- Дылдыща здоровенные, а вы-то, собственно, кто? - Приведя маскировку обратно в норму, но все так же не снимая личины седовласого коротышки, я запрыгиваю иллюзией босых пяток на чудом уцелевший стул и, уже стоя на нем, нависаю над по-прежнему не развязанными пленниками в униформе Очей.
Стоит заметить, что отвечать они начали сразу и, похоже, были готовы рассказать если не все, то почти все, здраво оценивая шансы сохранить свои секретные сведения в шаговой доступности от стремного полурослика, только что спалившего мозги и сами души уже не таким уж и стремным дьяволопоклонникам. Я же беседу начал единственно потому, что прямо сейчас переваривал знание, вырванное из сознания Шмиелэ, отфильтровывая порок и флер Пекла от нужной мне информации и раскладывая ту по полочкам. Тут лучше не спешить, а то пропущенная капелька яда, оттенок смысла, способна вылезти в будущем самыми разными неприятностями, несмотря на любые сопротивляемости. И хорошо еще, если просто стояком на кошкодевочек, но ведь будет явно что-то похуже. С Пеклом всегда так, а сам я все же не Тень, чтобы игнорировать риски опорочивания, пусть и, порою, подбираюсь к тому слишком близко.
- Не-не, лопоухий, я-то не о том тебя спрашиваю. - Прерываю их главного, начавшего колоться самым первым, пока колоться не начали его подчиненные, обесценивая жизнь своего шефа. - Мне, оно, стало быть, наложить большую кучу на ваши звания, допуски и вот это все. Благо же успел, значитца, насмотреться на всякое тайное. Вы по жизни кто? Работаете кем?
На лице всех присутствующих, включая постепенно приходящих в себя родичей Пыпыща, с неверием и весьма противоречивыми эмоциями смотрящих на своего воскресшего патриарха, проступает недоумение, совмещенное с конкретным таким опасением, даже более заметным, чем они испытывали секундой ранее. Потому что если старичок безумен, то это проблемы не старичка, но всех имевших глупость оказаться с ним рядом.
- Очи Императора? - Как-то несмело предположил все тот же начальник, подавляя подспудный ужас и даже выигрывая тем капельку моего уважения, на фоне океана неприязни роли не играющую.
Хитро прищуриваюсь, глядя в карие глаза невзрачному мужчине лет сорока со светло-русыми волосами и абсолютно среднестатистическим (явно следы какой-то пластической операции или применения специфического шпионского умения) личиком, утвердительно кивая при этом. Мол, да, ты прав, дядька, ты именно тот самый Глаз Императора, как и твои подчиненные, пришедшие сегодня выжимать досуха незадачливых половинчиков.
- То скажи мне, дорогезный... - Ласково-ласково начинаю, но невольно беру паузу, вскрывая особо интересный участок выкраденных снов. - С какой мошонки вашу работу должен делать я?
Звон зеркал в переливе слов ровно настолько силен, чтобы подвести к истерике, но столь же выверенно слаб, чтобы подобрать грань для каждого слушателя, не позволяя в оную истерику скатиться. Ювелирная почти работа, благодаря Вселяющему Страх проходящая вообще без особых проблем, буквально фоном. Фоном же идет и остальная тирада, кою я выдаю лишь для того, чтобы не отвлекали от распаковывания образов, среди которых находилось все больше и больше забавного, интересного и, конечно же, кошмарного да мерзкого.
- Я работал свою работу почти сотню лет! - Здраво поразмыслив, Грезу в голос я больше не пускал, как из желания не травмировать слушателей еще сильнее, так и из опасения потерять концентрацию. - Хорошая должность, интересные дела делались, гешефты, опять же, наваривались, особенно на поставках! Я, значитца, на хорошем положении был, всем, так-то, доволен! Но какого, грыг ваше могылыще, именно мне пришлось давать жмылыща пришедшим в гости иродам окаянным, которых все ваши Очи-Глазоньки не заметили, будто всем бельмесы на зрачках повылазили? Кто, добырать вас в глазницы, должен делать вашу работу? Ради которой вас и создавали пентюхов расфатрыцываных! Вы там чего, в эти самые глазницы последние годы долбитесь вместо чисток да проверок?
