Кости брошены.
И вот, вместо того, чтобы погибнуть, не сумев удержать под контролем Форму, я рвусь в новую атаку и тварь снова не готова к ее отражению, просто не успевает защититься, применить хоть один из целой колоды крапленых козырей, собранных в ее котле за долгое, очень долгое существование. Мягкое Косновение, старейшее творение Господина своего, существо-домен, помещенное в домен основной, кошмарная матрешка со столь же кошмарным содержимым внутри, взращенный инструмент не битвы, но победного пира, придворный повар и палач в одном амплуа, тот, кто растворяет в себе не оправдавших ожиданий слуг Его, создавая из них основу, из которой Господин взрастит новых...
Ясновидение сходит с ума и сводит с ума меня, понукаемое частичками моей теневой плоти, все еще плавающими внутри этой мерзости. Я сейчас настолько близко к нему, настолько понимаю его природу, что никакая защита не поможет скрыть от меня истину, но, будь я проклят, если бы я не желал это знание вырвать из собственной головы и вернуть обратно! Хотя... если уж откровенно, то я уже давно проклят и без подобных заявлений.
Подавляю инстинкты Тени, требующие снова вцепиться во врага, терзать и жрать его, восполняя силы за счет уже готовой эссенции, восстанавливаясь быстрее получения ран. Можно нырнуть, просочиться в котел через вспоротое пространство, а после выжрать Косновение изнутри, попросту не дав тому повторить свой трюк с кристаллизацией. Откровенно говоря, этот план даже более рабочий, чем любые другие - оно действительно не успеет переварить меня-нас раньше, чем я-мы сожрем, заберем, возьмем слишком многое. Увы, но сохранить рассудок при таком раскладе уже не выйдет - вместе с бульоном из поверженных душ, я сожру и себя самого.
Вместо ближнего, сверхближнего даже боя следует атака дистанционная, пусть и оставалось там той дистанции пяток шагов между мною и покрытым разломами Косновением. Трещины вокруг него расширились, добравшись до потолка и, похоже, задевая конструкт ритуала. Оно разглядело меня, но вот сделать хоть что-то опять не успело, лишь расширив свои раны, попытавшись создать какой-то барьер, одновременно обратившись к ритуальным знакам вокруг. Сил твари хватало на контроль разорванного брюха, удерживание пробитого котла и даже на стремительное самовосстановление. На барьер и атаку через контроль реальности в зале не хватило даже всей воли этого.
Никогда еще не творил столь насыщенной магии столь быстро и безжалостно, причем, безжалостно не к врагам, а к себе! Контроль теней служил лишь спусковым крючком для начала процесса, а потом эстафету перехватили сразу Созидание, Проявление и даже Форма. Из меня и так вырвали немало плоти, а уж дальше я продолжил начатое Косновением. Кровь и ошметки моего тела стали основой спущенных чар, позволив мне буквально созидать уже не попавшихся под руки мелких Теней, но самого себя. Я говорил, что мне было больно раньше? Забудьте сказанное, потому что именно сейчас мне стало по-настоящему скверно!
Атака приняла вид десятков каплеподобных шариков размером с мячики для пинг-понга, каждый из которых был своеобразным карманом в пространстве, ведущим прямо в Тень. А уже там, в Тени, это была не капелька, а огромный комок структурированной теневой силы, упакованный Проявлением в миниатюрную формацию. Наполнитель во всех мячиках сделал одинаковым - сотни и сотни теневых лент с примитивным даже не самосознанием, а, скорее, алгоритмом действий. Задача лент, попав внутрь котла, наносить максимальный урон извергу, стремясь поразить не эссенцию или плавающие в ней души, а внутренности твари. Если я их не успел нащупать, то щупать будут мои чары... прозвучало не очень.
Почти все капли нырнули в разломы, раскрываясь уже там, что Косновению явно не принесло приятных ощущений. Эта хрень, между прочим, куда хуже обращает наслаждением получаемый урон, даже если сравнивать с не самыми сильными представителями их племени. Какие-то ограничения, связанные с природой дьявола, что являет собою искусственный домен в куда большей мере, чем, собственно, дьявола. Воплей нет, как нет и ответного удара, лишь содрогнулось что-то, сокрытое за маленьким внешним тельцем Косновения. Вроде просто небольшая, едва заметная судорога и задрожавшие конечности, но я чуял, как оно забилось в судорогах там, внутри самого себя.
