально не успевающих прийти на помощь их последней надежде.