И примерно в таком духе я и высказывался, перемежая свои слова с отборными хоббитскими ругательствами, пинками по почкам пытающемуся оправдаться Глазу, жутким для них давлением на души, от которого сердце уходило даже не в пятки, а прямо в сапоги, при этом так и не развязав ни одного из плененных неудачников. По правде говоря, часть из них вполне могла разломать сковывающие чары или порвать путы, особенно после гибели или превращения в овощи всех культистов, на которых эти чары да печати держались. Очи так уж точно были способны в любой момент сорвать с себя все оковы, благо нужные навыки им еще в учебках вбивали. Другое дело, что как-то не хотелось им провоцировать орущего матершинника, ведь это сейчас он просто орет, а чем он займется, когда его перебьют и представить страшно, но он ведь тоже "перебить" может.
Примерно так и шло время, не меньше пяти минут, за время которых я развлекался и растаскивал на кусочки уже практически расшифрованные образы, пока в гости не нагрянули новые персоналии. Засек я их заранее, благо они не скрывались, а их подход обозначался приближающимся грохотом битвы, перезвонами планарных энергий а также звуком выстрелов, взрывов снарядов и таким узнаваемым, хоть и давно не слышанным ревом мотора. Можно было бы закончить все максимально быстро, благо шоу имени матерящегося Пыпыща мне уже поднадоело, а половина зрителей и так в обмороке, но я решил остаться и досмотреть просто из ностальгии.
Именно в этот миг ностальгия проломила стену дома, едва не обрушив на меня крышу, раздавив парочку овощей из культистов и одного невезучего наемника из "наших", то есть из нанятых родичами моего сценического образа. При этом такие разрушения в структуре весьма прочного строения, способного выдерживать осады и штурмы благодаря укрепленному алхимией и чарами камню фундамента, оказались нанесены легким касательным ударом!
Взгляд героического глаза легко оценил открывшийся предо мною артефактный комплекс, назвав его Боевой Машиной Подгорья, но без уровня, что очевидно. Артефакт-механизм, вроде памятных по Каменной шагоходов, только еще более опасный и редкий. Если большие ОБЧРы, по которым мне целую лекцию, вернее, полноценный обучающий курс устроила однажды Гестия, позволяли почти беззащитным в прямом бою погонщикам и пилотам сражаться на равных с парой-тройкой мощных эпических тварей, то эта вундервафля была на голову выше.
В один прыжок покинув клетку стен, воспользовавшись тем самым проломом, оставленным ударом гномьей инженерии, я окинул творение коротышек бородатого подтипа внимательным оком, одновременно пытаясь понять эту штуку максимально полно. Размером если не в дом, то в очень большой сарай, с просто противозаконным количеством стальной и неплохо заколдованной брони, вооруженная парочкой массивных боевых жезлов, эта штука могла в одиночку раздеребанить средний городок не получив серьезных повреждений. Не зря же ее держали при посольстве Подгорного Царства, как один из аргументов для быстрого сматывания удочек, случись этому сматыванию что-то помешать. Да и просто статусная штука, а нормально управлять ей сможет только правильно обученный гном, отчего воровства научных концептов никто не боялся.
Увы, но несмотря на статусность, этот гроб на железных колесах был сейчас в состоянии ну просто предельно плачевном, зияя несколькими дырами в броне, расплавленным боком, отсутствующим колесом, вырванными с мясом гнездами для двух спаренных магических жезлов-метателей и почти мертвым экипажем. Хорошо, что в этой модели хотя бы не использовались огнеметы или свинцестрелы, иначе взрыв был бы весьма вероятным. Последний выживший член экипажа (я чувствовал, как секундой ранее перестал быть пораженный флером командир этого катафалка, так и не показавшийся на глаза) покинул свое транспортное средство не через специальный люк, а прямо сквозь расплавленную дырень, а я тем временем его беззастенчиво рассматривал.
Невысокий, крепко сбитый, но отнюдь не квадратный, так как одет оказался не в знаменитые рунные доспехи, которые, будучи аналогом волшебных экзоскелетов и создают в сознании большей части людей образ тех самых квадратных гномов с топорами. Скорее, просто очень кряжистый и невысокий мужик, даже без бороды, явно сгоревшей в очередном магическом ударе. Я уже хотел как-то там поздороваться с Наводчиком двадцать четвертого уровня, когда тот буквально взорвался от попавшего в него сгустка сиреневого сияния, испускающего уже осточертевший за последнее время мразотный флер.