Сближаюсь еще сильнее, вновь меняя Форму. Теперь уже не нарисованный палочный человечек, а этакий червь в скафандре - сегментное тело с тесно прилегающими друг к другу кольцами-частями. Костенька не очень умный, но уроки, подкрепленные отборными пи*дюлями, всегда усваивает быстро - каждый сегмент может быть мгновенно отброшен без лишних травм и сожалений, спасая сокрытую за столь своеобразным живым доспехом сущность. Опять использовал Проявление вместе с Формой и Созиданием, только не так болезненно, опять не поняв толком, как именно мне удалось сотворить сделанное. Открытие новых приемов прямо в бою, несомненно, очень радует, особенно если приемы нужные и к месту, вот только сам звоночек тревожен донельзя. Если новые трюки успеваешь применить еще до того, как поймешь их природу разумом - это свидетельствует о слишком тесном слиянии с чужими инстинктами. Я и раньше умудрялся такие трюки вытворять, но никогда ранее меня при этом не жрало столь стремительно. А ведь я и сам продолжаю себя калечить, не останавливаясь, не имея на то ни права, ни возможности.
Не до конца регенерировавшие, продолжающие исчезать без возможности украсть чужие тени, черви-руки, черви-плети, вырвавшиеся из спины и плеч, разделяющиеся на десятки отдельных отростков, отчего я сам становлюсь похож на эпицентр пространственных разломов, только не телесного цвета, а черного - два разлома сталкиваются и мои конечности, продолжающие буквально терзать пространство, все глубже его прорывая, стремясь истощить поставленные слабеющим ритуалом преграды, вцепляются в проломы, ведущие к содержимому котла. Из пастей на концах червей-меня льется яд, льется сжиженная и концентрированная Тень, будто притащенная в явь из глубинных слоев этого плана.
Щупальца рвут псевдоплоть, расплескивают эссенцию, превращая ручейки в реки, а реки в водопады, расширяют разломы, заставляя живую фабрику Косновения буквально выворачиваться наизнанку. И, конечно же, поток самых мощных чар, какие я только могу выдать в таком положении, не задумываясь о резерве или возможном ударе по мозгам. Простых заклинательных техник в арсенале вообще нет - только связки всех моих классовых умений, порою, всех вместе взятых. Боль нарастает, недолеченные раны продолжают кровоточить, заставляя Форму терять плотность, но я только пускаю вытекающую черноту на очередную атаку, заливая адский котел до самого края.
И это приносит свои плоды, просто не могло не принести!
Косновению катастрофически не повезло, настолько не повезло, что становится немножечко смешно - оно могло уничтожить нас всех тысячу раз, но события сложились тем единственным порядком, что подарил мне победу. В какой-то миг понимаю - оно уже не встанет. Да, тварь по-прежнему жива, его таланты продолжают латать внутренности, пытаются вытравить влитые в него тени, продолжают кристаллизовать эссенцию, пытаясь если не спастись, то хотя бы устроить напоследок очень мощный взрыв и предсмертное проклятие. Но если раньше я ощущал за каждым действием противника злую и сосредоточенную волю, жажду встать и навалять мне таких люлей, чтобы вставить их по самые гланды, то теперь эти действия потеряли связность, целенаправленность, стали напоминать судороги агонизирующего организма. Пусть каждая такая "судорога" оставалась чрезвычайно изощренной техникой владения внутренними эссенциями, они потеряли ту самую направляющую волю. Словно работа периферийной нервной системы при уничтоженном мозге.
В тот же миг приходит понимание - за свою многозадачность и силу Косновение платило некоторыми уязвимостями, для обычных извергов нехарактерными. Например, если повредить твари даже не сонм (которого у этой мерзости не имелось в том виде, в каком его привыкли воплощать изверги), а этакий центральный орган его котла, то эффект будет сравним с очень жестокой лоботомией. Неприспособленное к прямой битве создание и не должно было сражаться, хоть и могло это делать - не зря же зал ритуала был защищен настолько хорошо. Подпустив меня на дистанцию удара, промедлив с защитой из-за трюка с кольцом и, наконец-то, ошибочно посчитав меня смертельно раненым, оно подписало себе приговор - уже вложенных внутрь него автономных и не очень заклятий хватит для добивания потерявшего разум отродья Пекла.
